Поверь мне!

– Тебе придется, потому что ты не сможешь снова подняться в моих глазах. У тебя нет оправдания.

Ее взор потускнел. Рэйчел казалось, что она никогда больше не сможет смеяться и радоваться жизни.

– Я все тебе объясню, но сначала ты должна лечь в постель. Ты выглядишь...

– Я знаю, как я выгляжу! – вспыхнула она. – Хуже, чем жертва тифа! Но ты можешь отправляться к своей чувственной и неотразимой Долли и оставить меня в покое! Я как-нибудь сама доползу до постели!

– Бедная моя, что с тобой стряслось, – сказал он и принялся гладить ее по голове.

Рэйчел почувствовала, что начинает сдаваться. Ей так хотелось, чтобы он любил ее, ласкал и прижимал к себе, что она застыла с закрытыми глазами и отдалась чувствам, вдыхая знакомый запах любимого тела, ощущая его тепло, слушая соблазнительно-умоляющий голос.

– Пойдем, милая.

Она резко открыла глаза. Его пальцы расстегивали ее блузку. Вспомнив, что совсем недавно Хэнк проделывал то же самое с Долли, Рэйчел вздрогнула и оттолкнула его руку.

– Ты – животное! – закричала она вне себя от возмущения. – Это и есть твое объяснение? Это все, о чем ты способен думать? У тебя один секс на уме! Неужели у тебя нет ни капли совести, никаких представлений о морали! Оставь... меня... в покое!

– Успокойся, я только хотел помочь тебе, или ты собираешься лечь в постель в одежде? – натянуто произнес Хэнк.

– Мне сейчас не до этого! Ты только... не трогай меня!

– Хорошо, – он покорно разжал руки.

Она бессильно соскользнула на пол и горько разрыдалась. Жалкая, беспомощная. О, как Хэнк и Долли будут позже потешаться над ней!

– Глупая, упрямая женщина, – на выдохе пробормотал Хэнк.

Он наклонился, стащил с нее сапоги и швырнул их под ванну. Рэйчел враждебно сжалась в комок.

– Убирайся, – всхлипнула она.

– Никогда.

Несмотря на жалкие попытки Рэйчел сопротивляться, Хэнку удалось раздеть ее. Оставшись в одном белье, она перестала брыкаться и обмякла.

Сейчас он сравнит ее тело с телом Долли и сделает вывод, что белье с кружевами и подвязками куда более украшает женщину, чем скромные хлопковые трусики.

И он втайне обрадуется, что она узнала о его связи с Долли, потому что теперь у него есть причина бросить жену. Он сможет заменить ее стройной, великолепной красоткой, которая полюбит и грязный поселок, и дом с пауками.

– Меня тошнит, – слабо пробормотала Рэйчел.

Хэнк помог ей встать и обернул ее дрожащее тело большим чистым полотенцем. Опираясь на руку Хэнка, она склонилась над раковиной.

Тошнота отступила, и тогда Хэнк принялся сушить полотенцем мокрые волосы Рэйчел, а затем смыл с ее лица пятна косметики и потеки от слез. Это было так трогательно, что она невольно вспомнила, как ее купали в детстве. Потом он подхватил жену на руки и понес в постель, и она с трудом преодолела побуждение прильнуть к его сильной груди и обхватить руками шею. Впервые за много месяцев, они были близки друг к другу. Она почувствовала, как в ее теле разгорается желание.

С бесстрастным лицом Хэнк уложил Рэйчел в постель и одним движением справился с застежкой бюстгальтера. Его глаза на миг задержались на ее груди. Возможно, он все еще находит свою жену привлекательной, несмотря ни на что.

Затем он молча помог ей надеть теплую ночную сорочку и подоткнул одеяло вокруг шеи.

К своему удивлению, Рэйчел заметила, что Хэнк возбужден. Но тут же в ее голову закрались подозрения, что, возможно, его страсть осталась неутоленной, потому что их с Долли потревожили до того, как они успели заняться любовью.

Эти мысли беспощадно терзали Рэйчел. Плотно закрыв глаза, она тщетно пыталась остановить поток слез.

Она должна прекратить плакать. В подобной ситуации, нужны ясная голова и острый ум. Болезнь заставляет человека превратиться в жертву, но, когда ей станет лучше, она постоит за себя и за свои права.

Рэйчел почувствовала, как под телом Хэнка прогнулся матрац. Его рука скользнула по ее горячему лицу, откидывая с него пряди волос.

– Мне очень жаль, что ты заболела. Что я могу для тебя сделать, любимая? – заботливо спросил он.

– Дать развод! – вместо Рэйчел ответило ее разбитое сердце.

3

Наступила гнетущая тишина. Рэйчел лежала неподвижно, затаив дыхание, в ужасе от своих слов и их непоправимости. Она почувствовала, как дрожь, словно сейсмическая волна, прокатилась по телу Хэнка и его мышцы напряглись. Внезапно он заговорил хриплым, запинающимся голосом, будто его сердце тоже разрывалось на части:

– Я принесу тебе бутылку горячей воды и чай с медом и лимоном. Когда ты поспишь, и тебе станет лучше, мы поговорим.

– Давай поговорим сейчас, пока ты не успел придумать какую-нибудь скользкую отговорку.

Он ответил ей грустным, отчужденным взглядом.

– Ты не доверяешь мне?

Доверие? Она была готова рисковать своей жизнью ради него. В его руках были все ее надежды, ее любовь и будущее. А он предал ее.

Она вздрогнула. Ей казалось, что она проваливается в ад, и ей хотелось утащить его с собой.

– Если бы ты неожиданно пришел домой и застал меня почти обнаженной в окружении мужских трусов, футболок, носков, ботинок и мотоциклетных шлемов, неужели ты не предположил бы, что я переспала с группой эскорта?

Он нахмурился.

– Я все-таки принесу тебе чаю.

Рэйчел проводила Хэнка безнадежным взглядом и подумала, что теперь, не только физически неприятна ему. Он увидел проявление ее злобы и сарказма, о которых она сама раньше и не подозревала. Хэнк любил ее за веселое отношение к жизни. Но теперь ее язык жалил и пропитывал ядом их обоих.

Хотя, что было странного в том, что она разразилась бранью? Она отдала Хэнку свое сердце и в награду за верность получила предательство. И это всего через два года после свадьбы! А может, этот фарс длился уже давно, но она только сейчас узнала об этом.

Теперь Рэйчел была почти уверена, что все те вечера, когда он задерживался в офисе и рассказывал, будто встречается с клиентами с целью расширения своего и без того успешного бизнеса, он проводил с этой роскошной куклой. И не только заключение деловых сделок было причиной его усталости.

Несмотря на то, что Рэйчел любила свою работу, она оставалась работать в неурочное время только потому, что ненавидела возвращаться в этот пустой, тихий, мрачный дом. В ее глазах сверкнула ярость. А он в это время развлекался, ужинал и пил вино со сладострастной Долли.

– А вот и я.

Услышав его голос, она подскочила. Принимая принесенную Хэнком кружку, Рэйчел не смогла ее удержать. Ее рука невольно дрогнула, и липкая жидкость растеклась по тумбочке у кровати. Но им было не до этого. Хэнк и Рэйчел смотрели друг другу в глаза, – в ее глазах застыл вопрос, в его – потрясение.

– Оставим заботу о моем здоровье. Давай лучше объяснимся, – сказала она, втайне боясь, что снова сорвется.

– Я думаю, что лучше подождать. Ты явно в дурном расположении духа, – ответил Хэнк, опуская глаза.

– А чего ждать?

– Когда к тебе вернется способность с пониманием выслушать меня.

– А ты дал такой шанс нашему браку?

– Да, – сказал он и побледнел.

– О? И как долго это длилось? Неделю? Сколько времени продолжается твоя связь с Долли?

– Между нами нет никакой связи. Я не изменял тебе.

Она заглянула ему в глаза и заметила, что их застилают слезы.

Возможно, он сожалеет теперь. Еще бы: ведь им предстоит пройти через все неприятные моменты развода – деление свадебных подарков и имущества... Неудивительно, что он выглядит больным.

– Прости, но я не могу в это поверить. – Она покачала головой и тяжело вздохнула.

С каменным лицом Хэнк протянул ей бутылку с горячей водой. Рэйчел нестерпимо хотелось швырнуть ее в ту отвратительную вазу, которую им подарили его друзья. Но нужно было согреться, и она с недовольством приняла бутылку. Ей было холодно, как на Аляске.

Хэнк тяжело опустился на стул возле кровати. На нем все еще оставалось лишь узкое полотенце. Концы этого махрового кусочка ткани раздвинулись, обнажив упругое, загорелое бедро, и Рэйчел невольно захотелось прикоснуться к этой гладкой коже.