Страница 125 из 161
- Что ты делаешь?! - возмутился Слава. - Я собирался уговорить ее поехать домой!
- Не говорите о нем в прошедшем времени! - в ужасе пискнула Шталь одновременно с Электриком. - Да, я поеду... а вы сразу же... Но телефон... мой телефон сгорел вместе с машиной, - всхлипнув, она привалилась к Славе, - моей машиной...
- Мне очень жаль "фабию", - с сонной грустью сказал Сева. - Она была очень хорошей машиной.
Остальные сочувственно склонили головы. Эша, вздохнув, утерла намокшие глаза.
- А как Костик, Игорь?
- Шофер все еще в отключке, - Электрик вытащил телефон, - и насчет него пока не делают никаких прогнозов. А Байер ничего так. Пришел в себя и уже даже пытался сбежать через окно. Его едва успели поймать, - Слава усмехнулся. - Он здесь всего несколько часов, а уже успел достать всю клинику!
- Игорь может, - Модистка скорчила горделивую рожу, засверкав глазами, и Эша вдруг подумала, что Сашка, несмотря на всю свою циничность и более чем богатый для столь нежного возраста жизненный опыт, похоже совершенно по-детски влюблена в вечно раздражающегося Байера. Это было мило, хоть сейчас и совершенно ни к месту, и Шталь твердо посмотрела на Славу.
- Мне нужно к Мишке.
- Не сомневаюсь! - буркнул Электрик, прижимая телефон к уху. - Отвезу тебя. Сейчас, я как раз выясняю, где они... Да, Мишка... Да это я. А чего у тебя там за крики? А, ну да, зная твои методы... - он отвернулся. Эша покосилась на коллег, которые теперь смотрели на нее иначе, чем до этой ночи, и в их глазах совершенно определенное выражение вины и смущения было слито с чем-то другим, неопределяющимся. То ли они пытались понять, почему на Шталь единственную из всех не подействовал "разговор по душам", то ли напротив прекрасно это понимали. Что ж, посвященные в специфику разговоров Ейщарова, они, скорее всего, понимали. Это был кошмар! Эша предпочла бы, чтоб никто никогда этого не понял. Как ей теперь находиться среди таких взглядов?
- Он у корпусов возле храма Воскресения, - сообщил Слава, пряча телефон. - Обещал дождаться нас, хоть и не был доволен. Прогресс - обычно он просто говорит "нет". Все, поехали!
- Вы скажете?! - Шталь встряхнула руку Нины Владимировны. - Вы же мне сразу скажете?!
- Все будет в порядке, - пробормотал Сева, снова засыпая - он устал настолько, что уже никакие волнения и переживания не могли вытянуть его из сна. - Встретимся... за завтраком...
Нажав кнопку вызова лифта, Слава нетерпеливо подпрыгивал в ожидании, пока Эша, привалившись к стене, безразлично смотрела на пустой экран телевизора перед безлюдным диваном. Именно поэтому она, а не Электрик, заметила темную фигуру, выскользнувшую из-за раскидистой пальмы и с едва слышным болезненным кряхтением тотчас же неловко скрывшуюся за креслом. Она толкнула Славу, удивленно обернувшегося, потом негромко сказала:
- А ну-ка, вылезай!
- Тихо! - сказало кресло. - Вам показалось!
- Да что ж такое! - простонал Слава, снова выхватывая телефон. Над спинкой кресла вознеслась рука и погрозила Электрику кулаком.
- Не вздумай стучать! Я просто шел покурить!
- Эдуард Сергеевич! - заныл Слава в трубку. - Я понимаю, что все устали, но почему опять человек с дырой в животе шляется по коридорам?! Да, четвертый этаж, возле лифта! Вы же сказали, что привяжете его!
- А меня и привязали, - с хриплой гордостью сообщило кресло, после чего из-за него выбрался взъерошенный, согбенный Байер с плохо сдерживаемой гримасой страдания на бледном лице. Из одежды на нем были только спортивные штаны, частично скрывавшие затягивавшую торс широкую повязку.
- Игорь! - радостно-озадаченно воскликнула Эша. - А ты почему не на одре?
- Чего это я должен валяться, пока все работают! - скрипуче возмутился Байер, придерживаясь за спинку кресла. - Вы куда? Я тоже поеду! Что-нибудь случилось, пока я был в отключке? Никто мне ничего не говорит, хотя все наши, кого я видел, бегают с дикими глазами.
- Ничего не случилось, - быстро ответил Слава, незаметно подтолкнув Эшу локтем. Позади них лязгнули раскрывающиеся челюсти лифта.
- А ты врешь, - холодно отметил Игорь и отпустил кресло, пьяно покачиваясь из стороны в сторону. - Я еду с вами! Олег-то, небось, на передовой, а кто там с ним - этот придурок Мишка?! Не собираюсь торчать тут только потому, что какой-то пылесос возомнил о себе невесть что!..
- Ты серьезно ранен, - напомнил ему Электрик, отступая в лифт и утягивая за собой Шталь.
- Чепуха, - возразил Байер, - я в прекрасной форме!
Сделав это заявление, он накренился влево и рухнул в кресло, оставив на виду только перекинутые через подлокотник босые ноги. Секундой позже кресло скрылось за набежавшим больничным персоналом, и Эша, ступив в кабину лифта, вздрогнула, когда створки сомкнулись.
- Идиот! - буркнул Слава. - Хочет, чтобы у него швы разошлись?!
- Он ничего не знает?
- Никто из тех, кто сейчас в больнице, ничего не знает, - Слава потер глаз. - Иначе будет невозможно удержать их в кроватях.
- Он ошибся, - пробормотала Эша. - Все, что он сказал, полная чушь! Он хотел бы, чтоб так было, но это не так!
- О чем ты?
- Неважно. Как ты думаешь - Лжец мертв?
- Ну, - Слава пожал плечами, - на другом берегу мы никого не нашли, но это ничего не значит. Судя по твоему рассказу и по характеристике, которую дали своим собеседникам эти веселые пенсионеры, скорее всего Лжец сгорел дотла и удобрил собой значительную площадь леса. Позже можно будет это проверить. Нелюдей мы тоже не видели. Кстати, Вадик так и сидит в офисе и, похоже, уходить не собирается. Выставить его или нет?
- Олег ведь сам велел ему остаться... - Эша осеклась и удивленно воззрилась на Электрика. - Почему ты меня об этом спрашиваешь? Я всего лишь уборщица.
- Ну да, - Слава замялся. - Я забыл. Впрочем... у тебя же может быть свое мнение? Мне интересно. У тебя ведь всегда много всяких мнений...
- Ты странно себя ведешь, - Эша попыталась заглянуть Славе в глаза, но те уже были обращены на потолок кабины, изучая его со всевозможнейшей тщательностью. - Знаешь, там на берегу, пока я пряталась в кустах... Лжец сказал, что может чуять любых Говорящих. И первое поколение, и зараженных - всех. Вот почему он нашел стольких... из нас. Но... почему же тогда он не почуял меня? Когда я была так близко - почему? Он не притворялся - он точно не знал, что я там. Не понимаю.
- Ну, - Слава перенес свое внимание с лифтовой кабины на исцарапанное шталевское лицо, - я тоже тебя не чувствую, хотя в границах Шаи мы все чувствуем друг друга. Не знаю, может, какая-то аномалия? Думаю, это пройдет...
- Но ведь я тебя чувствую. После магазина я ощущаю всех вас - с разной интенсивностью, но ощущаю. И тебя сейчас я ощущаю очень четко, - голос Шталь жалобно дрогнул. - Слава, что со мной не так?!
- Эша, - Электрик дружески приобнял ее за предплечья, не достав выше, - поверь мне, с тобой все очень даже так. Может, с тобой что-то не так, как с Говорящей, но уверяю тебя, как с человеком с тобой все в полном порядке.
- Ты говоришь это из жалости.
- Эша, посмотри внимательно на дядю Славу. Дядя Слава похож на жалостливого?
- Дядя Слава сейчас не особенно похож на дядю Славу...
- Знаешь, наверное, мы пока не будем разговаривать, - подытожил Электрик.
Машина Оружейника стояла неподалеку от церковной ограды, спрятавшись в густых рябиновых тенях, и когда подъехавшая юркая "хонда" Славы утопила ее в ярком полукруге света, темно-зеленый джип раздраженно открыл глаза фар, густо рыкнув двигателем, словно сонный, массивный хищник, недовольный, что его потревожили. Передняя дверца с пассажирской стороны приоткрылась, и из нее в ночь вырвался плотный клуб дыма, начавший неторопливо расплываться в холодном воздухе, клочьями повисая на остриях ограды. Эша сразу же решила, что дым такой концентрации непременно связан с пребыванием в джипе Федора Трофимовича, но когда она подошла к машине и забралась на переднее сиденье, то обнаружила, что кроме Михаила, который, навалившись грудью на руль, восседал на водительском сиденье, в салоне больше никого нет. Тем не менее, внутри было накурено так, что даже у нее, курильщицы со стажем, мгновенно защипало в глазах, и она не сдержала кашля. Михаил, что-то буркнув, опустил все стекла, но света не включил, продолжая прятаться в темноте. Шталь захлопнула дверцу и съежилась на сиденье, чувствуя себя очень маленькой и очень виноватой.