Врата Абаддона

Бык все пятился. Он опустошил все обоймы и целиком сосредоточился на управлении мехом. Последний атакующий хотел прямо от шахты прыгнуть через зал, не рассчитал силу и полетел пушечным ядром. Его удар о дальнюю переборку прозвучал как столкновение автомобилей.

— Вот почему, — заметил по радио сержант Вербинский, — нас полгода обучают, прежде чем одеть в эти штуковины. — Он еще шутил — слава богу, хоть кто-то еще мог шутить!

Невесомость осложняет тактику огнестрельного боя, но основные правила не меняются. Удерживай позиции, прячься, и пусть тебя кто-нибудь прикрывает при перебежках. Бык сразу понял, в чем их главная проблема: для их оружия противник был неуязвим. Они только и могли, что поднять шум и надеяться, что люди в боевой броне машинально станут отшатываться от летящих предметов. Победы это не даст. Черт побери, это даже не оттянет поражения.

— Наоми, — позвал Бык, — как там у тебя?

— Заглушу все, что надо, — отозвалась она, явно не отрываясь от работы, — дайте мне три минуты.

— Их не будет, — сказал Бык.

— Ну… просто держитесь.

— Они идут сюда, — сказал Бык, — и мы их не остановим.

Четверка в броне прыгала по залу огромными кузнечиками, тяжело ударяясь о стены и опоры, отбивая куски переборок. На данный момент им только и осталось надеяться, что враг сам разобьется насмерть. Бык отступил к переходу в барабан, выбрал позицию за контейнером и стал стрелять в расчете отвлечь их на себя. Если выманить врага в жилой барабан, можно будет заблокировать переходник, и пусть ублюдки ломают стену. Вероятно, это позволит выиграть необходимые Наоми минуты.

Люди в скафандрах его просто не заметили. Один, погнув перчаткой стальной поручень, поймал захват и принялся перебираться от одной скобы к другой, двигаясь к пункту управления реактором.

— Кто-нибудь может его остановить? — спросил Бык. На его частоте никто не отозвался. Бык вздохнул: — Наоми, уходи оттуда!

— Сердечник сброшен, я и ток отрублю, всего несколько минут.

— Нет у тебя минут. Уходи сейчас же, я тебя вызову, когда тут станет прохладней.

— Но…

— Мертвая ты никому не нужна, — отрезал Бык.

На линии стало тихо, и долгое мгновенье он думал, что женщина попалась, убита. Но она выплыла по коридору, управляя движениями подбородка и здоровой руки. Волосы полоскались за ней рыбьими плавниками. Увернулась от протянутой руки человека в броне, а прыгать за ней вдогонку никто не решился.

Бык рассмотрел, что ближайший враг вертит что-то в руке. Пистолет. Палец в перчатке не пролезал в спусковую скобу. На глазах у Быка враг оторвал ее и зажал оружие в кулаке, как детский пистолетик. Бык безнадежно дал по нему несколько выстрелов.

Четверо землян с дружным криком обрушились на вооруженного врага. Тот не стал стрелять, а взмахнул металлической лапой и расшвырял их, как воробьев.

Его людей убивали, а Бык ничего не мог сделать.

— Ладно, мальчики, — проговорил он, — собираем игрушки и по домам — здесь слишком жарко.

— Бык, — заорал Вербинский — на шести часах!

Бык попытался перевернуться вместе с мехом, но что-то жестоко ударило его в спину. Магнитные присоски скрежетнули, отцепились, и он поплыл по воздуху. Мир окрасился сияющей голубизной — он терял сознание. Смутно ощутил на плече руку, замедлившую падение, разглядел лицо Наоми. Она расцарапала щеку — к ней прилип продолговатый кровяной пузырь. Бык хотел повернуться, не сумел. Ну да, нет же позвоночника, как это он забыл.

— Что? — спросил он.

— Нас отрезали от барабана, — сказала Наоми и повернулась так, чтобы ноги меха коснулись палубы.

Вокруг летали обломки, брызги крови сталкивались и сливались в большие шары, словно планеты конденсировались из пылевого облака. Разрушенная панель управления искрила, осколки стекла сверкали блестками. Двое в броне стояли у переходника. Один держал винтовку — за ствол, как дубину, второй в каждой руке сжимал пистолет с отломанной спусковой скобой. Третий дергался, паря над шахтой, не в силах ни за что уцепиться. Четвертый, шаркая ногами, приближался, обдумывая каждое движение, чтобы не оторваться от палубы.

— В лифтовый шлюз, — приказал Бык.

— Всем, — повторила Наоми в ручной терминал, — по моей команде отойти в лифтовый шлюз. Пошли!

Она развернула Быка, притянула к себе захватом спасателя и прыгнула. Враг открыл огонь. Бык увидел, как пуля пробила ногу женщине, как она поморщилась, как из бедра у нее фонтаном брызнула кровь. «Извини», — подумал он.

Над ними нависла стена шлюза, и Наоми, оттолкнув Быка, приземлилась на переборку с ловкостью урожденной космической жительницы. Откуда-то подлетели еще двое — оба марсианские десантники. Бык вспомнил Хуареса, а женщину звали Касс. Наоми ударила по панели, и двери люка стали сходиться. Когда щель казалась уже слишком узкой для человека, подоспели еще двое. Сержант Вербинский и оставшийся на стороне Быка безопасник.

У Быка все плыло перед глазами. Так бы он чувствовал себя, пробежав двадцать миль под жгучим новомексиканским солнцем. Он с хлопком свел руки — не столько привлекая внимание, сколько пытаясь собраться сам.

— В шахте вакуум, — заговорил он. — Если уходить через нее, нужны скафандры. Посмотрите вон в тех шкафчиках. — Дверь зазвенела под тяжелым ударом. И еще раз. — Поторапливайтесь, — добавил Бык.

— Ты в этих ходунках не влезешь, — возразил Вербинский.

— Ага, — кивнул Бык, — точно.

— Давай-ка, мальчик, мы тебя разденем, — предложил сержант.

Бык хотел сказать: «Нет, ни к чему», — но Хуарес со второй десантницей уже отстегивали сбрую и вытаскивали его из меха, который смастерила Сэм. Он снова стал калекой. Нет, не так. Он был калекой с самой катастрофы, просто сейчас лишился последнего протеза.

Обойдется и так.

Дверь все громче звенела под ударами. Звук был такой, словно металл рвался. Быку представилось, как великан в броне вцепляется в стену массивными пальцами и срывает шкуру корабля. Он выбрался из меха. Тело плавало рядом с ним, обвиснув, как хвост воздушного змея. Бык распахнул ящичек багажника, достал оставшиеся там пистолетные патроны и свой терминал. Не сразу сообразил, что за черные пакетики остались на виду. А потом вспомнил.

— Либо оставаться, либо уж уходить, — поторопил Вербинский.

— Идем, — ответил Бык, запихивая гранаты в карман на бедре вакуумного скафандра.

Наоми включила открытие дверей. Звон становился все тише с каждой частицей уходившего воздуха, а потом под ними открылась шахта. Километр свободного падения до застрявшего лифта, а за ним еще километр… до чего? До Ашфорда? До верной смерти? Бык уже не понимал, куда бежит. И от чего.

Они один за другим отталкивались от стен, вылетали в пустоту. Вербинский и безопасник, Наоми и десантница, за ними Бык и Хуарес. Каждый без слов выбрал себе напарника не из своих. Усталый рассудок Быка увидел в этом важный знак.

— Хуарес? — позвал Вербинский. Бык удивился, услышав по рации его голос.

— Сэр?

— Как считаешь, меткий выстрел разобьет лицевой щиток скафандра?

— Вашего — возможно, сэр, — ответил Хуарес. — Свой я держал в порядке.

— Так ты постарайся, — сказал Вербинский.

Когда враг вломился в шлюз, Бык это почувствовал. Легкое прикосновение ударной волны, тихий вздох атмосферы. Он взглянул вниз — под его мертвыми ногами на дне шахты что-то светилось. Там сейчас, наверное, срабатывали тысячи предохранителей, отсекавших машинный зал. Хорошо, если так. Далеко внизу сверкнул дульный выхлоп, но стрелок настолько отстал, что пуля, скорее всего, ударится о стену шахты и утратит инерцию, не долетев до них.

Хуарес развернулся, придержав ногами винтовку. Он был спокоен и расслаблен. Беззвучный выстрел.

— Один есть, сэр, — сказал снайпер и тут же вскрикнул: — Сержант?

Вербинский не отвечал. Он висел на прежнем месте между стальными направляющими лифта, но глаза его закрылись, лицо обмякло, а на губах и у ноздрей пузырилась пена. Бык и не заметил, как его ранили.