Страница 33 из 57
Она изо всех сил сжала ватными руками голову. Потому что понимала: никакой ошибки нет. Она эту беду уже откуда-то знала, чувствовала. Она уже знала!
Вот почему…
Да, именно поэтому она себя так плохо чувствовала вчера. Просто не знала, что с ней. Думала, что ей страшно за себя, а было страшно за папу и маму…
Не надо было их отпускать!!!
В зале ожидания стоял все тот же гомон, бубнил размеренный голос громкой связи, сообщая о вылетах, и на соседнем сиденье заливался соловьем преподаватель мединститута Тимур Борисович Тужилов. Лариса слушала его, открыв рот.
Лученко отсутствовала несколько секунд, она мгновенно взяла себя в руки и надела на лицо приветливое выражение. Если бы она тогда знала о своем «тринадцатом» чувстве… О том, что ей дано наперед знать об опасности, которая подстерегает ее или близких. И что это знание проявляется именно так… Она бы вцепилась в родителей и не отпустила ни за что на свете! Но что толку теперь об этом рассуждать.
Тогда было очень больно. И эта боль не отпустила до сих пор, просто Вера научилась с нею жить, когда поняла, что у нее нет другого выхода. Она осталась совсем одна, но кое-что поняла про себя. Поняла, что она не такая, как все. Это и пугало, и было странно… Хотелось изучить такое свое свойство, но как? Когда она пыталась поделиться с близкими подругами, на нее смотрели, как на сумасшедшую. И она перестала.
– Однако, девушки, надо пройтись, – с хрустом потянулся Тужилов. – Чтобы не таскаться с вещами, кто-то останется здесь, потом поменяемся.
– Я останусь, – сказала Лученко.
– Верочка, идем-идем, я тебя кофейком угощу, – промурлыкал Тужилов. – Лара, останься.
Та надула губки, а Вере вдруг нестерпимо захотелось кофе. Почему бы и не выпить? Тем более в кофейном автомате это недорого.
Однако преподаватель направился прямиком к бару.
– Угощаю, – бросил он, не оглядываясь.
Мысли угадывает?…
– Я сама, у меня хватит, – возразила она его спине.
Тимур Борисович взял еще пятьдесят грамм коньяка, мгновенно выпил, вытер губы.
– Что-то ты меня избегаешь, детка, – веско заявил он. – Что так?
– Это вам кажется.
Она отпила кофе. Начинается старая песня… Снова пытается завербовать ее в свой гарем. Вот как в одном человеке может совмещаться несовместимое? Этот тупой кобелизм, ядреная самцовость – с одной стороны, и явный талант профессионала – с другой. Когда Вера на практических занятиях видела, что он делает с пациентами, то искренне им восхищалась. Слушал он так, что человек в нем растворялся, невозможно было узнать в Тужилове того болтуна, который передвигался не иначе как в окружении последователей и влюбленных, внимающих с открытыми ртами студенток. А когда вводил в гипнотический лечебный транс или просто беседовал с больными, то делал это осторожно, на легких касаниях, плавно и заботливо – словом, очень грамотно…
– Есть для тебя работа, студентка. Одна высокопоставленная персона нуждается в… скажем так, консультации. Предлагаю ассистировать.
– Э… Спасибо, но… Вы мне настолько доверяете? – Она смело смотрела ему в глаза.
Он усмехнулся.
– А ты непростая девушка. – Отпил свой кофе, кивнул. – Однако нет смысла утаивать: да, второй человек мне нужен. И для страховки, и вообще. Поделюсь гонораром, не обижу.
Вера хотела еще раз поблагодарить, поскольку деньги были не лишними, но тут послышался мягкий голос, объявляющий посадку на рейс Киев – Симферополь. Они торопливо встали.
– Лариса так и не прошлась… – пробормотала Вера.
– Ничего. В самолете в туалет сходит, не маленькая.
Издалека было видно, что у их выхода уже собирается очередь. Спешить некуда, все сядут, но Тужилов не любил очередей и никогда в них не стоял. Вера не успела подумать о том, что он сейчас снова устроит показательные выступления, чтобы пролезть. Мысль замерла, потому что девушке стало дурно.
«Что такое… Не может быть… Опять?!»
Она покачнулась. Да, те же симптомы! Горячо щекам и ушам, она взглянула на предплечья – красные, в пупырышках. И тут же ее накрыла густая волна страха. Бежать! Спасаться, куда угодно! Не садиться в этот самолет!!!
Она замедлила шаг. Тужилов оглянулся нетерпеливо:
– Ну, чего ты? Шевелись.
Вера остановилась, оттянула ворот футболки.
– Чего-то… Сейчас… Неладно что-то, – сказала она.
Преподаватель присмотрелся, свистнул.
– Эй, детка, да ты красная вся. Съела что-нибудь? – И добавил недовольно: – Пошли скорее в самолет, милая, там спросишь у стюардессы тавегил или другое антигистаминное, от аллергии. Ну, давай, самолет ждать не будет!..
Вера стояла столбом и смотрела на него в задумчивости.
– А… Да… Сейчас-сейчас…
– Тимур Борисович! – крикнула издалека Лара. – Я заняла очередь!
Вера хлопнула себя ладонью по лбу.
– Вспомнила! – громко воскликнула она. – Тимур Борисович, дайте на секундочку ваш билет и паспорт. Давайте, давайте быстренько, мне надо глянуть!..
Она смотрела прямо в его черные зрачки. Удивленно приподняв кустистые брови, он послушно извлек из кармана паспорт с вложенным в него билетом, начал было протягивать, но рука замерла, Тужилов опомнился.
– Что ты себе позво…
Тогда Вера ловко выхватила документы и отбежала от него, подальше от выхода на посадку, в сторону туалета. Она бежала по залу ожидания, лавируя между людьми, Тужилов еще моргал растерянно, а она уже мчалась. Наконец он взревел, как носорог, и рванул за ней. На пол падали сумки, опрокидывались чемоданы, от высокого потолка эхом отражался сдавленный мат преподавателя.
Запыхавшись, Вера вбежала в туалет, защелкнула изнутри дверь кабинки. Багровый от ярости Тимур Борисович на долю мгновения замешкался перед дверью, затем решительно вошел. Одна женщина возле умывальника удивленно подняла брови и с изумлением уставилась на мужчину, но он так на нее глянул, что она торопливо, не высушив рук, выбежала.
Тужилов принялся дергать ручки кабинок. Запертой оказалась лишь одна.
– Эй, ты! Выходи лучше сама!
Простучали торопливые шаги по кафелю, это прискакала Лариса.
– Что такое?
– Эта ненормальная выхватила у меня из рук паспорт! – взревел Тужилов.
Лариса залепетала:
– Милый, тут женский туалет, неудобно…
– Что неудобно?! – прорычал «милый». – Неудобно на самолет опаздывать из-за этой психованной! Вера! Лученко! Открой немедленно!
Молчание. Тужилов нахмурился: «Что за внезапное помешательство у девушки? Черт дернул отдать ей документы… И ведь сам достал! Будто она меня загипнотизировала! Меня, который сам кого угодно…»
Лариса вышла, бросив через плечо:
– Ну и оставайтесь, я пошла на посадку.
Тужилов не обратил на нее внимания, он снова постучал в запертую дверь.
– Верка, выходи по-хорошему.
Молчание.
– Что с тобой, девочка? Ты больна? Выходи, я тебе помогу. Оплачу лекарства… И лечение тоже. Только выходи скорее!
Молчание.
Он внезапно и сильно ударил ногой в дверь. «Бумммм!» – гул прошел по всему помещению. Еще удар, и еще…
– Самолет ведь улетит! – чуть не плача, тряс потными щеками Тимур Борисович. – Что с тобой, Лученко?! Гадина чертова!
В туалет вошли две женщины, увидели расхристанного Тужилова и с визгом выбежали. Через несколько секунд вошли два милиционера.
– Чего шумим, гражданин?… – Шедший впереди с рацией в руке строго посмотрел на преподавателя. – Почему вы в женском туалете?
Тужилов издал протяжный стон.
– Одна сумасшедшая выхватила у меня паспорт и билет, – ответил он. – И заперлась! А посадка заканчивается!
Вошедшие посмотрели на него. Тужилов вытирал платком мокрые шею и грудь. Ему было досадно. Скандал!..
Менты прыснули.
– Ни фига себе, вот ловкая! – сказал один.
Второй покивал и добавил:
– Вот, помню, в позапрошлом году был такой случай…
Тужилов нетерпеливо топнул ногой.
– Вы помочь можете или нет?! – крикнул он в бешенстве.