Врата Абаддона

И теперь в каждом его слове звучало безумие.

— Холден, — сказал Миллер, но это было не обращение, а описание собеседника. — Да, вполне резонно. Ты не из них. Эй, ты меня послушай!

— Ну так говори. Хватит с меня этой фигни. Уже скоро год, как ты мне являешься, и ни разу не сказал ничего осмысленного. Ни разу!

Миллер отмахнулся. Старый сыщик дышал все чаще, пыхтел, словно пробежал дистанцию. На его бледной, сероватой коже блестели бусинки пота.

— Там в восемнадцатом секторе был нелицензированный бордель. Мы думали застать пятнадцать, ну два десятка. Может, чуть больше. Входим, а там все ободрано до голого камня. Об этом надо подумать. Это что-то значит.

— Чего ты от меня хочешь? — спросил Холден. — Просто скажи, чего тебе надо, а?

— Я не сумасшедший, — продолжал Миллер. — Когда я сойду с ума, меня убьют. Господи, меня убили? — Он шумно втянул в себя воздух. Губы потемнели, кровь под кожей стала черной. Детектив опустил руку на плечо Холдену. Рука была тяжелой. Слишком тяжелой и плотной — словно Миллера переделали, заменив кости железом. — Все пошло прахом. Мы добрались, но там пусто. Все небо пустое.

— Я не понимаю.

Миллер склонился к нему. Дыхание его пахло ацетоном, взгляд был прикован к лицу Холдена, брови умоляюще приподняты: пойми!

— Ты должен мне помочь, — сказал Миллер. Сосудики в белках глаз были почти черными. — Они знают, что я умею искать. Они знают, что ты мне поможешь.

— Ты мертв, — вырвалось у Холдена.

— Все мертвы, — ответил Миллер и убрал руку с плеча Холдена. Озабоченно насупился и отвернулся. — Почти. Почти.

У Холдена загудел терминал, он достал аппарат из кармана. Наоми спрашивала: «Ты там не провалился?» Холден начал набирать ответ — и бросил, сообразив: он не знает, что сказать.

Миллер заговорил снова, и в голосе было тихое детское изумление.

— Ба! Это случилось! — сказал Миллер.

— Что случилось? — спросил Холден.

Хлопнула дверь соседней кабины, и Миллер пропал. Запах озона и какой-то густой органики, как в корабельной мастерской, остался единственным напоминанием о его визите. Да и тот, возможно, существовал только в воображении Холдена.

Холден постоял немного, выжидая, пока растает во рту меднистый вкус. Выжидая, пока уймется сердцебиение. Когда ему полегчало, умыл лицо холодной водой и вытер мягким полотенцем. Далекий приглушенный гомон из залов взорвался воплями. Кто-то сорвал банк.

Он им не скажет. Наоми, Амосу, Алексу. Они вправе наслаждаться жизнью без вмешательства того, чем стал Миллер. Холден признавал, что желание утаить происходящее — иррационально, но привычка прикрывать друзей оказалась так сильна, что он не слишком сомневался в себе. Чем бы ни был Миллер, Холден встанет между ним и «Роси».

Он рассматривал свое отражение, пока оно не достигло совершенства. Беззаботный подвыпивший капитан благополучного независимого корабля — в отпуске на берегу. Спокоен и счастлив. Холден вернулся в грохочущее казино. На миг показалось, что он окунулся в прошлое. Казино на Эросе. Павильон смерти. Огни горели слишком ярко, звуки разносились слишком громко. Холден протолкался к своему столику и налил себе еще виски. Эту порцию можно немножко растянуть. Насладиться ароматом и веселой ночкой. За спиной кто-то взвизгнул от смеха. Всего лишь от смеха.

Через несколько минут подошла Наоми, выступила из сутолоки и хаоса — безмятежная и женственная. Полупьяная, рвущаяся наружу любовь нахлынула новой волной. Они не один год вместе ходили на «Кентербери», прежде чем Холден понял, что любит ее. Оглядываясь назад, он в каждой ночи, проведенной с другими, видел упущенный шанс дышать одним воздухом с Наоми. Что думала она, он даже не догадывался. Холден подвинулся, освободил ей место.

— Обчистили тебя?

— Алекса, — поправила Наоми. — Обчистили Алекса. Я свои фишки ему отдала.

— Невиданная щедрость! — ухмыльнулся он.

В темных глазах Наоми мелькнуло сочувствие.

— Опять Миллер объявлялся? — спросила она, склоняясь поближе, чтобы не кричать.

— Мне иногда не по себе делается — уж очень легко ты видишь меня насквозь.

— У тебя все на лбу написано. А Миллер не в первый раз устраивает засаду в уборной. Он не стал вразумительнее?

— Нет, — сказал Холден. — Он словно обращается к неисправной электропроводке. Я даже не всегда уверен, что он меня замечает.

— На самом деле это, скорее всего, не Миллер, так?

— От протомолекулы, нарядившейся Миллером, мне еще жутче.

— Это точно, — признала Наоми. — Он хоть что-нибудь новенькое сказал?

— Пожалуй, сказал. Он сказал, что-то случилось.

— Что?

— Не знаю. Он просто заявил: «Это случилось» — и пропал.

Они посидели вдвоем, молчаливые среди гула голосов.

Наоми переплела его пальцы со своими, наклонилась, чмокнула в правую бровь и потянула со стула.

— Идем.

— Куда идем?

— Научу тебя играть в покер, — сказала она.

— В покер я умею.

— Это тебе так кажется, — ответила она.

— Подначиваешь?

Она улыбнулась и потянула настойчивее.

Холден покачал головой.

— Если хочешь, давай вернемся на корабль. Соберем несколько человек и сыграем в тихой компании. Здесь нет смысла — заведение всегда в выигрыше.

— А мы здесь не для того, чтобы выигрывать, — произнесла Наоми так серьезно, словно на что-то намекала. — Мы здесь, чтобы играть.

Известие пришло через два дня. Холден сидел в камбузе, доедал прихваченный из портового ресторана рис с чесночным соусом, тремя видами бобов и чем-то настолько похожим на курятину, что можно было принять за натуральную. Амос с Наоми присматривали за погрузкой питания и фильтров для восстановительной системы. Алекс спал в кресле пилота. На других кораблях, где доводилось служить Холдену, команда никогда не собиралась в полном составе раньше, чем к отлету. Все охотно провели бы пару ночей в портовых гостиницах, притворяясь, что они дома. Но для их команды «Росинант» и был домом.

Холден прогонял местные новости на ручном терминале, щелкал каналами из дальних частей системы. Утечка информации с сайта новой игры «Бандао солайс» означает, что личные данные шести миллионов человек попали на пиратский сервер с орбиты Титана. Марсианские военные эксперты обеспокоены ростом расходов на восстановление ущерба от битвы на Ганимеде. На Земле Африканский союз фермеров нарушил запрет на применение азотфиксирующих бактерий. На улицах Каира митинги в поддержку запрета и против него.

Холден бездумно переключал каналы, скользя мыслями по поверхности новостей, когда одна из станций высветила красную полосу. И еще одна. И еще. От заголовков статей у него застыла кровь в жилах. Это называли Кольцом. Гигантское нерукотворное образование, которое, стартовав с Венеры, покрыло неполных две а.е.[7] и, остановившись за орбитой Урана, обосновалось там.

Холден внимательно читал новости и чувствовал, как от страха стягивается комок под ложечкой. Когда он поднял голову, в дверях стояли Наоми и Амос. В руках Амос держал терминал с такой же красной полосой на дисплее.

— Видел, кэп? — спросил Амос.

— Угу.

— Какой-то засранец захотел проскочить в Кольцо.

— Угу.

Цереру с Кольцом разделял огромный океан пустоты, однако известие, что какой-то балбес на дешевом суденышке пошел в кольцевую структуру с одной стороны и не вышел с другой, добралось сюда всего за пять часов. А случилось это два дня назад. Два дня правительственным структурам, окружившим Кольцо, удавалось замалчивать инцидент.

— Это оно, да? — спросила Наоми. — То, что «случилось»?

ГЛАВА 2

БЫК

Карлос Бака — для друзей Бык — не любил капитана Ашфорда. Невзлюбил с самого начала.

Капитан был из тех типов, которые презрительно усмехаются, не шевеля при этом губами. Прежде чем целиком посвятить себя АВП, Ашфорд получил степень доктора математики в лунном кампусе Бостонского университета — и никому не давал об этом забыть. Как будто степень земного университета делала его лучше остальных астеров. А также выше вульгарных типов вроде Быка или Фреда, которые выросли на дне колодца. Ашфорд не относился ни к тем, ни к другим. И так пыжился, воображая себя большой шишкой — с образованием, со связями на Земле, с друзьями детства из Пояса, — что трудно было его не поддразнивать.

7

Астрономические единицы.