Дороже жизни

– Я задал вопрос!

– Да, если такова цена.

Она не смотрела на него, но знала, что он не сводит с нее глаз. Атмосфера вокруг сгущалась. Вдруг из его уст вырвался короткий горький смешок.

– Я согласен. Только одно условие – ты прервешь все контакты с Крайтоном. Все – ни звонков, ни писем, ни визитов, ничего!

– Но мне нужен адвокат, Филипп…

– Адвокат или сообщник? Он рассказал мне все, Сандра, весь ваш план, включая маршрут отступления. На твоем месте я постарался бы навсегда забыть его и его грязные игры. Они могут привести только к тому, что ты никогда не увидишь свою дочь.

Сандра не верила своим ушам.

– Как он мог так поступить! Зачем?!

– Да он предупредил меня еще во время нашей первой встречи! Он никогда не хотел, чтобы ты добилась успеха, вот в чем дело.

– Но почему?

– А зачем ему чужой ребенок? Крайтон из тех мужчин, которые любят, чтобы женщина целиком зависела от них и подчинялась им. Пока ты была в тюрьме, все так и было, он был настоящим героем-защитником, но, как только ты проявила силу воли, он почувствовал, что сдает позиции и заволновался. Он выдал тебя, чтобы обречь на провал вашу операцию. Не веришь? А если я скажу, что он даже игрушки для Джолли заготовил вместе с теплой одеждой? Как, по-твоему, я мог об этом узнать?

Предательство – самый мерзкий из грехов, подумала она.

– Я… могла потерять ее навсегда?

– Несомненно.

– Как он мог так поступить…

– У него был свой план, и ты была в этом плане главной целью.

– Но ты, ты… как ты мог подумать, что я причиню ей вред?! Мы же спорили с ним, и я говорила, что ни за что не решусь на это, пока она не полюбит меня, пока не станет мне доверять! Неужели я могла бы увезти ее от всего, что она так любит, неужели ты думаешь, что у меня нет сердца?!

– Но ведь ты тоже участвовала в составлении этого плана!

– Я уже говорила тебе. Джеймс сказал, что Джолли несчастна и нелюбима, что живет на правах подкидыша, сироты без прав и без ласки. Я была уверена, что моя девочка страдает, и эта мысль сводила меня с ума.

Джинсы опять попытались соскользнуть, и она подхватила их буквально на лету. Филипп тихо спросил:

– Теперь ты так не думаешь?

– Разумеется, нет. Теперь я знаю правду. Я даже в голове не держу забрать ее отсюда. Она счастлива с тобой, она тебя без памяти любит, а ты обожаешь ее. Я могу только надеяться и молиться, что она со временем полюбит и меня. Я останусь на острове, я найду какую-нибудь работу – я сделаю все, чтобы она была счастлива. Я говорю правду, Филипп. Верь мне.

Филипп молчал целую вечность, хмуро глядя на ее тонкие пальцы, судорожно комкающие рубашку на груди.

– Я верю тебе. Однако ты должна знать, что меры предосторожности все равно будут приняты. Я буду следить за каждым твоим шагом, Сандра. Этот дом станет твоей тюрьмой.

– Нашел чем пугать. Видала я тюрьму и пострашнее. В этой, по крайней мере, есть бассейн.

Его губы дрогнули в улыбке, но он не позволил себе расслабиться. Интересно, насколько у него хватит выдержки?

– Итак, ты согласна?

– Да.

Проклятые штаны! Разве она сможет вызвать у него хоть какие-нибудь чувства после того, как он видел ее в таком виде?

– Кстати, где все твои вещи? Вилла была абсолютно пуста.

– Я оставила их в кустах недалеко от коз, овец и «цыплятов».

– Значит, подождут до завтра. Ты наелась?

– Да, спасибо.

– Тогда пошли. Займешь прежнюю комнату Нико. В ней никто не жил с тех пор, там его вещи, но я полагаю, тебя это не очень расстроит?

Она и вспоминать про свое замужество не хочет, но что же делать, если Филипп уверен в ее вине? Сандра торопливо поправила рубашку, распахнувшуюся на груди. Филипп неожиданно зарычал:

– Прекрати немедленно!

– Что именно?

– Прекрати так сексуально выглядеть в любом барахле, которое на тебе надето!

Неожиданно она оказалась прижатой к стене, и Филипп жадно целовал ее приоткрывшиеся в изумлении губы. Вспышки молний за окном и раскаты грома довершали эту фантастическую картину. Он горячо выдохнул ей в ухо:

– В нашем соглашении было еще кое-что…

– О, да, Филипп… Отнеси меня в постель! Нет! Погоди минуту!

Она торопливо отстранилась от него и с облегчением позволила джинсам свалиться на пол. Ни секунды она в них больше не останется!

Они почти бегом миновали холл, поднялись наверх, раздеваясь на ходу, ворвались в спальню и рухнули на ковер, переплетясь руками и ногами в клубок рычащей и стонущей страсти. Я люблю тебя, подумала она, я так люблю тебя, и я хочу жить с тобой и Джолли всегда, до конца своих дней, даже если ты до самого конца будешь видеть во мне только сексуальный объект!

Она жадно целовала его, наслаждаясь вкусом его гладкой кожи, вдыхала его запах… Филипп ласкал ее, целовал, покусывая ее губы, а его язык возбуждающе бродил у нее во рту.

Его руки властно легли на ее грудь – и тут что-то изменилось.

Он нащупал ее шрам, о котором она успела забыть и которого сам Филипп не заметил прошлой ночью. Она увидела ужас в его глазах, шок, непонимание, и ее окатило волной стыда и отчаяния. Это конец! Теперь он будет испытывать только отвращение и жалость, ничего больше. Никогда Филипп не захочет заняться с ней любовью, он будет избегать ее как чумы, и они будут встречаться только изредка, сталкиваться на лестнице и отводить в смущении взгляд.

Слезы застилали глаза, горькая обида сжимала горло. За что, за что это все одному человеку, Господи?

Она оттолкнула его руки и выпалила, задыхаясь:

– Я тебе отвратительна, да?! Я знаю, он омерзителен. Но это все еще я, и, если ты не в силах этого принять, тогда наши проблемы решены. Ты не будешь спать с женщиной, которую презираешь, а я не буду выполнять роль твоей подстилки!

Глава 11

Она попыталась встать и убежать, но он притянул ее к себе. Некоторое время они ожесточенно сражались, но в конце концов Филипп победил. Слезы хлынули ручьем, но и сквозь них Сандра с ужасом заметила, что он, отстранившись, непривычно тихо сидит около нее. Просто смотрит, не делая больше ни малейшей попытки обнять ее, утешить…

– Говорить ничего не надо. Где комната Нико? Покажи, куда идти, и я исчезну.

Она все еще закрывала грудь руками и вспомнила, что и в ночь их любви там, на вилле, инстинктивно делала то же самое, боясь его отвращения. Филипп откашлялся и глухо спросил:

– Что… что случилось?

– Рак.

– Сандра… Господи… Так вот что за болезнь… Поэтому ты так быстро устаешь?

– Да, поэтому. Комната Нико, Филипп. Где она?

Филипп был в шоке. Он обожал ее грудь – эти два идеальных полушария, увенчанных маленькими сосками, он любил целовать ее и чувствовать, как она напрягается под его губами… Что теперь будет с Сандрой? Она может умереть? Ужас окатил его ледяной волной, лишил сил, ему хотелось кричать, говорить безумные, глупые слова…

Не оставляй меня, пожалуйста, не оставляй меня, ты не можешь умереть, почему из всех тысяч женщин это случилось с тобой?! Только теперь он понял, что любит Сандру, что она ему дороже жизни!

Он увидел страх и боль в ее глазах и сделал то единственное, что пришло ему в голову: взял ее за руку, очень тихо и нежно. Бедняжка, она думает, что стала ему отвратительна. Менее сексуальна. Если бы!

– Сандра, убери руки от груди, пожалуйста.

– Нет! Ты уже видел. Хочешь еще больше унизить меня?

– Нет, я хочу совсем другого. Он властно отвел ее руки в стороны и медленно, очень медленно, дюйм за дюймом стал целовать ее груди. Сандра сильно вздрогнула, когда его губы коснулись шрама, но Филипп не дал ей вырваться.

Она рыдала, но теперь уже от счастья и благодарности к Филиппу, с такой нежностью и любовью касавшемуся этого жуткого воспоминания о ее трагедии.

– Не плачь больше, слышишь? Сандра… а теперь… все теперь будет хорошо? Ну скажи, что все будет хорошо!

– Это так важно для тебя, Филипп?