Страница 14 из 16
– На вкус, на цвет товарищей нет, сами знаете, милое дитя мое, – улыбнулась госпожа де Бриенн. – Я бы, например, никогда не влюбилась в Его Высочество принца, не ведающего, что такое нежность. Де Немур мне пришелся бы больше по сердцу…
– Я любила де Немура… Какое-то время… Но время это прошло. А они теперь союзники, вместе сражаются, хотя, мне кажется, ничего не достигнут. Трудно надеяться на успех малому числу солдат, воюющих против большой армии. А тут еще жара невыносимая! Страшно подумать, что будет, если Мазарини возьмет верх! По счастью, за принцев народ Парижа!
– Не стоит рассчитывать на парижан. Простой люд устал от нескончаемых войн, плодящих нищету и голод.
Те же самые слова Изабель услышала из уст президента Виоле, который навестил ее немного позже, желая узнать новости о визите во дворец.
– Простой народ, горожане и парламент жаждут мира любой ценой, и я понятия не имею, как они поведут себя, если обстановка снова обострится.
– Вы хотите сказать, что все эти люди теперь заодно?
– Они все единодушно желают мира. Но вот относительно героя, который подарит им этот мир, они в больших сомнениях. Их обрабатывают шпионы Мазарини, шпионы принца и даже шпионы испанского короля. Не забудем еще и людей кардинала де Реца. Словом, наши бедные горожане не знают, какому святому молиться. И почему бы вам, госпожа герцогиня, не отправиться в ваш прекрасный замок Мелло?
– В эти минуты? Мне кажется, я там с ума сойду!
Еще неделю противники выжидали, а жара с каждым днем становилась все нестерпимее. Первого июля Конде, атакованный Тюренном, вынужден был оставить Сен-Клу и решил занять Шарантон, пройдя через Париж.
Как раз этим вечером Изабель и госпожа де Бриенн решили немного освежиться и пойти полакомиться мороженым к Ренару, в модном заведении которого в саду, расположенном террасами, неподалеку от ворот Конферанс[11], поблизости от современной площади Согласия, любили отдыхать дамы высшего света. У Ренара они встретили Мадемуазель, она заходила к нему по-соседски, если была во дворце Тюильри. Мадемуазель была известной лакомкой и слыла здесь постоянной посетительницей. Она пригласила обеих дам присесть за ее столик. Оказавшись после городской жары в тенистой прохладе, дамы блаженствовали, наслаждаясь восхитительным мороженым. Они уже с полчаса вели приятную беседу, когда авангард армии Конде появился у ворот Конферанс. Принц имел очевидное намерение войти в Париж именно через эти ворота. Но их мгновенно закрыли. Ни о каком мире и покое не могло быть уже и речи. И с той и с другой стороны неслись проклятия и ругательства. Городские стражники приготовились стрелять.
Послышался голос де Конде, он кричал что есть сил:
– Нам не нужен Париж! Мы идем в Шарантон! Пропустите! Мы пройдем сквозь город!
– Как бы не так! Знаем, чего вы хотите! – отвечал начальник сторожевого гарнизона. – Как только войдете, окопаетесь, и господин де Тюренн разнесет нас всех в мелкие кусочки. Здесь у нас все хотят мира! Отправляйтесь подобру-поздорову!
– Пойдите по крайней мере и приведите сюда Месье. Он главный наместник королевства, он распорядится…
Продолжения Изабель не слышала. Мадемуазель закричала ей прямо в ухо:
– Я пойду и найду его! Клянусь, что он будет здесь, чего бы мне это ни стоило! А вы идите к воротам Сент-Оноре и постарайтесь открыть их!
Изабель поспешила туда, но ничего не добилась. Ворота Сент-Оноре тоже остались на замке, а Изабель со слезами на глазах следила, как небольшое войско принца двинулось вдоль крепостных стен, чтобы, сделав огромный крюк и обогнув Париж, выйти на северную дорогу, ведущую к Шарантону. А как было бы быстро и удобно пройти до нее вдоль Сены!
Единственное, что удалось Изабель, так это отыскать президента Виоле, который, как известно, подыгрывал и нашим и вашим. Он согласился переговорить с Конде и готов был даже предложить ему войти в Париж, но одному, без своей армии.
– Он никогда на это не согласится! – возмутилась Изабель. – Я уж не говорю, что это предложение похоже на ловушку!
Принц и в самом деле не согласился, но передал с Виоле записку своей подруге.
«Как мне было бы сладко, сердце мое, обрести в ваших объятиях забвение этого кошмара, но ваша благородная кровь поможет вам меня понять…»
Что касается Мадемуазель, то она так и не увиделась со своим отцом. Она сначала заехала к себе, а там ее ждала госпожа де Фиеск, одна из приятельниц, которая немедленно успокоила ее, уверив, будто мир будет подписан с минуты на минуту и уже завтра о нем будет всем объявлено. Тяжкая ноша упала с плеч Мадемуазель, она очень обрадовалась новости, приказала подать себе ужин и легла спать, не подозревая о том, что завтрашний день прославит ее навечно и впишет ее имя в Историю.
А назавтра, второго июля, войско де Конде, ставшее лагерем в предместье Сент-Антуан, на рассвете было атаковано королевскими войсками. Битва в Сент-Антуанском предместье началась и, хотя дрались французы с французами, была яростной. Казалось, что вернулись религиозные войны! Пятнадцать тысяч человек отчаянно бились на тесных улочках. Три тысячи воинов, в основном сторонников Конде, лишились жизни. Солдат оттеснили к воротам Сент-Антуан, и все они погибли бы, если бы ворота не открылись…
Мадемуазель с крепостной стены увидела, что́ грозит воинам Конде, сбежала вниз, вскочила на первую попавшуюся лошадь и помчалась в Люксембургский дворец, чтобы забрать у своего отца ключи от ворот – у Месье хранились все ключи.
Разумеется, Его Высочество плохо себя чувствовал. Однако не настолько плохо, чтобы лежать в постели. Жара стояла страшная, поэтому Месье лежал на подушках в тени в своем великолепном парке, его обмахивали опахалами и подавали прохладительные напитки. Подобное зрелище возмутило его наследницу.
– Как вы можете блаженствовать тут, отец, когда в нескольких шагах идет жестокая битва?
– А чего бы вы хотели от меня, дорогое дитя? Воители эти сошли с ума! Драться в такую жару! Да это бред какой-то!
– Может, и бред! Но вы должны быть с ними вместе! Разве вы не союзник нашего родственника де Конде?
– Конечно, союзник… Но я не обязан нестись за ним следом всякий раз, когда ему придет в голову сделать глупость!
– Его жизнь в опасности! Погибла уже не одна сотня его солдат! Если вы настолько плохо себя чувствуете, что не можете быть вместе с ними, дайте мне ключ и приказ открыть Сент-Антуанские ворота, иначе Тюренн раздавит там всех!
– Вы, как всегда, все драматизируете! Вы же понимаете, что у меня нет под рукой бумаги!
– Бумагу я взяла у вас в кабинете, все уже написано, вам осталось поставить подпись!
Лицо Месье приняло привычное для него насмешливо-капризное выражение.
– А что если мы позволим им закончить сражение? Тогда наконец настанет долгожданный мир, и я с радостью увижу вас…
– Даже не думайте! Подписывайте! Если не хотите, чтобы я прыгнула в гущу битвы с крепостной стены!
– Что вы сделаете?
– Вы прекрасно слышали! Подписывайте, говорю вам! Иначе вы себя обесчестите, но я не последую за вами по дороге позора!
Месье поставил свою подпись и вновь откинулся на подушки, подумав про себя, что порой дети тяжкое испытание.
А Мадемуазель уже мчалась во весь опор к месту битвы. Ни секунды не медля, она передала приказ открыть ворота господину де Ла Лувьеру, который отвечал за них и за крепость Бастилию, защищавшую эти ворота. Передав приказ, Мадемуазель ринулась к Бастилии и взлетела по лестнице на самый верх, на площадку башни, где располагались пушки. Она распорядилась привести пушки в боевую готовность, а Сент-Антуанские ворота едва не были разнесены под напором хлынувших в них воинов Конде. Помощь подоспела вовремя. Еще несколько минут, и сам Конде, и его соратники были бы сметены с лица земли. Грянули пушки, целясь в их преследователей, и преследователи отступили в безупречном боевом порядке. Сражение у заставы Сент-Антуан закончилось, и Мадемуазель заняла свое место в истории Франции – отныне и навсегда ее будут называть Великая Мадемуазель!
11
Ворота со стороны набережной. По другую сторону находились ворота Сен-Оноре. (Прим. авт.)