Страница 17 из 57
– Что вам, простите? – встрепенулась работница очага культуры, которая впервые за годы работы видела мужчину в самом расцвете сил не по телевизору, не на улице или в транспорте, а у себя на работе.
– Книгу какую-нибудь дайте… – Ему самому было странно, что он произносит эти слова, но язык их отчего-то выговаривал.
– Какую же вы хотите прочесть? – Работник библиотеки от всей души желала помочь интересному мужчине, судя по выправке, военному.
– Эти самые… стихи… про любовь!
В библиотеке повисла совершеннейшая тишина. Сидевший неподалеку студент первым не выдержал и прыснул. Прудников глянул на него и сжал кулак. Парень спрятался за журналом.
– Какого автора вы хотели бы почитать? – еще более любезно спросила библиотекарша.
Прудников, очнувшись, зло пробормотал:
– Ну что вы прицепились, автора, какого мне автора? Пушкина! «Я помню чудное мгновенье»! – И он уже развернулся, чтобы покинуть стены казенного учреждения.
Но женщина с неожиданной быстротой, чего никто от нее не ожидал, метнулась к стеллажу с буквой «П», вернулась и положила книгу на свой стол.
– Паспорт давайте! – сказала она холодно.
– Это еще зачем? – Прудников был слишком озадачен ситуацией, чтоб понимать смысл происходящего.
– Я выпишу вам читательский формуляр. Ну, долго мне ждать?
Когда Прудников вышел из библиотеки с томиком Пушкина в руках, до него наконец-таки дошло, что он последние полчаса выполнял команды психотерапевта Лученко. Майор скрипнул зубами. Как бы он хотел высказать ей все, много чего, но… попробуй выскажи! Колдунья чертова!
Он живо вспомнил их совместное расследование в рыбном холдинге. И еще вспомнил: совсем недавно кто-то из коллег ему рассказывал, что высокий чин то ли главка, то ли министерства попросил ее помочь в одном очень сложном деле. Если опустить подробности, то ее пригласили на место совершенного суицида как эксперта-психолога. Войдя, она услышала громкие причитания вдовы покойного: та убивалась над трупом мужа, заливалась слезами по поводу его преждевременного ухода из жизни. Она повторяла: «Милый мой, хороший… На кого ты нас покинул!» Чуткая Вера сразу уловила нарочитость и фальшь, даже плохо скрываемый страх – то, чего не слышали остальные. Вера видела эту женщину впервые, тело ее мужа только что вытащили из петли, все указывало на ужасную трагедию, происшедшую в доме, но она решила – здесь разыгрывается спектакль…
Она внимательно осмотрела записку, тело. Ее профессиональные пальцы почувствовали, что у самоубийцы сломана подъязычная кость. Однако она не стала объявлять об этом следователю, решив дождаться результатов судебно-медицинской экспертизы. Когда же и экспертиза установила этот факт, Лученко смело заявила: человека убили, задушив руками, а уж потом, чтобы скрыть следы преступления, повесили. Посмертная записка была вырезана из дневника, когда он в депрессивном состоянии писал о смерти. Позже следствие установило мотивы, по которым жена покойного и ее любовник убили жертву.
Прудников, вспоминая эти свежие и давние факты, связанные с Лученко, подумал: «Единственный человек, который реально может помочь в деле маньяка, – это докторша, и не нужно ей мешать! А то в следующий раз пошлет подальше, чем в библиотеку!»
6
Неделька любовников
Разные женщины воюют с возрастом по-разному. Лидия Завьялова, незаурядная актриса и очень красивая женщина, обожала зеркала. И они отвечали ей взаимностью. Когда грустные мысли о возрасте посещали красиво причесанную голову заслуженной артистки, она смотрелась в свое самое любимое среди множества остальных – антикварное венецианское зеркало, привезенное с острова Мурано. Приглядывалась к своему отражению. У старого зеркала с наводкой ртутной амальгамой был голубоватый оттенок, и Лиде казалось, что оно уводит ее в Зазеркалье, где точно известны все ответы на ее сегодняшние вопросы.
Для Завьяловой разглядывание самой себя было непременным каждодневным ритуалом. Но это зеркало, покрытое патиной времени, трещинками столетий и кракелюрами чужих тайн, служило ей для иного. Она всматривалась в его холодную и равнодушную гладь вовсе не для того, чтобы узреть первую морщинку… Для этой цели у нее имелись специальные увеличивающие, косметические зеркала. Антикварное зеркало было ей нужно для потаенного разговора: «Свет мой зеркальце скажи, да всю правду доложи! Я ль на свете всех милее?…» Главный женский вопрос, ответа на который ждала из прохладных синеватых зеркальных глубин актриса, был: «Есть ли еще чарующий блеск в глазах?» И, как правило, зеркало старинной венецианской работы отвечало ей: есть! Все тот же манящий взгляд, все тот же глубинный магнетизм, без которого не было бы ни женщины, ни актрисы.
В борьбе с возрастом у Лиды имелся свой рецепт: лекарством от увядания для нее были мужчины. Конечно, всю свою сознательную жизнь она пользовалась вниманием сильного пола, но в последнее время, неумолимо приближаясь к сорокалетнему рубежу, Лидия решила отодвинуть календарный возраст с помощью постоянных и разнообразных возлюбленных. Она завела «недельку любовников», как другие заводят разноцветное белье на каждый день недели.
Понедельник был ее выходным днем, поскольку театр в этот день не работал, и сегодня она предпочитала Доктора. Терапевт появился в ее доме во время эпидемии гриппа; муж, Вадим, был тогда в командировке. Лида не только была простужена, но еще очень хорошо изображала одинокую красавицу актрису, которой просто некому стакан воды подать. Доктор принял болезненное состояние Завьяловой близко к сердцу, принес лекарства, продукты, вывел сеттера на прогулку, поскольку ему невероятно хотелось сделать для красавицы что-то полезное. Ведь он не только выполнял свой долг врача (по крайней мере так он объяснял самому себе добровольную роль сиделки, повара и горничной), но и изо всех сил спасал отечественную культуру… Через три дня ухаживаний за больной, а затем мнимо больной пациенткой Доктор и не заметил, как оказался с ней в одной постели. Разумеется, все процедуры, проведенные им, свершили чудо. Произошло чудесное выздоровление! С тех пор Доктор стал Понедельником.
Во вторник утром, к десяти, Лидия отправлялась на репетицию в театр, затем готовилась к вечернему спектаклю, в этом ей помогал Стилист. Однажды она случайно зашла в маленький салон, где работали два мастера. Лида спешила на какую-то презентацию и, уже подъезжая к месту, неожиданно заметила, что на одном ногте отслоился лак. Актриса Завьялова не могла появиться в свете с подобным изъяном. Хотя молодой человек был мастером женских причесок, а маникюрша оказалась в отпуске, он счел за счастье обновить лак на руках примадонны. Пока он заботился о маникюре актрисы, они премило болтали, и цирюльник поведал ей о своем отношении к женским рукам. Он привел в качестве примера великую Любовь Орлову, которая даже в весьма почтенном возрасте выглядела сногсшибательно. А вот руки актрисы операторы, следуя инструкциям ее мужа-режиссера, никогда вблизи и крупным планом не показывали. Даже самые ухоженные и прекрасные ладошки возраст все-таки выдают. Затем на Лиду посыпался целый водопад комплиментов ее рукам и предложение заняться не только руками, но и волосами, шеей, плечами… Стилист какое-то время придавал внешности актрисы особый шик, а вскоре делал это уже в роли возлюбленного. Практичная Лидия рассудила: зачем делать прическу, маникюр, педикюр, массаж и шоколадные обертывания у разных людей, тратя приличные деньги? Когда все это может делать твой любовник, качественно и бесплатно. Ну, почти бесплатно, поскольку ее подарки ему не в счет. А Стилист был счастлив. Было чем похвастаться перед друзьями. За ним закрепился Вторник.
Среда стала днем Дизайнера. Владелица бренда «Сезоны моды» пригласила Завьялову демонстрировать новые модели весна-лето от никому не известного, но очень талантливого молодого дизайнера. Правда, молодой дизайнер не мог расплатиться с именитой актрисой гонораром, но в счет оплаты она могла выбрать какое-нибудь из его платьев. Посмотрев коллекцию, Лида поняла, что ей будет приятно не только демонстрировать его вещи, но и пополнить ими свой гардероб. Лида всегда безошибочно определяла, какие новые цветовые оттенки станут популярными в грядущем сезоне. Ее знания, почерпнутые на модных показах Милана, где она недавно побывала, совпали с мнением молодого дизайнера. После показа, который был воспринят очень тепло, – некоторые вещи были проданы прямо с подиума, – устроители дали банкет. Счастливый молодой дизайнер произнес: