Страница 44 из 51
— Я могу попытаться вывести вас из здания через черный ход. Но за ворота вы все равно не выйдете. И даже если выйдете, вас схватят.
Кристиан и Мари переглянулись.
— На этот случай у нас есть другой выход.
Они шли в полумраке. Рука Мари лежала в руке Кристиана, в другой он сжимал револьвер. Надзиратель шел впереди, шел туда, где Кристиана и Мари ждала смерть или свобода, или то и другое вместе. Надзиратель знал, что он тоже погиб: по меньшей мере, его обвинят в том, что он пропустил в здание тюрьмы человека, у которого имелось оружие. Хотя это было вполне объяснимо. В те времена заключенных охраняли не слишком тщательно, и побеги случались довольно часто. К тому же гораздо больше доверяли внешности человека и его манерам.
Кристиану и Мари повезло больше, чем предполагал надзиратель: они не только вышли из стен тюрьмы и прошли через двор, но и проникли за ворота. Разумеется, тотчас была поднята тревога: они слышали скрежет решеток, лай собак, хлопанье дверей, в узких зарешеченных окошках метались огни.
Они на мгновение замешкались, не зная, в какую сторону бежать, и тут на колокольне Сен-Поль пробило шесть часов утра. Они приняли это за добрый знак и свернули в проулок, откуда доносился звон. Рассвет высветлил небо на востоке, оно манило к себе, обещая свободу, и они глядели на него все время, пока бежали по темному и узкому переулку.
За поворотом открылся просвет. Какая-то улица. У тротуара стоял поджидавший ранних пассажиров фиакр. Кристиан сильнее потянул Мари за руку. Он не смотрел по сторонам, не оглядывался. Но она заметила или, скорее, угадала движение на стене и посмотрела наверх.
Мари не успела ни о чем подумать. Подобный выбор не требует размышлений. Она рванулась в сторону, защищая Кристиана от выстрела собственным телом. Пуля ударила ей в плечо, другая — пониже, и в следующую секунду она упала на его руки.
Чтобы перезарядить ружье, требуется время, и Кристиан успел выскочить из переулка. Он распахнул дверцу фиакра и нырнул внутрь.
— Гони! Живо! — закричал он. — Я заплачу двести франков!
— Куда, сударь?
Вспомнив адрес, он словно увидел спасительный свет на дне глубокого колодца.
— Риволи, двенадцать.
Он склонился над Мари и жадно смотрел ей в лицо, его переполнял холодный ужас, от которого мутился разум. Она еле слышно стонала, страдая от тряски, не открывала глаз, и Кристиан не мог понять, в сознании она или нет.
— Приехали, сударь.
Кристиан сунул извозчику деньги, открыл дверцу, выскочил наружу и осторожно вынес Мари. Он стучал и звонил, как сумасшедший, не веря в то, что в доме никого нет, что в колоде его судьбы в столь роковой момент может отсутствовать такая важная карта.
Наконец ему открыли, и он ворвался в дом. Навстречу шел человек в халате тяжелого шелка и войлочных туфлях, вид у него был заспанный, он беспомощно моргал.
— В чем дело? Это вы, Кристиан?!
— Вы меня помните?
Мужчина улыбнулся.
— Разумеется. Именно вы заставили меня поверить в то, что на свете существуют чудеса.
— Я хочу, чтобы вы снова совершили чудо. Иначе предыдущее не будет иметь никакого значения.
— О господи!
Пьер Шатле склонился над девушкой:
— Когда это случилось?
Кристиан сказал.
— Время есть. Везем в больницу?
— Нет. Сделайте это здесь.
Пьер Шатле посмотрел ему в глаза.
— Вы сошли с ума! А если она умрет?
— Вы не позволите ей умереть.
— Я не Господь Бог, — сурово и сухо произнес хирург.
— Я вам помогу.
— Только потом прошу меня не винить.
— Я всегда и во всем виню только самого себя.
Через два часа Кристиан вышел в гостиную и в полнейшем бессилии опустился на диван. Он думал о Мари. Хочет ли она жить? Судя по всему — да. Поможет ли ей это? Кто знает!
В комнату вошел Пьер Шатле. Он вытирал руки, Потом, бросив полотенце на стул, подошел к столику, взял хрустальный графин и налил в бокал вина.
— Не переживайте, Кристиан. Теперь ей хорошо. Она не чувствует боли. Вот, возьмите, выпейте, вам станет легче. Вы отлично держались и действительно мне помогли.
— Вы говорите о ней как о мертвой!
— Я говорю о ней как о живой. Просто я дал ей еще эфира, чтобы она спала.
— Мне нечем вас отблагодарить, — с трудом произнес Кристиан.
— О благодарности говорить рано. Прошло слишком мало времени, мы еще не знаем окончательного результата. И мне ничего от вас не нужно. Я был известным хирургом, а после случая с вами стал знаменитым. Вы даже не представляете, что значит для человека его имя на устах других людей!
— Не знаю, — сказал Кристиан, — я никогда об этом не мечтал. Напротив, мне всегда хотелось спрятаться, скрыться от всех. — Потом спросил: — Если Мари выживет, вы позволите нам остаться здесь, пока она не поправится?
— Разумеется.
— И никому о нас не расскажете?
— Раз я вмешался в это дело… Что же все-таки случилось, Кристиан?
Тот рассказал.
— Вам понадобятся деньги и документы, — сказал Пьер Шатле.
— Не беспокойтесь, — в тоне Кристиана появились резкие нотки. — Я их достану. — Потом спросил: — Почему вы мне помогаете?
Пьер Шатле улыбнулся:
— Вы мое творение и моя гордость, Кристиан. А людям свойственно любить свои творения, как самих себя. К тому же вы, на мой взгляд, вполне заслуживаете счастья.
Шанталь проснулась рано и почти сразу встала с постели, хотя спешить было некуда. Венчание назначено на десять, и ее туалет был готов с вечера, ну а с прической она справится без труда. Кристиан выедет из дома раньше и поедет к невесте, а она дождется Александра.
Женщина улыбнулась. Теперь, когда Кристиан переселится к Аннабель, Александр сможет приходить к ней чаще и оставаться на ночь. Эта поздняя любовь была подарком судьбы, и она не собиралась от него отказываться.
Шанталь надела капот и вышла в гостиную. Должно быть, Кристиан уже проснулся. Они еще успеют выпить кофе. Последнее утро вдвоем… Дверь в комнату сына была закрыта. Шанталь улыбнулась. Хорошо, пусть немного поспит.
Однако полчаса спустя, стоя возле зеркала со щеткой для волос и шпильками в зубах, она уже не была так спокойна. Почему Кристиан не встает и не выходит?
Наскоро заколов волосы, Шанталь осторожно отворила дверь в спальню сына. В ее горле замер крик изумления. Комната была пуста.
Постель заправлена, все вещи на месте. Окно было открыто, и ветер трепал занавески. Шанталь стояла в растерянности и с нарастающим оцепенением глядела на парадное одеяние Кристиана — белоснежную сорочку, фрак… Где же он? Букет белых роз в высокой вазе на полу источал дурманящий аромат, свеча на столе догорела, осталась лишь лужица воска.
На столе лежала раскрытая тетрадь в кожаном переплете, в которой Кристиан обычно делал записи. Одна-единственная надпись на чистом листе: «История Мари». Чернила разбрызганы по бумаге.
Шанталь вернулась в гостиную и села в кресло, машинально похлопывая щеткой по ладони. Она не знала, одеваться ей или нет, куда ехать и вообще — что делать!
Она не помнила, сколько времени просидела так, когда зазвонил колокольчик у входной двери. Шанталь испуганно вскочила, как от звука выстрела, но следом за страхом пришла надежда, и женщина бросилась к дверям. Это был месье Роншар, встревоженный и злой.
— В чем дело, мадам? Где ваш сын? Моя дочь в истерике!
— Я не знаю, где он, — призналась женщина, впуская его. — Он исчез. Когда я проснулась, его не было в доме.
— Вы понимаете, о чем говорите?! — Месье Роншар почти кричал: — Через четверть часа он должен быть в церкви, у алтаря!
— Я все понимаю, — прошептала Шанталь, — но ничего не могу объяснить.
Вновь зазвенел колокольчик, и женщина радостно встрепенулась. Но это пришел Александр.
— О, вы еще дома! Я задержался и потому хотел ехать прямо в церковь, но в последний момент решил заглянуть сюда.
— Кристиан исчез, — сказала Шанталь.
— То есть как?