Страница 39 из 59
Серж в своем пристанище вздрогнул. Слова госпожи Деварен были понятны ему. Она знала все. Жанна ответила резким и негодующим голосом:
— По какому праву вы обижаете меня подобным подозрением?
— По праву, которое ты дала мне, нарушив свое обещание, Ты должна была остаться в стороне, а я нахожу тебя здесь лицом к лицу с опасностью; ты начинаешь кокетничать, а это начало зла, к которому ты понемногу привыкаешь, а там будет и остальное.
— Сударыня! — вскричала негодуя Жанна.
— Отвечай, сдержала ли ты обещание, данное мне? — перебила повелительно госпожа Деварен.
— А вы? — ответила с отчаянием Жанна. — Осуществилась ли надежда, о которой вы мне говорили? Вот уже шесть месяцев, как я удалилась, а нашла ли я спокойствие и душевный мир? Я посвятила себя обязанности, на которую вы указали мне, как на средство от терзавшей меня боли; но это было бесполезно. Я плакала, надеясь, что мое горе излечится слезами. Я горячо просила Бога помочь мне полюбить своего мужа. Напрасно! Этот человек так же мне противен, как прежде. А теперь, когда рушатся все мои мечты, я вижу себя прикованной к нему навсегда! Мне приходится лгать, придавать своему лицу выражение, сообразное с данным обстоятельством, улыбаться! А все это меня возмущает, доводит до отвращения!.. О, как я страдаю! Судите же меня теперь, когда вы знаете, что со мной делается, и скажите, не слишком ли жестоки ваши упреки?
Слушая Жанну, госпожа Деварен почувствовала глубокую жалость к ней. Она спрашивала себя, не была ли она несправедлива и не из-за нее ли страдало это бедное дитя. Она ведь ничего не сделала, кроме хорошего, и ее поведение было достойно уважения.
— Несчастная женщина! — сказала она.
— Да, действительно несчастная, — ответила Жанна, — потому что у меня нет ничего, к чему бы я опять привязалась и что могло бы меня поддержать. Мой ум смущен самыми горячими мыслями, а сердце сокрушено горькими сомнениями. Одна воля меня защищает, но та в минуту безумия может мне изменить.
— Ты все еще его любишь? — спросила госпожа Деварен глухим голосом, заставившим трепетать Сержа.
— Кто знает? — ответила Жанна. — Бывают минуты, когда кажется, что я ненавижу его. Но что я только вытерпела за то время, пока я здесь, это невероятно. Все меня оскорбляет, все раздражает: мой муж, который слеп, беспечная Мишелина и Серж, улыбающийся молча, как будто подготовляющий какую-то измену. Ревность, гнев, презрение волнуют меня. Я сознаю, что должна была бы уехать, а между тем я чувствую ужасное наслаждение, не знаю почему, оставаясь здесь.
— Бедное дитя, — сказала госпожа Деварен, — от всей души жалею тебя. Прости мне мои несправедливые слова. Ты все сделала, что от тебя зависело, но у тебя может быть слабость, как у всех людей. Нужно тебе помочь, и в этом ты вполне можешь рассчитывать на меня. Завтра я поговорю с твоим мужем, и он увезет тебя. Если нет у тебя счастья, то нужно, чтобы было спокойствие. У тебя честное сердце, и если небо справедливо, ты будешь вознаграждена.
До Сержа долетел звук поцелуя, с которым мать благословляла свою приемную дочь. Затем князь увидел, как тихо прошла мимо него госпожа Деварен.
Наступила тишина, нарушаемая только тихими вздохами удрученной Жанны, полулежавшей на диване в темноте.
XVI
Серж вышел из своего скрытого места и подошел к Жанне. Ковер заглушал шум его шагов. Молодая женщина, глядя в пустое пространство, с трудом дышала. Сначала он молча смотрел на нее, затем, наклонившись к ее плечу, проговорил нежно:
— Неужели правда, Жанна, что вы меня ненавидите?
Жанна в ужасе вскричала:
— Серж!..
— Да, Серж, — сказал князь, — который никогда не переставал вас любить.
Молодая женщина вся вспыхнула.
— Оставьте меня, — громко сказала она, — ваши слова недостойны, и я не хочу слушать вас.
И, круто повернувшись, она пошла по галерее, но Серж еще быстрее бросился навстречу ей.
— Нужно, чтобы вы остались, — сказал он ей почти резко, — здесь вам не удастся от меня ускользнуть!
— Но это безумие! — вскричала Жанна. — Разве вы забыли, где мы?
— А разве вы забыли, что сейчас говорили? — сказал страстно Серж,
—
Я был тут и не пропустил ни одного из ваших слов, звучавших в одно и то же время гневом и любовью.
— Если уж вы меня слышали, — сказала Жанна, — то вы знаете, что все нас разлучает: мой долг, ваш и, наконец, моя воля.
— Да, воля, которую вам навязывают и против которой восстает ваше сердце. Такой воле я не желаю подчиняться.
Серж наступал на нее, пробуя схватить ее в свои объятия.
— Берегитесь, — сказала Жанна, — Мишелина и мой муж тут. Надо быть безумным, чтобы забыть это. Сделайте еще один шаг, и я позову.
— Так зови! — вскричал Серж и в один миг сжал ее в своих объятиях.
Жанна изгибалась, упиралась руками в грудь Сержа, стараясь вырваться от него, но ничего не могла сделать.
— Серж, — шептала она, бледнея от тоски и в то же время от наслаждения, от объятий столь любимого ею человека, — что вы делаете? Так поступать и подло, и низко.
Жадный поцелуй не дал ей больше говорить. Жанна, чувствуя, что слабеет, все-таки старалась сделать последнюю попытку:
— Я не хочу, — шептала она, — Серж, уходите!
Из ее глаз покатились слезы стыда.
— Нет, ты мне принадлежишь, — прошептал Серж вне себя. — Другой, именно твой муж у меня тебя украл, Я тебя возьму у него, я люблю тебя!
Молодая женщина упала на диван.
Серж все повторял:
— Я люблю тебя, люблю тебя, люблю тебя!..
Сильное желание овладело Жанной: она не отталкивала уже более сжимавших ее рук, а, взяв Сержа за плечи и глубоко вздохнув, отдалась ему.
Кругом царила глубокая тишина. Вдруг сознание вернулось к ним: до них долетел звук голоса. В ту же минуту портьера, отделявшая комнату от соседнего зала, поднялась и на пороге показалась неясная тень. Они, не сознавая еще хорошенько, вскочили, держа друг друга в объятиях. Послышалось тихое восклицание: «Боже!», сопровождаемое глухим рыданием. Портьера упала, закрывая своими складками неизвестного свидетеля этой сцены.
Жанна встала, стараясь собраться с мыслями. Внезапный свет озарил ее ум: она сообразила в одну минуту всю величину своего преступления и, испустив крик ужаса и отчаяния, убежала по галерее, преследуемая Сержем.
Тогда тяжелый занавес снова поднялся и трепещущая, бледная, как смерть, Мишелина вошла в комнату. Мрачный и холодный Пьер шел сзади нее. Усталость заставила княгиню войти в дом, а случай привел ее сюда, чтобы дать доказательство несчастья и измены ее мужа. Княгиня и Делярю смотрели друг на друга безмолвные, удрученные. В голове их мысли кружились с необыкновенной быстротой. В одну минуту перед ним предстала вся их жизнь. Он видел свою белокурую невесту, которую мечтал сделать женой, но которая по своему желанию сделалась женой другого, так жестоко наказанной. Она же увидела разницу между людьми: один — добрый, честный, великодушный, другой — эгоист, трусливый, корыстолюбивый. Видя любимого ею человека таким недостойным и низким в сравнении с тем, кем она пренебрегала, Мишелина разразилась горькими рыданиями.
Пьер, крайне взволнованный, поспешил к ней. Княгиня хотела было его оттолкнуть, но, увидя на лице друга детства искреннее горе и сердечное негодование, почувствовала себя с ним, как с настоящим братом. Удрученная горем, она положила голову на плечо молодого человека и плакала.
Шум шагов заставил Мишелину опомниться, она узнала походку мужа.
Схватив с силой руку Пьера, она проговорила.
— Никогда ни слова! Забудь все, что ты видел!.. Если бы Серж узнал, что я его видела, — прибавила она с глубокой грустью, — он не простил бы мне этого!