Проклятие Гунорбохора

Далмира взглянула ему в глаза: нет, он не предлагает ей жизнь. Лишь приятную ему отсрочку.

— Хочешь, чтобы я молила о пощаде?

Далмира шагнула назад. Край был совсем близко.

— Мне нравится, когда умоляют, — кивнул он. — Попробуй, быть может, я пощажу тебя.

Он лгал, в его глазах не было ничего, кроме равнодушия.

— Я умолять не стану, — прошептала она. Голос сорвался, сердце заполнил ужас. Неужели… конец?

Ветер свистел меж камней и трепал ее волосы. В синеве неба ярко горело солнце, ее кожа ощущала его тепло в последний раз.

— У меня мало времени, Судья, — проговорил наместник. Он рубанул мечом воздух. — Вижу, ты хочешь прыгнуть — так прыгай. Или…

Он вытянул клинок. От горла девушки его отделяла пара шагов. Один выпад.

— Хороший выбор, — прошептала она.

— Хороший, — без тени иронии сказал он. — Тебе повезло, красноволосая. Обычно я выбора не оставляю.

Далмира шагнула к краю. Все, это последний шаг. Дальше — пустота и смерть.

Высоко. Так высоко, что кружится голова. Внизу река, но до нее так далеко… Скорей всего, разобьешься о камни. Что лучше: захлебнуться своей же кровью, или долго лететь, умирая от ужаса? Быстрая, верная смерть или крошечный, невероятный шанс спастись?

— Выбрала? — спросили за спиной.

— Да.

— И?

Далмира шагнула к нему. Наместник улыбался, в глазах плясала смерть. Девушка остановилась. Он медленно поднял меч.

— Нет!

Далмира развернулась и побежала. Твердь кончилась вместе с последним ударом сердца. Дыхание остановилось. Она оттолкнулась и полетела. Скалы разошлись в стороны, открывая необозримый простор. Ветер подхватил и понес ее, как птицу. Горы взметнулись вверх. Видя приближавшуюся землю с узкой полоской воды, Далмира сжалась и закрыла глаза…

Удар был силен, но она успела сгруппироваться и сжаться в комок. Боль была, но не от удара о камни — той боли она бы не почувствовала вообще. Что‑то хлестнуло по телу, оставляя кровавые полосы. Еще удар… Оглушенная, Далмира не помнила, как всплыла на поверхность. Река тащила куда‑то, и она не сопротивлялась — просто не было сил. Чудом избежав смерти, она плохо понимала, что происходит — тело все делало само. Уцепившись за ветку росшего у воды куста, она выползла на сушу и потеряла сознание.

Очнулась от боли. Все тело болело. Лицо и спину покрывали кровавые рубцы — видно, перед падением в реку она пролетела сквозь дерево или кусты и смягчила страшный удар. Но пусть лицо в крови — она благодарна богам и судьбе. Шрамы — ничто, заживут. Труднее принять, что Инсторн и Аргерд мертвы, а она вновь беглянка. Хорошо, что ее наврняка считают мертвой. Теперь главное — не попасться на глаза воинам одана.

Каждый шаг отдавался болью. Скорей всего, пара ребер все же сломана. Перетянув торс разорванной рубашкой, Далмира сориентировалась и пошла в сторону селения Рианы. Прятаться у мергинов она не станет — воины придут и туда, если уже не пришли. Надо добраться до укрытия Судей. Там есть еда и все необходимое. Там она переждет и отдохнет, там есть оружие. В пещере ее не найдут.

Часто останавливаясь и отдыхая, Далмира тащилась через лес. Будь она здорова, переход обошелся бы ей в два–три часа, но вот наступили сумерки, а она не прошла и половины пути. Боль сковывала движение и отнимала силы. Пришлось ночевать на земле.

К полудню следующего дня Далмира добралась до укрытия. Она поела, обмыла и заново перевязала раны. Чувство защищенности и сытость расслабили Далмиру, остаток дня и ночь она проспала.

Прошло два дня. Отдохнув и подлечив раны, Далмира покинула убежище. Оставаться не имело смысла. Очевидно, что поселения мергинов захвачены войсками одана, там ее ждет смерть. Остается одно — бежать. Но куда?

Глядя в небо полными слез глазами, она молилась духам предков, сиявшим в темной синеве мириадами звезд. Арны верили в богов, сотворивших мир и людей. Далмира знала их имена и славу, но не доверяла им. Пусть это зовут ересью, но она верит тому, кого знает с рождения. Отцу и матери, давно живущим там, наверху…

На западе с неба скатилась звезда. Далмира встала и, поправив заплечный мешок, отправилась по ее следу. Предки указали путь.

Эпилог

Гретворн вошел в покои одана. Стражи без звука пропустили его — он мог входить к одану, когда пожелает.

Орэн стоял на балконе, глядя на город. Его город и оданство, которое легче завоевать, чем удержать…

— Мой одан.

Орэн обернулся.

— Ты, Гретворн… С какими вестями?

— Мы вышли на след лазутчика эльдов.

— Прекрасно! — оживился одан. — Кто он? Ты схватил его?

— Нет.

Орэн удивленно взглянул на Гретворна:

— Почему? Или у тебя есть план?

— Нет, повелитель.

— Так возьми этого человека! Действуй, Гретворн, тебе никто не посмеет мешать!

— Я не смогу его взять. Он в отряде, который мы послали за Кхин…

Одан подошел к эмону:

— Что ты сказал, Гретворн? Как ты это допустил?

— Этого бы не случилось, если б отряд набирал не фагир, а я.

— У тебя всегда найдутся оправдания, в отличие от твоих врагов… Кто он, узнать удалось?

— Ты знаешь его, мой одан. Это человек по имени Дорран, брат эмона Эрлайна.

— Проклятье! — рука одана в гневе смахнула со стола дорогой кубок. Недопитое вино пролилось на пол, забрызгав паркет из драгоценного белого дерева. Гретворн молчал.

Орэн стремительно вышел на балкон. Стоя в глубине комнаты, начальник тайной службы видел нервно сжимавшиеся пальцы повелителя. Признак гнева.

— Но я видел список имен. Его там нет, — не оборачиваясь, сказал одан.

— Он вступил в отряд под другим именем.

— Тогда как ты узнал…

— Один из моих агентов узнал его. Но это произошло слишком поздно. Пока мне сообщили, отряд Шенна уже переплыл Кхин. Мои люди не успели остановить корабль.

— Подожди, но откуда известно, что Дорран — эльд?

— Мой одан, после убийства Эрлайна его так называемый брат исчез. Мы искали его, затем узнали, что похожий на него человек нанялся на службу к одану Ольдена. Там он успешно подавил восстание мергинов на юге. А затем я узнал, что Дорран встречался с человеком, которого мы подозревали в связях с эльдами…

— Что дальше?

— Увы, мой одан, когда мы взяли эльда, он успел принять яд. Но Дорран встречался с ним, и думаю, не случайно. Теперь мне ясно, кто мог убить Стирга, — тяжелая пауза повисла в покоях одана. — Слишком уж многое сходится. Но… мы не ожидали, что Дорран посмеет вернуться в Ринересс. И тем более вступить в отряд. Он сущий демон.

— Ты упустил лазутчика эльдов, Гретворн, — глухо промолвил одан. — Мало того, он проник в наши планы! И что теперь? Что, если Дорран украдет стагнир или убьет Шенна? Что ему стоит — он непобедимый боец!

Гретворн молчал. Он прекрасно понимал, что будет. Орэн яростно вздохнул:

— Ясно, что Дорран не случайно попал в отряд. Он знал о наших планах, кто‑то сказал ему! Уши эльдов здесь, в этом городе, в этом дворце! Найди предателей, Гретворн. Допроси всех и найди! Я подвергну их пыткам на площади, и так, что их крики долетят до Эльденора!

Гретворн поклонился, чувствуя себя уязвленным и беспомощным. Его впервые обыграли. Его, Гретворна! И не приказ одана, а дело чести найти мерзавцев и вырвать из них все, что они знают, а потом — и их сердца…

— Я сделаю все, мой одан.

Через два часа напуганный до смерти эмон Броннар положил на стол Гретворна пергамент.

— Здесь все имена.

— Отлично. Иди домой и забудь об этом списке.

Выражение лица Броннара гарантировало тайну. Гретворн развернул свиток. Большинство имен ни о чем ему не говорили: Хаггар, Семир… и Маррод! Он же Дорран, брат погибшего эмона Эрлайна. У проклятого эльда много имен! Желание засекретить миссию в Кхинор сыграло с нами жестокую шутку, думал Гретворн, и взгляд начальника стражи наткнулся на еще одно знакомое имя. Улнар!

Гретворн не забыл пленника по имени Фран. Стрелка, едва не убившего его на улицах Ринересса. Он назвал себя посланником Ош–Рагн и умер от морронского зелья. Но под пытками назвал имена тех, кого ведьма Ош–Рагн послала в Арнир. Имя Улнара в том числе. Агенты узнали о нем кое‑что. Сведения были более чем противоречивы. Улнара помнили в Гарде, где тот окончил школу «Двух мечей», знали и уважали в Братстве. Братство! Прекрасное прикрытие для шпиона морронов! Теперь понятно, откуда у его матери, простой прачки, огромная сумма в пятьсот асиров, чтобы оплатить обучение сына в одной из лучших воинских школ! А если вспомнить, что осужденный Улнар сумел невредимым вернуться из Кхинора, то…