Страница 74 из 78
– Памятью моего покойного брата, твоего отца, заклинаю тебя, Аппий, разорви противоестественный союз! Останься верен сословию, в котором рожден! Ведь ты не хочешь, чтобы имя твое связалось навеки со вторым переселением на Священную гору.
Никто не решился прервать почтенного мужа, хотя тон его речи все более делал ее похожей на молитву. Выступил и брат децемвира Марк Корнелий. Взяв его под защиту, уверял, что благодаря децемвирату Рим на протяжении года не ведал сословной борьбы.
И вновь взял слово Валерий, которому было разрешено говорить о положении государства. Он призывал объявить децемвиров частными людьми.
Аппий Клавдий, понимая, чем грозит это предложение, побледнел как полотно и приказал вышвырнуть Валерия за дверь. Но тот сам подбежал к порогу и крикнул: «Квириты, на помощь!» Вся курия поднялась на ноги. Но на этот раз страх перед плебеями спас децемвиров. Было решено оставить децемвирам власть до окончания года, заключить с сабинянами перемирие и собрать два легиона для защиты границ от враждебных народов.
События в Городе нашли отголосок на рубежах государства. Воины, охранявшие Рим от набегов неприятеля, постоянно вспоминали о том, что происходило дома. Более других выражал тревогу пожилой воин Луций Сикций, которому дали еще в детстве прозвище Дентат, так как он родился с одним зубом.
Луций командовал центурией, охраняя рубежи Рима, как сам бог Марс. Он участвовал в ста двадцати битвах за отечество, спас жизнь четырнадцати согражданам. Сорок пять шрамов от ран отметили его грудь, ни одного шрама не было на спине. У его костра никогда не бывало пусто. Воины приходили, чтобы порасспросить Дентата о битвах, в которых он отличился, об удивительных приключениях, которые испытал.
И на этот раз, подкладывая в огонь сосновое полено, Сикций обвел взглядом собравшихся и начал неторопливо:
– Нет, я не хочу поведать вам о том, что случалось на моем веку. Меня волнует происходящее сейчас. Мы с вами отражаем набеги недругов, защищаем от них поля и стада, а в нашем Городе утвердилась у власти кучка наших ненавистников. Вместе со знатнейшими сенаторами децемвиры делают все, чтобы загнать нас, плебеев, как скот в стойло. Сегодня пришла весть, что децемвиры препятствуют избранию народных трибунов. Так почему бы нам не избрать их у себя в лагере и отправить в Рим, чтобы защищать наши права? Вот и все, что на этот раз я хочу вам сегодня сказать.
Наступила тишина, нарушаемая лишь треском поленьев. Воины с удивлением смотрели на освещаемое языками огня, изрезанное морщинами лицо центуриона. Его предложение было настолько дерзким, что никто из слушателей не откликнулся на него радостным возгласом.
– Хорошо, друзья мои! – воскликнул Дентат. – Поразмыслите над сказанным. У нас еще есть время.
Как вскоре выяснилось, у самого Дентата время было на исходе. О его речи вскоре стало известно не только военачальникам в лагере, но и Аппию Клавдию в Риме, и он распорядился избавиться от мятежного центуриона.
Как раз тогда стало известно о будто бы готовящемся набеге сабинян. Вызвали Дентата в преторий, и военный трибун обратился к нему с такими словами:
– Ты заслуженный центурион! На тебя вся надежда. Мы тебе подобрали отборный отряд. Отправляйся к Красным скалам в засаду.
Отборный отряд оказался из отборных негодяев. Каждому из предателей за участие в убийстве Дентата была назначена награда, и они на нее польстились.
У Красных скал, как и было условлено, они напали на ничего не подозревавшего Дентата и убили его. Разумеется, не обошлось без потерь и со стороны нападающих. Двоих он схватил голыми руками и так ударил лбами, что они испустили дух, третьего убил наповал ногой. Остальные явились в преторий с притворно горестным видом и с сообщением, что потеряли в схватке предводителя Дентата и троих воинов.
Эта весть распространилась по всему лагерю. Несколько легионеров из тех, что были завсегдатаями бесед Дентата у костра, заподозрили неладное. Они отправились на поиски и вскоре у Красных скал натолкнулись на четыре трупа. Тело Дентата имело следы десятка ран, большая часть из них была на спине. Его доспехи и знаки отличия не были сняты. Это говорило о том, что Дентата убили свои.
Весть о подлом убийстве Дентата подняла на ноги весь стан, а затем распространилась и по другим пограничным лагерям. Легионы едва не двинулись, развернув знамена, на Рим. Но воинов удалось от этого отговорить, обещав, что погибшему будут оказаны высшие воинские почести.
У Дентата не было семьи. Но вскоре в Риме появилось много мальчиков с этим именем. Это были сыновья воинов. Все они родились, как положено младенцам, без зубов. Имя же Дентат им дали отцы, потому что у них был зуб против децемвиров.
О, как бледна ее ладонь.
От пялец складка на мизинце.
Сейчас божественный огонь
Возьмет к себе самоубийцу.
Следы всех мыслей и забот
Исчезнут из людского взора,
И только подвиг не умрет,
Что избавляет от позора.
Вслед за этим преступлением было совершено другое, не менее гнусное, на этот раз в самом городе. И оно положило конец владычеству децемвиров. Жертвой, принесенной богу свободы, оказалась Вергиния. Она была дочерью Луция Вергиния, несшего службу у Альгида, образцового воина и гражданина. В духе верности отечеству были воспитаны его жена и дети. Дочь свою он просватал за бывшего трибуна Ицилия, прославившегося не только храбростью в бою, но и отважной защитой интересов плебеев.
Девушка как-то шла по Форуму к школе, в которой она обучалась грамоте, и обратила на себя внимание Аппия Клавдия необыкновенной красотой. Подозвав ликтора, он узнал о девушке и ее родителях и той же ночью послал к Вергинии своего человека с обещанием подарков за одну лишь встречу. Но Вергиния не поддалась на уговоры. Это еще более раззадорило децемвира. «Как же я могу считать себя самым могущественным человеком Рима, если мне смеет противиться какая-то жалкая плебейка!» – думал он.
Еще раз уточнив, что отец и жених Вергинии находятся вне Рима, Аппий Клавдий подозвал к себе своего клиента Марка Клавдия и распорядился:
– Завтра, как проснешься, отправляйся на Форум и, когда увидишь Вергинию, идущую в школу, кричи, что ты узнал дочь твоей рабыни, похищенную у тебя. Прикажи ей следовать за собой, если же не пойдет, поведи силой.
Клиент в точности выполнил приказание патрона. Девушка, услышав, что она дочь рабыни и должна идти за незнакомым мужчиной, остолбенела. Сопровождавшая Вергинию няня подняла крик. Сбежались люди. Многие знали Вергиния и Ицилия. На этот раз им удалось отстоять девушку.
Через несколько дней, явившись к трибуналу Аппия Клавдия, клиент изложил ту же выдумку, которую он слышал от патрона, добавив лишь, что дочь рабыни была подброшена Вергинию и что он готов представить доказательства своей правоты.
У трибунала находились и защитники девушки. Они сказали, что несправедливо в отсутствие отца решать вопрос о его дочери, поэтому следует отложить объявление приговора до возвращения Вергиния.
Аппий Клавдий согласился с тем, что за Вергинием следует послать, но распорядился до его появления передать девушку истцу.
Тут толпа расступилась, чтобы пропустить подоспевшего жениха Вергинии Ицилия. Судья не разрешил ему говорить, заявив, что приговор уже объявлен. И все же Ицилию удается выкрикнуть несколько слов. Они настолько возбудили толпу, что Аппий Клавдий счел для себя полезным отменить свое решение до утра.
С рассвета граждане в нетерпении заполнили Форум, ожидая развития событий. Наконец явился Вергиний в трауре, ведя за собою дочь, обряженную в лохмотья. За ним следовали в трауре почтенные матроны и супруга Вергиния. Все они обходили толпу, умоляя о защите от произвола, и привели граждан в волнение.