Замок над рекой

– А где же ей еще быть? – с недоумением спросила Роми. – Мы ведь заранее обо всем договорились, так что, надеюсь, все будет в порядке. Который дом ее?

– Вон тот, в конце переулка.

Три коттеджа, принадлежавшие матери, при ближайшем рассмотрении оказались типичными для этих мест домами с бордовой черепицей, с верандами и внутренними двориками. Одно из этих строений, судя по необычно большому окну-витрине и выцветшей вывеске над дверью, было некогда торговым помещением.

– Н-да, ремонт этим домам не помешал бы, – пробормотала Роми, бросив профессиональный взгляд на коттеджи.

– А почему вы не стучитесь? – сдержанно поинтересовался Клод.

– Видите ли... – Роми беспомощно махнула рукой, чувствуя, как уверенность покидает ее. – Я... В общем, я нервничаю. Как-никак мы не виделись с ней целых четырнадцать лет. Все, что запомнилось мне из детства, это россыпь каштановых волос и духи с запахом лаванды... Но я так много слышала о ней от отца! Интересно, как она меня воспримет?..

– Четырнадцать лет? – озадаченно повторил Клод, но тут же лицо его снова стало безмятежным. – Раз так, не теряйте времени! Чем скорее вы покончите с преамбулой, тем быстрее состоится встреча... Если она вообще состоится... – И он забарабанил кулаком по двери с такой силой, что стук этот мог поднять бы мертвого из могилы.

Роми взволнованно откинула со лба шелковистую прядь волос. Тишина. Клод постучал по двери еще раз – с точно таким же результатом.

– Вы уверены, что это тот самый дом? – взволнованно спросила девушка, поднимая глаза на спутника.

– Разумеется.

– Но тогда она должна быть дома! – закричала Роми срывающимся от волнения голосом.

– Должна? – Клод по-хозяйски содрал с двери кусок облупившейся краски, затем провел ладонью по выщербленной стене. – Боюсь, у нее могут быть причины затаиться...

– О чем вы? Вы что, специально хотели напугать ее? – возмущенно закричала она.

Клод посмотрел на Роми с искренним сочувствием.

Девушка облизала пересохшие губы, лихорадочно подыскивая хоть какое-то логическое объяснение творящемуся на ее глазах абсурду. Мать ушла за молоком... Ищет пропавшую кошку... Закупает уголь для камина...

Любое объяснение было лучше, чем его отсутствие.

– Ой, у меня же есть ключ! – спохватилась вдруг она. – Мать прислала его почтой на случай, если я приеду в ее отсутствие. А поскольку я не знаю, сколько времени придется стоять здесь и ждать ее возвращения, совершенно логично воспользоваться им, правда ведь? Клод деланно-равнодушно пожал плечами и сказал:

– Разумеется, надо войти. Только не спешите обольщать себя надеждами на ее скорое возвращение...

– Откуда такая уверенность, месье? – возмутилась Роми. – Вы что, Господь Бог или дьявол, если заранее все знаете?

Чувственные губы Клода изогнулись в усмешке.

– Я ни тот и ни другой. Но если вам угодно, моя фамилия – де Ларош, – заявил он с легким поклоном. – И земля, на которой стоит этот поселок, и большинство строений практически принадлежат мне.

Роми застыла, изумленно, разинув рот.

– Так вы и есть новый владелец поместья? – с глупой улыбкой спросила она. И вдруг до нее дошел смысл сказанного. – Постойте, выходит, вы и есть сын того человека, который довел Ла-Рош до состояния разрухи?

– Совершенно верно. Я приехал из Штатов, из Батон-Ружа, две недели назад. А месяцем раньше скончался мой отец, – сказал Клод с такой легкостью, будто речь шла о каком-то пустяковом событии. – Что касается запустения, царящего здесь, то оно и для меня по ряду причин стало шоком.

Так и не объяснив, что за ряд причин он имел в виду, Клод забрал ключ из дрожащих пальцев Роми, отпер дверь и отступил, пропуская свою спутницу вперед.

Невольно повинуясь его властному жесту, она ступила через порог и погрузилась в прохладу и полумрак помещения. На нее пахнуло сыростью и запахом трухлявого дерева. И в этих условиях долгие годы жила ее мать! На память Роми невольно пришли слова Клода о том, что безликая, но комфортабельная железобетонная коробка современной квартиры для многих здешних жителей показалась бы верхом мечтаний.

– Мама! – что есть силы, крикнула она. – Мама!!! Где ты?

Все та же гробовая тишина и могильный холод. Роми на ощупь нашла выключатель и зажгла свет.

И тут же вздрогнула.

– Какой ужас! – воскликнула она, обозревая окружающий хаос. – Кто устроил этот разгром?

– О чем вы? – спросил Клод, заходя в комнату вслед за нею и невольно присвистнув при виде открывшейся ему картины. – О-ля-ля! Вот это да!

Он поставил чемодан и рюкзак на пол и прошел вперед между опрокинутых стульев и разбросанных по всему полу вещей.

– А во всем виноват ваш отец! – запальчиво объявила Роми. – Стоит мне подумать, в каких условиях моей матери приходится жить...

– Эти три дома принадлежат ей лично, – процедил сквозь зубы Клод. – Так что с нее и спрос.

– Шутить изволите? – возмутилась Роми. – Чтобы моя мать согласилась жить в таких условиях? Да никогда! Вы поглядите: краска на стенах облупилась, занавески полиняли, и лет сто как не стираны, стулья... – Она помолчала и уже менее уверенно сказала: – Погодите, но ведь стулья не сама же она уронила?.. Я все поняла! С ней что-то случилось? О Господи!..

Клод пристально посмотрел на нее.

– Возможно, вы и правы, – сказал он зловеще. – И знаете, что я вам предложу: давайте искать ее вместе! Я не меньше вас заинтересован в том, чтобы она нашлась.

– Она?.. Нашлась?.. – пролепетала Роми. – Вы считаете, ее действительно нет в доме?

– И не только в доме, – сказал он с досадой. – Но и в поселке. А может быть, и во Франции. Нет ее, понимаете?! Сгинула, исчезла, испарилась!

– Испарилась? – шепотом переспросила Роми.

– Ну, это я фигурально выражаюсь, – уточнил Клод и жестко, с издевкой в голосе, добавил: – Думаю, она ударилась в бега, если вы хотите, чтобы я называл вещи своими именами.

– О-о! – вырвался из груди Роми тихий возглас.

– До меня, – продолжал Клод, – донеслись на днях кое-какие слухи, но я не придал им значения. Как выясняется, зря. Видите ли, я пытался согласовать с ней условия одной сделки... К сожалению, мы ни о чем не договорились, а теперь...

Роми наконец пришла в себя.

– Не смешите меня! – набросилась она на Клода. – Мать ведь звонила мне. Сказала, что будет ждать меня здесь, значит, так оно и должно быть!

Разозлившись на то, что он совершенно не слушает ее, а заинтересованно рассматривает бумаги, лежавшие на письменном столе, она закричала во весь голос:

– Неужели вы не понимаете, что мы не виделись столько лет, что речь идет не просто о коротком визите, а о воссоединении семьи! Она звонила мне! Хотела видеть меня! Ну, какой, скажите, ей резон убегать из дому в день моего приезда?!

– Ну, конечно, будь я трижды проклят! – воскликнул Клод, казалось, совершенно не услышав ее отчаянной реплики.

– Что там еще такое? – с раздражением поинтересовалась она.

Клод обернулся к ней, и Роми успела заметить, как торжествующая усмешка на его лице сменилась мягкой дружелюбной улыбкой.

– Эту бумажку я нашел на столе, – сказал он любезно. – Заранее прошу простить меня, что вынужден, ознакомить вас с ее содержанием. Вы, безусловно, заслуживали лучшего приема здесь, но...

Роми дрожащими пальцами взяла из его руки листок бумаги и уставилась на него, но не смогла прочесть ни слова. Буквы плясали перед глазами.

– Извините, но я ужасно волнуюсь...

– И совершенно напрасно, – невозмутимо заявил Клод. – Ваша мать цела и невредима. Она всего-навсего объясняет в записке причины своего внезапного отъезда.

Кое-как сосредоточившись, Роми наконец сумела разобрать слова, написанные нервным витиеватым почерком: «Извини, дорогая, но нет никакого спасения от кредиторов. Дарю тебе эти дома, все равно они висели на моей шее, как жернова! Считай их моим подарком тебе. Все необходимые документы должны лежать рядом».

– Что? – изумленно округлила глаза девушка. – Она подарила мне эти дома? Зачем? Ничего не понимаю!