Кукурузный мёд (сборник)

– «Тирас», пять звезд, – сказала ящерка.

– Недурно, – сказала она.

Ансельм подумал, что голос ящера стал добрее.

– Еще стопарик, – сказал ящер.

* * *

Спустя час Ансельм узнал историю ящера.

Она звучала так неправдоподобно, что студент сразу понял – это чистая правда. Ящер, на самом деле, оказался вовсе не ящер, а заколдованный молдавский pr-щик Лоринков! Это тем более было правдой, что ругался матом ящер совсем как извозчик или молдавский политик.

– Короче мля… – начал он свой печальный рассказ.

–… И вот такая муйня, – закончил он его.

В промежутке между этими двумя энергичными и емкими фразами поместилась трагедия, достойная пера самого Шекспира! По крайней мере, в это хотелось верить Ансельму, который, – как и все бездарные бессарабцы, – втайне мечтал уделать этого самого Шекспира, ну, или на худой конец, заколдованного pr-щика Лоринкова. Так что студент не пропустил ни одного слова ящера.…

удивительный знакомый Ансельма был в прошлой жизни – по крайней мере, он так ее называл, – pr-специалистом, специализировавшимся на предвыборных махинациях.

– Специально специализировавшимся, – сказала важно опьяневшая ящерка.

Он был довольно популярен в среде политиков, не выбиравших средства борьбы – ну в смысле, у всех молдавских политиков, – и его часто нанимали, чтобы понизить уровень конкурента до пороговой планки.

– Опустить петуха ниже плинтуса, – расшифровал ящер, выпив еще.

Чем только не приходилось заниматься pr-щику Лоринкову! Пикантные фотографии, номера потайных счетом, сбитые на ночной дороге люди, счета из особенных клубов, знать о которых не стоило никому, даже женам, компромат такой и компромат сякой…

– Ты даже не представляешь, Ансельм, – сказала задумчиво ящерка.

– Никто даже не в состоянии представить всю глубину человеческого падения, которую я познал, работая в этом бизнесе, – сказал он.

– Человек это скот, – сказал ящер брезгливо, и отлил прямо на стол.

Продолжил рассказывать. Шли годы. Репутация крепла. Молдавские политики, которых заказывали Лоринкову конкуренты, предпочитали сдаваться сразу. А те, на кого не было компромата, предпочитали сами его создавать, чтобы, – как, икнув, выразился ящер, – минимизировать риски и потери.

– Ну, например… – задумчиво сказал ящер.

Лидер партии Прогресса и Гуманизма И. Коноваль, – когда узнал, что им занялся Лоринков, – заперся в кабинете и пил четыре дня чай. Спиртного он не употреблял, сигарет сроду не брал в рот, жене был верен, ничего предосудительного не совершал… Был почти святой!

– И этот человек предпочел пойти в публичный дом и дать вытрахать себя в задницу, снял все на «Кодак» а потом сам принес мне эти фотографии! – похвастался ящер.

– Потрясающая форма политического самоубийства, – сказал ящер.

– Вот на что были готовы пойти люди, лишь бы я не наклепал на них своего компромата, – сказал ящер.

– Но все не вечно, и Вавилонская башня пала, и Рим из столицы великой империи превратился в помойку для туристов и толстожопых итальянцев, отъевших сраки на макаронах, – сказала ящерка.

– Педики и эксплуататоры трудового молдавского народа, – сказала ящерка.

– Ну, в смысле итальянцы, – сказала она.

– Принеси-ка еще бутылочку, – сказала ящерка.

Ее способность поглощать спиртное тоже оказалась для Ансельма подтверждением необычной природы ящера. В обычное пресмыкающееся – рептилию, поправил ящер, – столько спиртного бы просто не поместилось. Но ящер уверял, что, как он его называл «бухлишко» вмещает его энергетическая сущность человека. После этого ящерка заплакал, блеванул – причем блевотины было очень много, – встал и запел дрожащим голосом:

– Темно в конце строки… на площади полки… – пел ящерка.

–… привет… мы будем счастливы теперь и навсегда… – пел ящерка.

В этот момент он был удивительно похож на солиста группы «Сплин», превратись тот в интеллигентную санкт-перебуржскую ящерку, и реши спеть что-нибудь, стоя на столе на задних лапках… Закончив петь, ящерка смахнул с мордочки слезу, и продолжил.

– Все не вечно, – сказал он, – и сик транзит глория в манду.

– Мунда, манда, монди, – сказал он.

– И на старика нашлась проруха, – сказал грустно ящер.

Этой прорухой оказалась известная политик-женщина Молдавии, с неизменно низким рейтингом и злым взглядом Медузы Горгоны, не получившей кредит на посещение косметического салона.

– Людмила Белькова! – воскликнул Ансельм.

– Верно… – грустно сказал ящер.

Попросил сигарету, закурил, и облокотился на хвост. Выпил еще.

– Вообще-то, я давно бросил, – сказал он, поймав недоуменный взгляд Ансельма.

– Но как человек, – сказал он.

– А как ящер, и покуриваю, и выпиваю, и матом поругиваюсь, – сказал он.

…Оказалось, что Людмила не просто неудачливый политик, но еще и представительница старинного рода ведьм. Лоринков даже написал про них разоблачительную книгу – «Вадул-луй-водские ведьмы», – и собрался кому-нибудь продать. Безуспешно…

– Рейтинг у этих сучек был такой низкий, – пожаловался ящер, – что никто не хотел покупать на них компромат.

– И что же вы сделали? – спросил с интересом Ансельм, понимавший, что каждое слово этой удивительной беседы стоит пяти курсов занятий со старыми пердунами, в СССР учившими детей крестьян марксизму, а в Молдавии перешедшие на политологию.

– Я поднял им рейтинг! – воскликнул ящер.

Путем интриг, очернения конкурентов, и прочих штучек, нечистоплотный pr-щик поднял рейтинг женщины-политика, после чего продал компромат на нее обеспокоенным конкурентам.

– А именно, твоему боссу Филату… – сказал грустно ящер.

Ансельм кивнул. Об этой истории знали все. Премьер-министр сумел всего за ночь убедить Людмилу Белькову покинуть пост спикера, оставить свою партию и удалиться в изгнание в монастырь Хынку. Как? Об этом гадала вся страна… Ведь премьер удалил сильнейшего соперника на политической сцене. Каким образом? На каких струнах души Людмилы сыграл этот жестокий и бескомпромиссный политический деятель, писала газета «Независимая Молдова» в своей острой политической передовице. Теперь Ансельму все стало понятно.

– А дело-то… было в… – сказал ящер.

– И на… – сказал ящер.

– Потому что если в… то.. по.. – объяснил он.

– И тогда уже хочешь не хочешь, а получаешь прямиком в…. – пояснил он.

– Ну и вертись как уж на сковородке с…… – расписал он так красочно, что Ансельма стошнило.

– Вот такая муйня, пионер, – сказала ящерка.

– Еще выпить есть? – спросила она.

– Ты, кстати, с какого факультета? – спросила она.

– Политологический, – сказал Ансельм, поправив очки.

– Оно и видно, очкарик ты гребанный, – сказал ящер.

– Переводись на журфак, пока не поздно, – сказал он.

– Там хотя бы бухать научишься, – сказал он.

После чего махнул хвостом и разбил рюмку, но махнул лапкой.

– На счастье, – сказал ящер.

Потребовал еще бутылку и продолжил. Увы, в монастыре женщина-политик набралась святости и прокляла своего врага, из-за которого потеряла все. Навела на него священную молдавскую православную порчу. За двадцать тысяч долларов Молдавская Митрополия разрешила провести в монастыре черную мессу, и в ходе ее pr-щик Лоринков была заколдован… Только представь, жаловался ящер.

– Сижу я с блядьми и коньяком, – говорил он.

– А тут трах, бах, – говорил он.

– И я уже ископаемое, причем в буквальном смысле, – говорил он.

Загадочное исчезновение Лоринкова наделало шуму. Со временем все сошлись на самой правдоподобной версии – тайный уход в лечебницу по профилю алкогольной и наркотической зависимости…

– Но проклятие не вечно! – жарко дыхнул коньяком ящер в лицо Ансельму, отчего студента стошнило еще раз.

В полнолуние – узнал Ансельм от ящера Лоринкова, – когда на небе зажжется путеводная звезда Молдавии по имени Альдебаран, заклятие можно снять. Для этого нужно пролить кровь красивой юной девушки на розу, после чего закопать их – розу и девушку, – под дубом.