Черновик человека

Света, читала книжку «Тайна»? Это то, что тебе сейчас нужно.

Нет, не слышала про такую. Детектив?

Нет, про то, как надо жить. Весь мир состоит из энергии. То, что нам кажется материей, на самом деле тоже – вибрирующая энергия. Понимаешь?

Да, этому, кажется, физика учит.

Ну так вот. Через весь мир проходят вибрации. В том числе очень тонкие. Тонкие вибрации – это от наших мыслей. Слышишь?

Да, слышу тебя.

Ну так вот. Знаешь, что надо делать, чтобы получить то, что хочешь?

Что, Ева?

Надо просто попросить то, что ты хочешь, у Вселенной. Надо настроиться на ту же волну, что и Вселенная, и попросить у нее, и она тебе все подарит, что ты хочешь. Вот ты, чего ты хочешь?

Не знаю.

Вот, например, скажем, ты машину какую-нибудь хочешь. Ну, например, «Феррари». Надо себе представить, что «Феррари» у тебя уже есть. Надо завести ему место для парковки, как будто бы он там уже припаркован был. И надо чувствовать благодарность за то, что тебе послан «Феррари». Как будто бы он уже есть.

Но его нет?

Его нет, а ты Вселенную благодаришь, как будто бы он уже есть. И тогда Вселенная – вот увидишь! – пошлет тебе «Феррари». И так во всем.

Во всем, Ева?

Да, во всем совершенно. Если хочешь любви, надо представить себе, что любовь у тебя уже есть. То же самое с успехом, со здоровьем, ну и с деньгами, понятное дело! Если у кого нет успеха, это потому, что они думали неуспешные мысли.

Какие мысли?

Неуспешные. Ну, «у меня не получится». И действительно не получается. Или там: «ой, боюсь, я заболею». И точно заболеваешь.

Значит, все в наших мыслях?

Да, Света, все в наших мыслях. Стоит только захотеть, и все у тебя будет.

«Дорогая Светлана, пишет тебе Сердкова Нина Владимировна. Купила вчера твою книгу в киоске, привезла домой, решила почитать перед сном и так зачиталась, что всю ночь не могла оторваться! Утром еле встала, чтобы на работу идти. Светочка – можно так к тебе обратиться? (я тебе в мамы гожусь) – Светочка, твои стихи меня настолько потрясли, что я решила тебе написать. Адреса я твоего не знаю, поэтому пишу на адрес издательства и надеюсь, что они тебе мое письмо передадут. С чего начать? Даже не знаю. Во-первых, разреши тебя поздравить, что так рано в жизни ты уже нашла свое призвание. Это мало кому удается! В голову приходят только Моцарт и Пушкин. Во-вторых, разреши выразить признание твоим родным и близким, которые вырастили такую замечательную дочку. А в-третьих, хотелось бы сказать несколько слов о том, что меня особенно тронуло. Особенно меня тронуло, Светочка, что ты так глубоко проникаешь в жизнь тех, кто тебя окружает. Ты же еще ребенок, а уже столько знаешь. Ты чувствуешь одиночество тех, кто стоит на пригородной платформе и ждет поезд в тщетной надежде, что наконец приедет возлюбленный. Ты чувствуешь горечь непонимания, немоты, обиды. Боль, когда тебе лгут. Отчаяние, когда тебя оставляют. Ты пишешь о том, как убегает время, чтобы никогда больше не вернуться. О том, что надежда может обмануть, а встреча – никогда не состояться. Откуда это в тебе, Светлана? Откуда восьмилетний ребенок может все это знать? Я не могу это назвать иначе как «чудо». Да, ты – чудо, которое произошло с нами, в нашей стране, в нашей жизни. Как бы мне хотелось защитить тебя от всего страшного, грубого и жестокого, что может произойти с ребенком! Но мы живем далеко друг от друга, и это вряд ли возможно. Разреши же мне благословить тебя на дальнейшие творческие успехи, на новые стихи, на любовь и на все прекрасное, что с тобой в жизни обязательно случится! Спасибо за то, что ты есть, Светлана».

Эрик, спросила мама, вы хотите курить? Не стесняйтесь, у нас все курят. Я курила, когда Света маленькая была, тайком, а она подглядывала. Потом, когда она подростком стала, я смотрю, у меня кто-то сигареты из сумки таскает. Ну, я быстро догадалась, кто это мог быть. Ты с чего, Света, курить начала? Мало тебе, что мать и Ба себя травили, и ты туда же захотела? А вы знаете, Эрик, наша Света лет до тринадцати пустышку сосала. Вот сосала и сосала. Надо было выкинуть эту соску, а мы зачем-то сберегли, так она сосать не переставала. Говорила, это ее успокаивает.

Это меня действительно успокаивало, сказала Света, мне от пустышки хорошо было – ну и что? Ты взревновала, что ли, к пустышке? Теперь у меня вместо нее сигареты, приятно так, когда дым глубоко вдохнешь, как будто обнимает кто изнутри.

Обнимает кто изнутри, вы только послушайте ее, Эрик! Можно подумать, ее мало обнимали. Да с ней в детстве так цацкались, как больше ни с кем. Она у меня была зеница ока, и у Ба она была зеница ока, единственный ребенок, солнышко наше. Я ей с младенчества стихи читала, песни пела, на пляж ее каждый день водила, Ба ее учила на пианино играть, дедушка ее, отец мой, пока жив был, ходил с ней на лодке рыбу удить, только она не помнит ничего, наверное.

Дедушку очень даже помню, он добрый был, не понимаю, почему вы с Ба его со свету сжили.

Тоже придумала, со свету сжили, постыдись гостя, что он о твоей семье подумает. Умер наш дедушка рано, у него было слабое здоровье, его на фронте ранило. А пока жив был, все время со Светочкой возился. Мы ее развивали так, как здесь детей не развивают. Ездили с ней по стране, в Москве были на Красной площади, в Мавзолее, в Музее Пушкина. Ей еще пяти не было, а она где только не побывала! Она вам рассказывала, Эрик, что в детстве стихи писала?

Мам, Эрик сам стихи пишет. Про зверей. Эрик в зоопарке техником работает и там же про зверей стихи пишет в свободное от работы время.

Надо же, как интересно, про зверей, наша Света тоже про зверей писала, но больше про любовь, и про одиночество, и про осенние листья, и на тему мира без войны, и еще много у нее стихов было…

Эрик, тебе положить еще кусочек индейки? Мы с мамой сегодня весь день возились. Это наша первая индейка в Америке. Столько лет уже здесь живем, а индейку никогда не готовили. Дома у нас всегда вареная курица была.

Правильная начинка, вот что самое важное для индейки! Знаете, Эрик, мы, значит, масло в кастрюле растопили, потом туда яблоки, зелень, клюкву (сухую, разумеется), шалфей с розмарином кидаем, и варим, варим, ну, соль, перец, сами понимаете, потом, знаете, охлаждаем. А саму индейку надо фольгой покрыть перед тем, как в духовку ставить, только потом можно эту фольгу снять, и какой сок с индейки натечет, этим соком ее надо время от времени поливать, открыв духовку. Вы знаете, Эрик, что День благодарения знаменует? Это идет от первых англичан, которые сюда переселились и почти все сразу умерли. Но летом индейцы научили их сельскому хозяйству, и потому, когда они собрали первый урожай, то отметили его Днем благодарения. Вот с тех пор в этот день надо благодарность выражать за все хорошее, что в жизни случилось. Вот вы, Эрик, за что в этом году благодарность выражаете? Я, например, выражаю благодарность за то, что моя дочка со мной живет. Мы с ней совершенно неразлучные. Я бы сказала, что мы лучшие подруги. Такое очень редко у матерей с детьми бывает.

Ну, когда я была ребенком, мама, мы вовсе не были подругами. Тебе гораздо интереснее было со взрослыми общаться. Особенно со взрослыми мужского пола.

Что ты такое выдумываешь? Ты всегда с нами была. А люди вокруг и впрямь были интереснее. Мы, Эрик, в Приморском жили. Вы про Приморское слышали когда-нибудь? Там очень известное побережье. Летом туда люди творческих профессий приезжают. Поэты, актеры, музыканты. Многие за мной ухаживали. Я была не из простушек. Давайте я вам фотографию покажу. Вот, видите, это я стою за мольбертом. Я тогда длинные волосы носила и рубаху из индийского шелка, такая была мода. Мольберт мой, у меня была своя мастерская, я в выставках участвовала. Писала маслом, предпочитала на пленэре. Ну, как я вам? Ничего, симпатичная? Вы бы за такой стали ухаживать? Не смущайтесь, не смущайтесь, Эрик, что теперь говорить, была когда-то красота, да вся вышла. А вот Светочка наша, на гипсовой балюстраде стоит, и что у тебя, Света, вид всегда такой набыченный был? Ни улыбки, ни жеста какого дружественного. Тебя бил разве кто?