Серж Панин

Мишелина, серьезная и спокойная, с поднятыми к небу руками, казалось, выросла. Жанна, дрожащая и побежденная, смотрела па свою соперницу с болезненным страхом и прошептала едва слышно:

— Ты сделаешь это?

— Я сделаю более! — сказала законная жена, склоняясь перед любовницей.

—

Я должна тебя ненавидеть, но я на коленях тебя умоляю. Выслушай меня. Сделай то, о чем я прошу, и я прощу тебя и буду благословлять. Не сомневайся! Следуй за мной! Побежим вместе и бросимся скорей к ногам того, кого ты оскорбила. Его великодушие не может быть меньше нашего. Он не откажет нам, когда мы жертвуем любовью, пожертвовав местью.

Такое великодушие души и доброты пробудили в сердце Жанны те чувства, которые, как она думала, навсегда умерли в ней. С минуту она молчала, затем из ее груди вырвались страшные рыдания и она без сил упала в объятия Мишелины, сердце которой было полно жалости к ней.

— Прости меня! — прошептала несчастная.

—

Я чувствую себя побежденной. Твои права священны, а теперь ты заставила еще более уважать их. Возьми себе Сержа: подле тебя он снова сделается честным и счастливым. Если твоя любовь не более моей, то она возвышеннее и чище.

Обе женщины-соперницы взялись за руки и, соединенные самопожертвованием, поспешили спасти человека, которого любили.

Между тем Серж, оставшись в маленькой гостиной, мечтал с наслаждением о надежде, поданной ему Мишелиной. Утомленный бессонною ночью, чувствуя себя разбитым от перенесенных страшных волнений, он находил особенную прелесть в спокойствии. Он совсем не подозревал об ужасной сцене, которая произошла в нескольких шагах от него между Жанной и Мишелиной. Высокий героизм его жены и безропотное самоотвержение любовницы остались ему неизвестными.

Время все шло. Уже более часа, как Мишелина ушла к матери. Серж стал находить, что разговор их продолжается очень долго, как вдруг легкие шаги заставили его вздрогнуть. Кто-то шел по коридору. Думая, что это Мишелина, он отворил дверь и поспешил к ней навстречу.

Озадаченный, недовольный и беспокойный, он вдруг отступил, очутившись лицом к лицу с Пьером. Молодые люди еще ни разу не встречались один на один после того ужасного вечера в Ницце. Вернув себе самообладание, князь смело взглянул на Пьера, пристально и холодно смотревшего на него.

— Как, это вы? — сказал он Делярю, стараясь придать голосу твердость.

— Разве вы меня не ждали? — ответил Пьер так резко, что заставил князя вздрогнуть.

Серж хотел отвечать, но молодой человек не дал ему. Он продолжал резким, вызывающим тоном:

— Я дал вам обещание. Неужели вы забыли об этом? У меня же хорошая память. Вы негодяй, и я пришел вас наказать.

— Пьер! — вскричал Панин, бросившись к нему, но, тотчас успокоившись, сказал: — Слушайте, уходите вон, я не желаю вас слушать.

— Вы должны выслушать! Вы служите для семьи, в которую вступили, источником несчастья и позора. Вам не хватает мужества лишить себя жизни, так я вам пришел помочь… Вы должны оставить Париж сегодня же вечером, а то вам грозит арест. Мы поедем вместе, приедем в Брюссель и там будем драться. Если вам судьба будет благоприятствовать, вы будете свободно продолжать ваши низости… Но, по крайней мере, я сделаю все, что возможно, чтобы избавить от вас этих двух несчастных женщин.

— Да вы с ума сошли! — вскричал Серж насмешливо.

— Не думайте этого! Знайте, что я готов на все, чтобы вас заставить принять вызов. Неужели нужна пощечина, чтобы придать вам храбрости? — громко сказал Пьер, готовый ударить.

— Берегитесь! — сквозь зубы сказал Серж, злобно глядя на Пьера.

И, открыв лакированное бюро, около которого он стоял, Серж достал оттуда револьвер.

— Сначала — вор, затем — убийца! — сказал Пьер с ужасным смехом. — Попробуйте!

Он двинулся к князю, но дверь отворилась и на пороге появилась госпожа Деварен. Она приблизилась не торопясь, положила руку на плечо Делярю и повелительным тоном, которому никто не смел противиться, сказала:

— Иди ко мне и жди меня, — сказала она, — я требую этого.

Пьер молча поклонился и вышел. Князь положил револьвер на стол и ждал, что будет.

— Нам нужно поговорить, — сказала серьезно госпожа Деварен, — Наверно, вы тоже об этом думали?

— Да, — с грустью ответил Панин. — Верьте, что никто строже меня самого не осуждает моего поведения.

Госпожа Деварен не могла удержаться от удивления.

— А, вот как! — сказал она с презрительной иронией.

—

Я не ожидала найти вас в таком настроении. Вы ведь не приучили меня к такому смирению и нежности. Должно быть, вы страшно трусите, что дошли до этого!

Князь сделал вид, что не понял оскорбления, заключавшегося в словах тещи. Его поразило только замечание госпожи Деварен, что она не ожидала найти его кающимся и приведенным в отчаяние.

— Но Мишелина должна была сказать вам… — начал он.

— Я не видела моей дочери, — перебила его сухо госпожа Деварен, как бы желая дать ему понять, что он должен рассчитывать только на самого себя.

Не зная, что Мишелина встретилась с Жанной в то время, как шла к матери, и затем, изменив свой план, отправилась к Кейролю, Серж увидел себя покинутым своей единственной и могущественной союзницей. Теперь он погиб! Он понял, что его притворное смирение бесполезно и, перестав сдерживаться, с лицом, искаженным от злости, вскричал:

— И она тоже изменила мне? Хорошо же! Я буду защищаться сам! — Повернувшись к госпоже Деварен, он спросил: — Прежде всего, что вам от меня угодно?

— Мне нужно предложить вам один вопрос, — сказала она со страшным хладнокровием.

—

У нас, у купцов, когда банкротятся и видят,

что

невозможно опять подняться, то смывают позор своей кровью. А что делают у вас, у благородных, когда бывают обесчещены?

— Если не ошибаюсь, — ответил князь легкомысленным тоном, — вы делаете мне честь спросить, какие мои намерения относительно будущего? Я с точностью отвечу вам. Так как я вовсе не считаю положение своих дел настолько плохим, как вы о том думаете, то сегодня вечером решил ехать в Ахен, где встречусь с моим компаньоном Герцогом. Мы начнем опять вести дела. Жена моя, насчет любви которой я нисколько не сомневаюсь, поедет со мной.

Эти слова дышали ядом озлобленной души.

— Моя дочь не оставит меня! — сказал госпожа Деварен.

— В таком случае вам придется сопровождать ее, — ответил он. — Это мне очень нравится. С тех пор, как начались мои неудачи, я понял все преимущество семейной жизни.

— Так вы думаете опять меня заманить прежними песнями? — сказала госпожа Деварен. — Нет, надо поискать чего-нибудь другое, чтобы заставить меня согласиться. Чтобы я и моя дочь с вами вместе… в ту пропасть, куда вы падаете? Никогда!

— Хорошо! — вскричал Панин. — Чего же вы желаете?

Госпожа Деварен хотела было отвечать, но раздавшийся колокол на дворе удержал слова на ее губах. Этот сигнал, к которому прибегали единственно в тех случаях, когда извещали о посетителях особенной важности, раздался в ее сердце, как похоронный звон. Серж нахмурил брови и инстинктивно отступил.

В полуотворенную дверь Марешаль, с изменившимся лицом, молча протянул госпоже Деварен карточку. Та взглянула на нее и, побледнев, сказала секретарю:

— Хорошо, пусть подождет!

Она бросила карточку на стол. Серж подошел и прочел: «Дельбор, судебный следователь». Страшно испуганный, он повернулся к теще, как бы надеясь получить от нее объяснение.

— Что же, — сказала она, — это очень понятно. Пришли вас арестовать.

Серж тотчас бросился к лакированному бюро и лихорадочно открыл ящики. Он стал проворно доставать золото и бумаги и класть их в карманы.