Страница 41 из 48
Но вот опричнина, любимое детище царя, оказывается бессильной и небоеспособной как на полях сражений в Ливонии, так и в генеральном столкновении с крымцами. Столько расходов, столько крови, столько социального напряжения, а система, созданная в результате всех этих усилий, в решающий час не сработала. С мая 1571 года опричная армия больше не выходит в поле как самостоятельная сила, то есть как воинство, отдельное от земского. Опричные воеводы всё еще служат по спискам, отдельным от земских, но на должности в крепостных гарнизонах и действующей армии они ставятся вместе с земскими военачальниками. Раздельное командование исчезает. Фактически начинается демонтаж опричнины, и прежде всего "разбирают" ее военную организацию. Армия, жестко разделенная на опричные и земские полки, в 1571 году потерпела страшное поражение. Армия, собранная воедино, без различия служебной принадлежности, одержала спасительную для России победу у Молодей в июле-августе 1572-го. Большинство специалистов считает, что триумф объединенных сил нашей страны у Молодей стал главным поводом к ликвидации опричнины.
Отмена опричной системы, по мнению значительного числа дореволюционных, советских и современных российских историков, произошла в августе-сентябре 1572 года. Мало кто оспаривает эту дату, хотя указ об отмене опричнины науке не известен. Его наличие, можно сказать, "вычислили".
Особняком стоит мнение Д. Н. Альшица. С его точки зрения, суть опричнины — создание "верхнего этажа" власти. В результате "…прежние, исторически сложившиеся ее институты, сохранявшиеся в земщине, включая Боярскую думу, были тем самым все разом подчинены власти самодержца". И далее: "В опричнине царь освободился наконец от традиционной опеки со стороны Боярской думы и князей церкви". Можно сказать, "…Грозный внес в "государственные начала" управления русским государством такое "структурное изменение", как фактическое установление самодержавия. Номинально оно существовало и раньше, но стало самодержавием реально только после учреждения опричнины". Д. Н. Альшиц считает, что в 1572 году произошло формальное упразднение опричнины, но основные механизмы, введенные ею в государственный быт, сохранялись и развивались, постепенно создавая картину все более мощного самодержавного устройства власти.
Однако эти выводы, скорее, тяготеют к публицистике, нежели к строгой науке. Судя по многочисленным сведениям источников, опричнина исчезла: она ушла из летописей (в том числе и частных), о ее официальном упразднении свидетельствуют известия Штадена и Флетчера, конфиденциальное донесение старосты Филона Кмиты гетману Радзивиллу, исчезновение записей о походах опричного корпуса в разрядных книгах, воспоминания об опричных годах в историкопублицистических памятниках, созданных намного позднее…
Можно — чисто теоретически — допустить, что имя опричнины было запрещено, но суть ее осталась неприкосновенной. Так ли это? Нет, не так. Об обратном свидетельствует возврат земельных владений прежним хозяевам из земщины, исчезновение всяческих упоминаний "опричного братства", казнь многочисленных лидеров опричнины, расформирование опричной администрации и, главное, растворение опричного корпуса в вооруженных силах Московского государства. Может быть, дух опричнины сохранился? Но это очень уж неуловимая, невидимая материя. Власть государя несколько усилилась по сравнению с серединой века, да… но те же Иван III и Василий III безо всякой опричнины умели концентрировать колоссальное могущество в своих руках. Идеология самодержавия не была разрушена? Во-первых, если что-то от нее и осталось после тишайшего правления Федора Ивановича и чудовищного призрака Смуты, то оно и к лучшему. Во-вторых, прямо ассоциировать идеологические концепты и их практическое выражение в политике — значит ставить знак равенства между молотком и его словесным описанием.
Можно согласиться с тем, что увеличились возможности государя вытаскивать из гущи худородных дворян дельного человека и продвигать его по службе. Сохранился до поры до времени и "особый" двор государя, помимо двора земского. И это самый заметный осколок и самое серьезное последствие опричнины. Но и служилая аристократия подтвердила свое право быть преобладающим источником для рекрутирования высших управленцев и воевод. Ведь не обошелся без нее государь, а во второй половине 80-х годов XVI века она и вовсе вытеснила выдвиженцев Ивана IV из верхних административных эшелонов. "Двоение" государева двора прекратилось, поскольку "особый" двор, искусственно поддерживаемый Иваном Васильевичем, прекратил свое существование. Нет, положительно, расширительное толкование Альшица неосновательно. Можно с уверенностью сказать, что 1572 год затворил врата опричнины навсегда.
Правда, в 1575 году произошло странное событие, которое многими исследователями трактовалось как рецидив опричнины. Иван Васильевич вновь выкроил себе особый удел в тверских землях и возвел на русский престол крещеного татарского царевича Семиона Бекбулатовича, даровав ему титул великого князя Московского. Номинально правил Семион Бекбулатович, от его имени составлялись жалованные грамоты и указы, а истинный государь отправлял на имя "великого князя Московского" челобитные, написанные в юродском стиле и содержащие пожелания-инструкции. Соловецкий летописец дает краткое описание того странного времени: "Государь царь на Московское великое княженство на государьство посадил великого князя Семиона Бекбулатовича, а сам государь пошел на берег на службу и стоял все лето в Колуги. А был на великом княжении год неполон. И после того пожаловал его царь и государь великий князь Иван Васильевич всея Русии на великое княжение на Тверь, а сам государь опять сел на царство на Московское". Реальной власти у Семиона Бекбулатовича было совсем немного, монеты с его именем не выпускались, иностранные дипломаты не вели с ним переговоров, в разряды он не вошел, сокровищница и царские инсигнии оставались под контролем Ивана IV. Историки выдвинули множество версий, чтобы объяснить столь странный шаг московского государя. В настоящее время наиболее вероятной считается (и вполне справедливо) та, которая опирается на фразу Пискаревского летописца о неких "волхвах" (астрологах), предсказавших на тот год кончину "московскому царю". Страх государя перед изменой подстегивался действительным заговором "сорока дворян", о котором сообщает имперский дипломат Даниил Принс из Бухау. Во времена правления Семиона Бекбулатовича (1575–1576) очень хорошо виден "особый" двор Ивана Васильевича, территориально и административно удаленный от земских служб. Любопытно, что, в отличие от времен опричнины, государь позаботился о включении в состав дворовой территории тверских, псковских и новгородских "прифронтовых" земель. Иван Васильевич готовился к решающей битве за Ливонию. Очевидно, с этим надо связывать сбор денежных средств, а также обширные земельные раздачи тех лет детям боярским, низшему слою военнослужилого класса. Государю хотелось, вероятно, перед масштабным наступлением 1577 года пополнить вооруженные силы хорошо обеспеченными (а значит, хорошо вооруженными) бойцами. При этом командный состав полевой армии ничуть не демократизируется, и особых "дворовых" корпусов на театре военных действий не появляется. Главнейших воевод ставят из числа служилых аристократов.
Итак, привела ли опричнина к серьезным изменениям в социально-политической жизни Московского государства? Нет. Система чрезвычайных мер, вызванных противоборством царя и высших родов титулованной аристократии, разожженная нуждами войны, она проводилась в жизнь непродуманно, драконовскими способами. Большой кровью приправленная, на ходу перекраиваемая, опричная реформа была попыткой переделать многое; отступив от первоначальных своих замыслов сначала в 1570-м, затем в 1571-м, а окончательно в 1572 году, Иван Васильевич кое-что сохранил за собой; это "кое-что" продержалось не далее середины 1580-х. И даже укрепление единодержавия и самовластия царского, достигнутое в результате опричнины, не столь уж очевидно. Личная власть Ивана Грозного — да, укрепилась несомненно, если сравнивать с 40 — 50-ми годами. Но увеличилось ли поле власти для преемников Ивана IV на русском престоле? Прямых доказательств этому не видно.