Шотландский узник (ЛП)

— Куда вы идете? — спросил Пардлоу. Его голос звучал испуганно.

— Наружу, — сказал Джейми и потянулся к ручке двери. Он оглянулся через плечо. — Под условно-досрочное освобождение, разумеется. — Он открыл дверь.

— Ужин в восемь, — произнес голос герцога за спиной. — Не опаздывайте, пожалуйста. Это расстраивает Кука.

Глава 9

Эрос всесильный

Дождь усиливался, желоба извергали потоки воды. Пальто Джона Грея промокло до нитки и слегка курилось. Он шагал вниз по Монмут-стрит, не обращая внимания на проливной дождь, лужи по щиколотку глубиной и пропитанные водой полы пальто, хлопавшие его по коленям. Ему казалось, он идет уже несколько часов, пытаясь остудить свой гнев, чтобы потом поговорить с братом, не ударив его. Ничего не помогало, с каждым шагом он бесился все больше.

Даже для Хэла, для которого своеволие было естественно, как дыхание, это было слишком. Он не только проигнорировал заявление Джона в отношении Джеймса Фрейзера, но и решил, не сказав ему ни слова, привезти Фрейзера в Лондон, он подверг сомнению его авторитет, нарушив порядок условно-досрочного освобождения… а потом он усугубил это беззаконие, сообщив Джону — нет, не попросив, а приказав — ехать в Ирландию в компании Фрейзера! Он испытывал нестерпимое желание пожать горло дорогому братцу.

Единственное, что остановило его, это присутствие Джеймса Фрейзера в Аргус-хаусе. Было бы несправедливо винить Фрейзера в нынешней ситуации. Он сомневался, что этот человек был доволен больше него. Однако, справедливость не имела ничего общего с обуревавшими его чувствами.

Дождь ненадолго перешел в град, мелкие ледяные шарики отскакивали от его головы и плеч; мимо пробежала стайка юных торговок апельсинами, визжащих от ужаса и возбуждения, оставляя за собой восхитительный аромат фруктов. Один из них выпал из корзинки; он ярким шариком покатился по тротуару под ноги Грею, он поднял его, обернулся, но девочек уже не было.

Оранжевый шар приятно холодил руку и немного остудил бурлящую кровь. Он подбросил апельсин в воздух и поймал его снова.

Он не пытался ударить Хэла в гневе с тех пор, как ему исполнилось пятнадцать. Безнадежная затея. Хотя, он мог бы попытаться сейчас. Хэл все еще оставался быстрым и ловким фехтовальщиком, но ему было почти сорок, и годы уже сказывались на нем. Тем не менее, не было смысла ни драться с братом, ни швырять в него апельсином. Его планы не изменятся. Он положил апельсин в карман и побрел по полузатопленной улице, пиная плывущие навстречу капустные листья.

— Лорд Джон, — его остановил пронзительный голос, как раз вовремя, чтобы поток грязной воды из-под колеса экипажа окатил его с ног до головы. Отплевываясь, он вытер грязь с лица и увидел в окне экипажа молодую женщину, ее лицо сморщилось от смеха.

— О, ваша светлость, какой вы мокрый! — удалось выговорить ей сквозь смех и ветер, трепавший красные бархатные цветы на ее шляпке.

— Да, я мокрый, — он развел руками, давая возможность Несси хорошенько разглядеть его. Ее звали Агнес; он познакомился с этой молоденькой шотландской шлюхой три года назад. Судя по всему, она преуспела с тех пор. — Это ваша карета?

— Ох, нет, — ответила она с сожалением. — Если бы моя, я бы предложила вам прокатиться. Я еду к новому клиенту, он послал за мной.

— Ну, я не хотел бы портить обивку вашего клиента, — сказал он с изысканной вежливостью.

— Вы простудитесь насмерть, стоя там, — посочувствовала она ему. — Здесь недалеко мой новый дом. В конце Бриджерс-стрит. Если вы дойдете туда, миссис Донохью даст вам глоточек чего-нибудь согреться. И, может быть, полотенце, — добавила она, критически оглядев его.

— Я благодарен вам за предложение, мадам.

Она одарила его ослепительной улыбкой и помахала веером.

— Не спи, пошевеливайся, ты, старый черт, пока не утопил меня здесь, — крикнула она кучеру и быстро закрыла окно.

Он поспешно отскочил назад, но не достаточно быстро, чтобы избежать новой порции грязной воды, смешанной с навозом, когда коляска тронулась с места.

Он стоял, обтекая от грязи и тяжело дыша, но потом понял, что в предложении Несси были неоспоримые достоинства. Ему надо поискать себе убежище, пока он не заработал плеврит и не подхватил грипп.

Хуже путешествия в Ирландию с Джейми Фрейзером может быть, только путешествие с насморком.

Нет, не бордель, где ему, конечно, предложат полотенца и напитки по грабительским ценам, а так же настойчиво порекомендуют нежеланное женское общество. Его встреча с Несси неожиданно вытолкнула его из плохого настроения и заставила оглядеться по сторонам; он был в нескольких кварталах от «Бифштекса», своего любимого клуба. Он сможет получить там комнату, сухую одежду и, возможно, ванну. И, конечно, выпивку.

Он повернулся и пошел вверх по Копт-стрит, чувствуя, как струйка воды стекает по спине.

Через час, вымытый, одетый в сухую, несколько великоватую ему одежду, и согретый двумя большими стаканами бренди, он пришел в довольно философское расположение духа.

Важно было найти Сиверли и вернуть его. На карту этого предприятия была поставлена его честь, как из-за обещания Чарли Карруотерсу, так и из-за службы в качестве офицера Армии Его Величества. Ему и раньше приходилось делать неприятные вещи по долгу службы. Это была еще одна, вот и все.

Так же обнадеживало то, что Фрейзер будет испытывать такие же неудобства, как и он сам. Нет сомнения, что дискомфорт поможет им избежать новых неловких ситуаций.

Он так же решил, что философское настроение — это хорошо, но прием пищи тоже не помешает, выведенный из себя спором с Хэлом, он пропустил время чая и уже испытывал воздействие бренди на голодный желудок. Взглянув на себя в зеркало, он убедился, что вымыл все навозные хлопья из еще влажных волос, одернул плохо сидящий камзол и отправился вниз.

Был ранний вечер, в «Бифштексе» было тихо. Ужин еще не сервировали, в курительной комнате не было вообще никого, и только один член клуба спал в библиотеке, вольно развалясь в кресле с газетой на лице.

Еще один человек сидел в кабинете, сгорбившись над столом и вертя в руке перо в поисках вдохновения.

У удивлению Грея сгорбленная спина принадлежала Гарри Карьеру, старшему офицеру 46-го. Карьер, оглянувшись с блуждающим взглядом, вдруг увидел в коридоре Грея и, встревоженный, поспешно шлепнул лист промокательной бумаги поверх лежащего перед ним письма.

— Новое стихотворение, Гарри? — приятно улыбаясь спросил Грей и вошел в кабинет.

— Что? — застигнутый врасплох Гарри попытался принять невинный вид, но не смог. — Какое стихотворение? Я? Письмо даме.

— О, неужели?

Грей сделал вид, что пытается поднять промокашку, но Карьер схватил оба листа и прижал их к груди.

— Как вы смеете, сэр? — Сказал он тоном оскорбленной невинности. — Частная переписка есть святое!

— Что святого может быть у человека, рифмующего «поэта» с «минетом»?

Грей не мог ручаться, что бренди, согрев его кровь, не развязал ему язык. Тем не менее, вид Гарри с выпученными глазами заставил его рассмеяться. Гарри подскочил к двери, быстро посмотрел в обе стороны по коридору и оглянулся к Грею.

— Хотел бы я послушать, как рифмуете вы, друг мой. Кто, черт возьми, вам рассказал?

— Да все знают. — возразил Грей. — Я, например, сам догадался. В конце концов, это вы дали мне ту книгу Дидро.[5] — ему не хотелось раскрывать, что источником информации была его собственная мать.

— И вы ее прочитали? — Цвет начал возвращаться в лицо Гарри.

— Предпочитаю слушать, как мсье Дидро читают другие. — Он улыбнулся при воспоминании о в стельку пьяном Гарри, декламирующего стихотворение об Эросе во время мочеиспускания за ширмой в салоне леди Джонас.

Гарри глядел на него, прищурившись.

— Хмм, — сказал он. — Да вы не отличите дактиль от большого пальца левой руки. Вам рассказала Бенедикта.

5

Д.Дидро. «Нескромные сокровища»