Последняя остановка (сборник)

Мать. Что у тебя с рукой, Рихард?

Рихард. Сквозное ранение. Ничего особенного. Кости не задеты.

Йозеф. А это? (Показывает на Железный крест.)

Рихард (гордо). Я подбил танк.

Йозеф. Горд, да? Можешь взять еще и мой, если хочешь.

Рихард (смотрит на него). К чему ты это сказал, Йозеф? Ты ведь так не думаешь?

Йозеф. Правда? Я так не думаю?

Мать. Перестаньте! (Рихарду.) Долго тебя не было. Откуда ты?

Рихард. Нас отправили на фронт. На реку Гавель, против русских. Мама, в нашу квартиру попала бомба, ты знаешь? Ты туда вернешься?

Мать. Нет. Я останусь здесь. Мне разрешили остаться с Йозефом.

Рихард. Это все – госпиталь?

Мать. Да, и огромный. Для раненых, которые не… (подыскивает слова), которым нужен постельный режим. Все проходы заставлены. Здесь еще и те, кого разбомбили, женщины, дети, старики.

Рихард (осматривается). Здесь наверняка безопаснее, чем дома.

Мать. Да. Оставайся здесь! Пусть тебя здесь лечат.

Рихард. Меня лечат в госпитале фюрера.

Мать. Ты там в безопасности?

Рихард. Но, мама, это – самое безопасное место во всей Германии! Пятнадцать метров бетона. Совершенно безопасно.

Йозеф. Понятно, там же фюрер!

Рихард. Фюрер должен находиться в безопасности. Это в любой войне так.

Йозеф. Да, поэтому-то все время и бывают войны.

Мать. Йозеф… Перестань. Радуйтесь, что вы вместе.

Рихард. Фюрер не хотел войны.

Йозеф. Но он ее начал. И он ее проиграл!

Рихард. Что?

Мать. Йозеф, ради Бога, тише! (Испуганно оглядывается.)

Йозеф. Он ее проиграл. Это все знают. Посмотри вокруг себя. Разве так выглядит выигранная после пяти лет сражений война?

Рихард. Фюрер не верит, что война проиграна.

Йозеф. Он не хочет верить.

Рихард. Но у него еще есть секретное оружие.

Йозеф. Где? Каждый день мы теряем по кусочку Германии. Скоро останется один Берлин. А где здесь оружейное производство? На луне? (Спокойнее.) Война проиграна уже в Сталинграде. Уже тогда, когда американцы пересекли Рейн. Уже много месяцев тому назад.

Рихард. Нет. До тех пор пока мы дорожим нашей честью, ничто не потеряно.

Йозеф (спокойно). Глупый мальчишка! Что ты повторяешь чужие слова? Честь! Да что ты об этом знаешь! Ты отравлен громкими фразами. Да и как могло быть иначе. Значит, нужна честь, чтобы продолжать вести проигранную войну? А ты знаешь, что это такое? Убийство. Убийство невинных. А ты знаешь, для чего надо продолжать эту войну? Чтобы люди, которые навлекли эту беду на Германию, оставались у власти еще несколько недель. И ни для чего больше. Для этого я потерял обе ноги! Для этого здесь повсюду лежат изувеченные тела! Для этого десятки тысяч сыновей, отцов, жен, детей умирают под гранатами и бомбами! Не за Германию, слышишь, дурак несчастный! Германия гибнет, чтобы Геббельс мог врать немножко дольше. Чтобы Гиммлер мог повесить больше людей, которые не верят в победу. Вот для чего!

Мать. Он бредит! У него жар! Йозеф, замолчи! Это из-за его ног! Йозеф, прошу тебя, замолчи!

Йозеф (очень нежно). Да, мама, я уже успокоился. Не плачь. Я больше ничего не скажу.

Рихард (побледнел, очень серьезно). Это неправда.

Йозеф (тихо). Иди, донеси на меня. Это, наверное, тоже записано в вашем кодексе чести…

Мать. Йозеф, замолчи. Ты же знаешь, Рихард никогда этого не сделает. Не оскорбляй его! Почему вы не можете не ссориться?

Йозеф. Да мы и не ссоримся, мама.

Рихард (не глядя на Йозефа, ледяным тоном). Я не доносчик!

Йозеф. Я и не говорю. Но тебя бы прославляли как героя, если бы ты это сделал.

Рихард (дрожащими губами). И война не проиграна. Бог нам поможет.

Йозеф (мягко, с состраданием). Ах, Рихард! По-твоему Бог – генерал СС, который подчиняется Гитлеру?

Мать (прикрывает ему рот. Мимо проходят люди. Мать в отчаянии торопится заговорить на безопасную тему). Мальчики, вы еще мои дети? Да что это с вами? Посмотрите-ка на меня! Я же ваша мать! Вы не голодны? Я кое-что сберегла, хранила все эти месяцы для того дня, когда мы снова будем вместе. Вот, я спасла это из квартиры. (Достает банку с джемом.) Вот, настоящий сливовый джем! Вы раньше так его любили, прежде чем… (Замолкает, губы у нее дрожат. Держит банку в руках. Беспомощно, тихо.) У меня и хлеба немного есть… Не хотите?..

Йозеф. Конечно, мама.

Рихард. Я не голоден…[12]

Бункер.

Бургдорф (у телефона). Кребс? Фюрер приказал с наступлением темноты оттянуть все войска, которые еще ведут бои по обе стороны Эльбы между Дрезденом и Дессау-Рослау, к Берлину.

Кребс (на экране появляется его голова). Но это означает освободить путь для соединения американцев и русских.

Бургдорф. Фюрер знает, что он делает.

Кребс. Это означает, что в ближайшее время Германия будет разделена на две части.

Бургдорф. У фюрера есть собственный план, как разбить русских.

Кребс. А наш генштаб? Русские каким-то чудом остановились у Барута.[13]

Бургдорф. Вот видите! Будут и еще чудеса! Фюрер добьется еще большего.

Кребс. Между этим чудом и русскими танками больше ничего нет. Наш последний эскадрон, двести пятьдесят человек, который атаковал пятьсот танков, уничтожен.

Бургдорф. Чудо совершит Штайнер. Он сменит вас.

Кребс. Штайнер! Штайнер и его армия! Армия на бумаге!

Веннер. Узел связи.

Вюст (отходит от телефона). Ты не поверишь, что случилось!

Веннер. Что?

Вюст. Я прикомандирован сюда. Адъютантом. Только что узнал.

Веннер (смеется). Тем лучше. Тогда здесь будет хоть один человек, с которым я смогу разговаривать, как мне хочется.

Вюст. А что я должен здесь делать? Буссе говорит, я должен отстаивать наши интересы. Здесь, в этой мышеловке!

Веннер. Осторожно! Вон идет интендант мышеловки!

Бургдорф (появляется в кадре). Вы еще можете соединить меня с внешним миром, Веннер? (Замечает Вюста.) Вы уже слышали о вашем переводе сюда?

Вюст. Так точно, господин генерал!

Бургдорф. Вы обязаны этим мне!

Вюст (холодно). Благодарю, господин генерал.

Бургдорф. Это – повышение. Вам выпало счастье принадлежать к окружению фюрера. Кажется, вас это мало радует.

Вюст. Я – фронтовик, господин генерал.

Бургдорф (резко). Мы все фронтовики. Здесь тоже фронт.

Веннер (возвращается). Примерно через полчаса вас соединят, господин генерал. Я тогда кого-нибудь пошлю.

Бургдорф. Хорошо, спасибо. (Уходит.)

Веннер (Вюсту). Ты с ним поругался?

Вюст. Нет, я только сказал, что я фронтовик.

Веннер (хохочет). Ну, ты наступил на его любимую тыловую мозоль. Я думаю, ближе всего он был к фронту, когда вручал Роммелю пистолет. А это было в Германии…

Вюст. Он вручал…

Веннер. Ты этого не знал, да? Государственная тайна. Роммель вроде был замешан в заговоре сорок четвертого года. Гитлер послал к нему Бургдорфа с ультиматумом: или пистолет, похороны с государственными почестями и пенсия семье, или трибунал, конфискация имущества и так далее. Роммель выбрал пистолет. А Бургдорф его привез. Мне рассказал один из людей Бургдорфа.

12

Я считаю это необходимым: а) для усиления драматизма сцены; б) чтобы показать, как это все выглядело в глазах фронтовика; в) чтобы ясной позицией человека, уже не участвующего в войне, подчеркнуть все безумие следующей сцены!

13

Барут – город недалеко от Берлина. – Примеч. пер.

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.