Страница 12 из 12
После ужина он заявил:
– Я бы уехал один, но не могу. Твой биосивер меня не отпускает. У меня есть два выхода. Первый – таскать тебя с собой. Второй – прихватить только биосивер. – Он посмотрел на нее безразличным взглядом, но Мила, у которой внутри внезапно похолодело, почувствовала: Айвен сейчас не так бесстрастен, каким выглядит внешне.
– Ты этого не сделаешь, – сказала она. – Мы любили друг друга.
– Я никогда тебя не любил, – был ответ.
Мила поставила локти на стол и спрятала лицо в ладонях. Как же она растеряна, сокрушена.
– Ладно. Пойду спать, – сказал Айвен. – Устал. Завтра, на свежую голову, поговорим. Все.
Мила тихонько проскользнула в спальню, заперла на всякий случай дверь и, не желая больше мучиться тягостными размышлениями, приняла снотворное.
Глава 3
Фридрих Ганф, шеф-оператор двенадцатого региона, выключил компьютер, связывавший его с центральным сервером Энтеррона. Подойдя к зеркалу, он нарочито театральным движением отбросил черный локон, упавший на лицо. Локон улегся не так, как надо, – Фридриху пришлось его поправить.
Он критично осмотрел отражение. Собственное лицо казалось усталым, темные круги под глазами подчеркивали бледность кожи.
Сняв галстук, он расстегнул ворот белоснежной рубахи. На мускулистой груди блеснул платиновый кулон в форме Башни Правительства. Фридрих нащупал на затылке резинку, сдернул ее. Курчавые смоляные волосы скользнули по шее, обрамив ее с обеих сторон.
Фридрих повращал головой, сделал несколько энергичных махов руками. Хотелось в тренажерный зал: мышцы требовали привычной нагрузки.
– Все, на сегодня больше никаких дел. – Даже собственный голос показался усталым.
Внезапно раздался гудок, вслед за которым секретарша сообщила, что в приемной ожидает Хальперин.
«Принесло эту развалину!» – с раздражением подумал Фридрих. Он помедлил, соображая, не отказать ли помощнику по внутренним делам в приеме, но идея представилась ему нелепой. Тоном величайшего снисхождения он дал добро. Прежде, чем дверь отползла в сторону, Фридрих вновь превратился в шеф-оператора: железного человека, гаранта беспристрастной законности, которому доверено управление одной двенадцатой частью Терры-три.
В кабинет тяжелой походкой вошел Хальперин. Лицо его было похоже на грубую маску, высеченную из камня. Фридрих Ганф встретил его взглядом холодным и жестким, перенятым у Якова Флиора – президента Терры-три и своего родного дяди. Хальперин, ростом доходивший Ганфу примерно до груди, выдержал взгляд, сохранив на лице бесстрастное выражение. Едва заметно поклонившись, он сказал:
– Шеф, в социуме чепе.
Борис Хальперин был староват для руководящей должности. Тридцать два года назад его назначили послом двенадцатого региона в четвертый. После трех лет работы за рубежом он получил повышение – должность помощника главного администратора по внешней политике. На этом посту Хальперин продержался пятнадцать лет, из кожи вон лез и был отмечен государственными наградами. Он совмещал обязанности постоянного регионального представителя в Совете Безопасности. На нынешнюю должность его назначили по рекомендации президента (в ту пору на Терре-три еще правил клан Траубергов). Хальперин был единственным из высших чинов прежнего кабинета, которого Ганф оставил при портфеле, возглавив администрацию региона четыре года назад.
Старик дорабатывал срок. Годы брали свое: изменилась осанка, движения, голос. Говорил Хальперин с расстановкой и долгими паузами. Случалось, в неподходящий момент он не мог быстро вспомнить слово, недавно вошедшее в обиход. Ганф знал, как страшно Борису уходить: преданность государственной работе и привычка искоренять в себе стремление к домашнему уюту воспитали в нем боязнь перед покоем пенсионера.
Хальперин пригладил необычайно редкие, но лишенные седины волосы и, еще раз поклонившись, сделал два шага назад. Не сводя с помощника взгляда, Ганф кивнул на стул. Борис со стариковской медлительностью опустился на край, достал миником.
– Необходимо ваше вмешательство, шеф, – начал он, глядя в текст.
– К делу, – буркнул Ганф, чувствуя, как портится настроение.
Прокашлявшись, Хальперин стал читать:
– Айвен Смит, размороженный. Место рождения – Земля. Год рождения – две тысячи пятьсот сорок девятый. По-новому – сто пятьдесят седьмой. Австралиец. В прошлом полковник, командир грузового корабля «Картхорс». Четыре государственные награды, шесть административных взысканий. Холерик. Характер сложный, противоречивый. До перехода в отряд дальних полетов оставалось налетать одиннадцать месяцев плюс месяц из срока последнего наказания. Подавал документы на курсы для высшего командного состава. Болезнью Топоса заразился во время перелета. На момент заболевания и криогенного усыпления полковнику было тридцать два года. В заморозке пребывал сто одиннадцать лет. Выведен из сна около года назад. Разрушение коры головного мозга двенадцать процентов. Проведена… гипнотическая индукция амнезии… и… импринтинг новых воспоминаний. Коррекция полная. Оценка по шкале Винтера – двадцать баллов.
Хальперин убрал миником и продолжал, глядя в пустоту:
– Позавчера во время конфликта с неким Дэном Бруксом Смит получил сотрясение головного мозга, из-за чего произошел сбой в работе биосивера. По нашим данным, Смиту удалось восстановить часть воспоминаний. Был госпитализирован. Пробыл в больнице несколько часов, бежал. Незаконно проник в служебное помещение центра имплантации. Учинил противоправные действия по отношению к оператору электронного слежения Поповскому. На моем уровне программы видно вот что: основной канал связи с биосивером Смита заблокирован Энтерроном, невозможно воспользоваться системой контроля объекта. Энтеррон отслеживает Смита по топографическому каналу, а также по основному каналу некой Камиллы Левитской, с которой Смит состоит в гражданском браке. Шеф…
Внезапно лоб Хальперина прорезали две глубокие продольные морщины. Понизив голос, старик произнес:
– Энтеррон вступил в игру. Он не хочет, чтобы мы задерживали Смита.
Ганф прошелся по мягкому ковру, обычно в движении ему лучше думалось. Первое, что пришло на ум – связаться с внерегиональным отделом (ВРО). Перед глазами всплыло лицо президента: «Прежде чем впадать в истерику, думай, племянник». Думай же, Фридрих, ибо что-то тут не так.
– С вашего позволения, шеф, я мог бы применить более масштабную операцию, – отрывисто произнес Хальперин. – Разумеется, то, что в моих полномочиях. Местоположение объекта известно. Однако я не имею права приступать к активным действиям, не посовещавшись с вами. Моя задача – действовать с наименьшим количеством просчетов. Полагаю, что каждое решение, принятое искусственным интеллектом, служит Новой Системе. Но мне малопонятна тактика машины.
После долгой паузы Ганф сказал:
– Из вашего размытого рапорта я делаю вывод, что Смит социально опасен, но кто-то не хочет, чтобы вопрос его задержания был решен немедленно.
– Именно так, шеф. Мои люди следят за ним и готовы по первой же команде арестовать. Однако по отношению к размороженным действует пункт четыре седьмой статьи закона Терры-три «О разморозке, лечении и реабилитации землян, зараженных болезнью Топоса»: «Все правоохранительные действия только в пределах программы Киберлайф».
– Да, это так, – отрезал Ганф. – Без ведома Энтеррона мы ничего не можем изменить. Но Энтеррон не сообщал мне ни о каком инциденте.
Он оживил в памяти события минувшего дня. До обеда они беседовали о размещении государственных и региональных заказов. После обеда – о делах молодежи и социальной инфраструктуре. «Башковитый» был как всегда лаконичен и предупредителен. Никаких намеков на чепе.
Ситуация была не из простых. Случись подобное в соседнем регионе, Ганф и ухом бы не повел – не его проблемы. Но казус, который выдала программа, заставил серьезно забеспокоиться. Совершенный механизм дал сбой. Новая Система оказалась не такой безупречной, как уверяли организаторы Киберлайф и инструкторы ВРО.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.