Страница 83 из 84
— Сволочь! — сказал он, но Курмаев его не расслышал. Снежный вихрь, поднятый вращающимися лопастями, осыпал журналиста тысячью колючих снежинок. Представитель президента повернулся и пошел к вертолету.
Поборцев увидел в иллюминаторе плачущее лицо Инны. Она что‑то кричала, но из‑за шума двигателя не было слышно ни звука. И вдруг в снежной пелене возник огромный темный силуэт. Алекс остолбенел. Длинные черные отростки извивались в воздухе и падали на снег, двигая мутанта вперед. Это был дендроид с заправки. Несколько месяцев стоявший недвижно, он вырвал корни из земли и полз к вертолету. Курмаев не видел его, заслоняясь рукой от летящего снега. Но двое военных, стоявших у летающей машины, заметили гиганта и открыли огонь. Курмаев поднял голову, увидел опасность и побежал к вертолету. Пули оставляли на коже дендроида жуткие раны, но он подходил все ближе.
— В машину! — рявкнул командир. Солдаты прекратили стрельбу и запрыгнули в люк. Тяжелая дверь закрылась, и машина оторвалась от земли.
Вертолет стал подниматься, но дерево вскинуло корненоги и успело ухватиться за шасси. Машина затрепетала в воздухе, дендроид накренился и упал, но вертолет не отпустил. С таким грузом машина подняться не могла.
Машина угрожающе раскачивалась, волоча мутанта по снегу, и Алекс зачарованно смотрел на страшную и в чем‑то знаковую битву. Корни дендроида вонзились в землю и нашли опору — вертолет резко дернуло, он накренился. Стальной вращающийся круг ударил по земле, и разлетающиеся осколки лопастей со свистом взрезали воздух. Поборцев инстинктивно пригнулся, но это вряд ли помогло бы ему — куски металла летели с огромной скоростью, ему просто повезло, что не задели. Тяжелая машина рухнула вниз. Спустя несколько мгновений раздался взрыв.
— А–а-а! — Поборцев завыл, понимая, что все кончено. В голове сводящей с ума каруселью кружился хаос. Как же так?!
Огненный вихрь бушевал на месте крушения, никто бы не выжил в этом пламени. Рядом с разбившимся вертолетом умирал разорванный на части дендроид. Его корни слабо шевелились в воздухе и безвольно опадали на снег. Но мокрые от слез глаза Алекса заметили ковылявшую прочь от горящего вертолета фигуру. Поборцев побежал к ней.
— Эй! Эй…
Человек в дымящейся одежде обернулся. Его одежда обгорела вместе с частью волос на голове, но искаженное болью лицо куратора Алекс узнал сразу.
— Ну, теперь что будешь делать? — Поборцев шагал к нему, сжимая кулаки. Его шатало, и тело скрутило болью, но ярость была сильней. Убить эту тварь, убить! Он во всем виноват!
— Стоять! — куратор выхватил из кармана пистолет и направил на журналиста. — Я буду стрелять!
— Тебе конец! — сказал Алекс, надвигаясь на него, и его перекошенное болью лицо напугало Курмаева больше, чем дендроид. — Что, хочешь убить меня? За что? Лучше себя убей, сволочь!
Грохнул выстрел. Поборцев пошатнулся и упал в снег.
— Саша! — из‑за домов бежала Светлана. — Сашенька!
Она пересекла площадь и упала перед лежащим Поборцевым на колени. Куратор узнал ее.
— И ты здесь! Хорошо! Значит, всем будет крышка! — Курмаев истерически расхохотался, размахивая пистолетом. Поборцев зашевелился и приподнял голову. Курмаев с изумлением посмотрел на него, потом на пистолет.
— Бросай оружие! — крикнул Вожаков, появляясь из‑за вертолета. В руках его было ружье. Курмаев вскинул оружие и выстрелил, но Николай успел броситься на снег.
— Саша, ты жив? Саша! — плакала Светлана, поднимая Поборцева. Алекс сунул руку за продырявленную куртку и вытащил останки убитого смартфона.
— Повезло, — пробормотал он, морщась от боли в груди. — Твой подарок…
Алекс взглянул на Курмаева. Куратор, пятясь, поднял пистолет, но нажать на курок не успел. Откуда‑то раздался выстрел, и представитель президента, покачнувшись, осел и завалился на бок. Вожаков поднялся со снега и подбежал к Поборцеву.
— Метко ты его, — сказал Алекс. Он заметил на лице Николая большой синяк.
— Это не я, — сказал Николай. Он повернулся в сторону леса, и Алекс увидел спешившего к ним на лыжах дядю Петю. В одной руке он держал винтовку, в другой лыжные палки.
— Вовремя вы успели, — сказал Николай подъехавшему леснику. Петр Ильич отстегнул лыжи и подбежал к племяннику:
— Жив, Сашок?
— Жив, — улыбнулся Поборцев–младший, хотя улыбка стоила огромного усилия. Залитая кровью грудь жутко болела. Смартфон, принявший на себя выстрел Курмаева, разлетелся вдребезги, но все же смягчил удар пули. — Ты, как всегда, вовремя.
— Поборцевы своих не бросают, — веско произнес дядька.
— А–а-а! Помогите! — из‑за полыхавшего вертолета раздался чей‑то слабый крик. Лесник с Вожаковым переглянулись и побежали туда.
Рядом с горящей машиной в снегу шевелилась дымящаяся масса. Видно, при взрыве человека вышвырнуло из вертолета, и он чудом остался жив. Подойти из‑за сильного жара было нелегко, но Николай решился и сделал рывок навстречу пламени. Он ухватил лежащего ничком раненого за остатки обгорелой одежды и потащил, чувствуя, что вот–вот вспыхнут волосы.
Человек обгорел, и на его лицо, обезображенное пламенем, было страшно смотреть. Но Вожаков узнал его по высокому росту. Это был командир отряда Курмаева, тот верзила, что бил сначала его, а потом Поборцева.
— Помогите! — прохрипел он. — Унесите меня отсюда…
— У нас больницы нет, — проронил лесник.
— Вы не понимаете… — каждое слово давалось человеку с огромным усилием. Сожженное до мяса лицо шевелилось, выплевывая кровь и слова. — Через двадцать минут… по городу будет… удар…
— Что?! — переспросил Вожаков, но ответа не дождался. Раненый потерял сознание. Изо рта его хлынула кровь, и он обмяк. Николай поднялся совершенно ошеломленный.
— По городу будет удар! — повторил он, обращаясь к леснику. — Через двадцать минут! Наверно, через двадцать минут после взлета… Сколько прошло времени?
Лесник молча покачал головой. Он не видел крушения вертолета и тем более не смотрел на часы.
— Беги по домам! — крикнул ему Николай. — Надо всех выводить из города!
— В лесу не скрыться! — возразил Петр Ильич. — Можем не успеть.
— Все равно надо уходить, хоть куда!
Лесник на секунду задумался:
— Под складами на Горьковской есть хорошие подвалы! Глубокие! Туда надо!
— Хорошо, беги, собирай всех, я сейчас! — Николай бросился к Свете, склонившейся над Поборцевым.
— Поднимайся, поднимайся! — он подбежал и резко вздернул на себя Алекса так, что он застонал от боли.
— Ты что делаешь, Коля? — возмутилась Света. — Его нельзя так…
— Быстрее бежим, город будут бомбить! — он потащил Поборцева к домам.
— Как бомбить? — не поняла Света. Она подстроилась к шагу Вожакова и закинула вторую руку Алекса себе на плечо, помогая нести раненого.
— Что значит «бомбить»? — переспросил Алекс. В голове не укладывалось, что Дымов могут бомбить. Зачем? — Кто тебе это сказал?
— Раненый солдат. Сказал, что по городу будет удар через двадцать минут после взлета!
— Отпустите меня, — потребовал Поборцев. — Сам дойду. Куда идти?
— На Горьковскую, к складам! — прокричал, убегая, Вожаков. — Туда бегите!
Николай бросился к домам. Хорошо, что дымовцы жили кучно: практически все жители обитали в трех домах, отапливаемых одной котельной. Собрать людей по всему городу было бы нереально, а так у них был шанс. Он забежал в свой дом, стуча в каждую квартиру и, что есть сил, кричал на лестнице:
— Все вниз! Быстрее! В бомбоубежище! Быстрее!!
Петр Ильич оповестил остальные два дома, и жители бегом побежали к складам на Горьковской. Вооруженный топором Влад сшиб замок с массивной железной двери, и люди пестрой лентой потекли вниз, в подвал.
— Смотрите, никто не остался дома?! — спрашивал последних беженцев Вожаков. Он стоял на площадке перед складом, слыша, как в сумрачном небе приближался и нарастал шум самолетных двигателей. Не верилось, что такое возможно, что их маленький, затерянный в Сибири Дымов когда‑нибудь станут бомбить…