Азарт

Сам Аристарх Александрович в совершенстве владел только английским, но при этом неплохо разбирался в специальной терминологии коллег из Германии и Франции. Латынь - она везде латынь. И в общении коллеги не испытывали трудностей, сразу переходя к делу без долгих прелюдий о настроении или погоде.

- Статистика рецепторных движений, которые всё больше и больше подпадают под контроль сознания - явно позитивная! - сходу порадовал Освальд итогами работы аппаратуры. - Если так и дальше пойдёт, мы с вами вскоре станем академиками!

- Не в мантии академика счастье, - тут же осадил швейцарца Синицын. - А в скорости излечения. А она - слишком мала. Думаю, что надо ускорить, усложнить визуальные образы первой игры, и как можно быстрей переходить к сложным вариантам.

- Да вы что?! Подобное недопустимо! - задёргался коллега из западной Европы. - Пока пациент не станет на автомате складывать как нужно первые три фигуры - ни о каком усложнении не может быть и речи.

- Не обязательно... Тем более что у нас, русских, вообще несколько иная восприимчивость к сложностям, а у данного пациента - в особенности. Чем быстрей мы его загрузим по максимуму, тем скорей он вернётся к полноценному владению собственным телом.

- Нет, нет и нет! - горячился Освальд. - Вы же сами читали инструкции. Пока не выполнена досконально первая фаза - ни в коем случае нельзя переходить ко второй. Иначе происходит коллапс подаваемых через зрительные рецепторы образов, и вместо излечения мы получим окончательное и бесповоротное сумасшествие. В канадской палате виртуально-игровой терапии уже был такой случай, я же вам рассказывал. Неужели забыли?

- Помню. Но в то же время не стоит забывать, что пациенты у нас, как и симптомы заболеваний, совершенно разные. В Торонто больной перенёс психологический стресс после продолжительного приёма наркотиков. Здесь же - автокатастрофа. А это - совсем разные вещи.

- А вот и нет! Метод наших учёных цельный и един в применении ко всем. Иного толкования или перенастроек - не предполагает.

- Не соглашусь категорически! - перешёл на несколько повышенный тон Аристарх Александрович. - Да вы и сами прекрасно понимаете, что нельзя одно и тоже лекарство в одинаковых дозах вводить всем больным без разбора!

Спор только разгорался, а главврач уже для себя всё решил и продумал:

"Этого очкарика не переспоришь. Будет до посинения доказывать, что метод менять нельзя, иначе случится грубое нарушение договора. Кажется, они специально сюда такого фанатика прислали, ортодокса от психиатрии. Как он вообще к новому относится без презрения? А, ну да! Это же они сами изобрели и создали... Поэтому надо переходить на спокойный тон, делать вид что согласен, а действовать самому. Точнее говоря, привлекать в помощь кого-то из наших. Ну а коллегу постараемся отправлять на длительную сиесту. Хм! Пусть отдыхает... расслабляется..."

Как ни препирался бы Освальд, а Максиму-Адриано уже сегодня вечером предстоял внеочередной, более сложный этап лечения. В своей правоте господин Синицын был уверен на девяносто восемь процентов. Два процента он, как любой нормальный врач-циник - оставлял на непредвиденные обстоятельства.

Глава 4. Первый провал.

Наверное, я всё-таки человек сильно впечатлительный и с огромным воображением. Хотя раньше за собой особой фантазии не замечал. Но как ещё можно классифицировать нахлынувшие видения, которые буквально обрушились на меня во время второго сеанса в палате виртуально-игровой терапии?

Вначале всё проходило штатно, если сравнивать с первым сеансом в присутствии Вероники. Пусть на последнем издыхании, но я как-то сумел совладать с непослушной рукой, и элементы "Тетриса" стали сдвигаться в нужную сторону. Точнее говоря, это не я совладал, а само тело вспомнило о рефлексах. Я попросту расслабился, перестал дёргаться после первого удачного движения (почему-то уверен, что оно оказалось случайным), и только слушал да подсматривал. Ага! Ещё и совершенно неуместно веселился в том изолированном для семи остальных чувств пространстве.

Меня всё устраивало, веселило и обнадёживало.

Положение изменилось на втором часу сеанса, как я понял, уже поздним вечером. Вообще-то перед началом я чувствовал себя выспавшимся, сытым и, простите за неуместное упоминание, облегчившимся. Ну, так мне, по крайней мере, казалось. Даже вздремнуть решил, утомлённый полной темнотой.

Вот тут наш главный эскулап и прибежал. Зенки мне аккуратно открыл, потёр в предвкушении ладонями и заявил:

- Хватит прохлаждаться, Максим-Адриано, свет Сергеевич! - надо же, как узнал, что я всё слышу, сразу на нормальное имя, да ещё и с отчеством перешёл. - Будем увеличивать нагрузки и развивать скорость восприятия! И сейчас, и ранним утром. Добавочные упражнения тебе пойдут на пользу.

А мне-то что? Надо, значит надо. Это же не вагоны разгружать и не с пулемётом бегать по пересечённой местности. Лежу себе где-то там, внутри собственной вселенной, посмеиваюсь, и, нисколько не напрягаясь, наблюдаю. Потому что ещё по первому сеансу "Тетриса" понял: чем меньше дёргаюсь, тем лучше в итоге получается.

Судя по доносящемуся голосу дока, моя рука вполне уверенно и быстро (всего-то через четверть часа!) нащупала джойстик и вцепилась в него мёртвой хваткой. Ещё полчаса ушло на получение всё улучшающихся результатов с первыми тремя "болванками". А вот потом сложности пошли по нарастающей. Ускорилось падение фигурок, и они стали опускаться непрекращающимся (как и положено в игре) водопадом.

Хотел я того, или не хотел, а разнервничался, потому что с такой простой игрой, не напрягаясь, справился бы любой разумный человек. Кажется, моя племянница-грудничок и то лучше бы сыграла в эту элементарную "укладочку". Вот я и нервничал, выглядывая через дырки раскрытых глаз.

Ну, вот нормально же фигура развернулась! Целых два раза! Только и осталось, что сдвинуть чуть-чуть, всего на один шаг вправо. А вместо этого - фигура крутится третий раз! И подобной несуразицы и огрехов - пятьсот миллионов случаев. Как тут останешься спокойным?

Я кричал, в азарте пытаясь перехватить управление... Да где там... Несколько раз обзывал самого себя криворуким и... э-э-э, ну, в общем, нехорошими словами, а толку - ноль. Разве что голос Аристарха Александровича до меня доходил постоянно. И уже из услышанного я понимал: моё тело - натуральный калейдоскоп. В какую сторону ни крутани, повторного результата не будет. Я и кричал, и пытался плеваться, рычал, словно зверь, пробовал пищать, а уж конечностями дёргал, словно лягушка под ударами тока. Но одно было неизменно, о чём док не ленился повторять:

- Рука джойстик не выпускает... и не ломает его. Пусть хаотично, неправильно, но всё-таки пытается синхронизироваться с игрой. Левая рука тоже что-то постоянно нащупывает... Попробуем завтра утром тебе в неё второй джойстик вложить...

Что мне не нравилось всё больше и больше, так это команды, отдаваемые эскулапом в операторскую комнату:

- Ускоряемся!

А меня он спросил? Экспериментатор хренов!

Я его понимал и в чем-то был согласен: чем сложней задачка, тем лучше при её решении взаимодействуют разум, сознание и подсознание. Нагрузки следовало повышать, но не до убийственной же степени? Дошло в какой-то момент до такой скорости падения "болванок", что они пошли сплошным потоком, чуть ли не сразу выстраиваясь пирамидой до самой верхней границы экрана. А что это, скажите мне, как не откровенное издевательство над беспомощным инвалидом? Как же мне захотелось в тот момент врезать от всей души этому доку, со всей силы приложить его чем-нибудь по его хитросделанной макушке! Ну, прямо вот схватил бы уголок на четыре сегмента, да и опустил бы её с богатырским уханьем на тыковку гения психиатрии!