Страница 72 из 75
— Отпусти, — уткнувшись в широкое плечо.
— Никогда, — прохрипел Руслан.
— Рус…
— Дашка, любимая моя девочка, — словно ребенка меня погладили по голове, приговаривая. Нежная рука скользила по волосам настойчиво, когда я попыталась оттолкнуть ее, и тут же снова ласково, стоило мне замереть. Вторая рука надежно удерживала, опоясывая мою талию. — Прошу, не уходи, — последние слова повисли в воздухе.
— Я не ухожу… — промямлила тихо. — Я… Мне нужно побыть одной.
— Не нужно. Позволь мне быть рядом. Хочешь, даже прикасаться к тебе не буду? Посижу в сторонке, ты меня не увидишь и не услышишь.
Низко опустив голову, закусив губу, я шагнула в сторону. Мужские руки безвольно повисли вдоль тела.
— Даша, — с болью выдохнул Руслан. Замерев на месте, он смотрел в спину уходящей.
— Я в ванную, — махнула рукой на дверь параллельную выходу, пристроенная к кабинету большая и светлая душевая была временами очень удобной.
В карих глазах мелькнуло облегчение, сменившееся благодарностью. Напряженное мужское тело немного расслабилось. Лицо просветлело.
Холодная вода остудила пылающее лицо. Я подняла голову и посмотрела на себя в зеркало — раскрасневшаяся, с подрагивающими губами и широко распахнутыми, сверкающими растерянностью глазами. Я же хотела измениться, изменить свой взгляд на жизнь и вот когда пришло время я снова веду себя как эгоистичный, испорченный подросток. Меня обидели. Мне не сказали. Меня обвели вокруг пальца. Я зла и обиженная. Я. Я. Я. Снова я. А как же Руслан? Ему пришлось тяжелее, но он не жалуется, не трясет перед моим носом фотографиями с обвинениями, не требует от меня объяснений моего молчания, а ведь я виновата, скрыла от мужа, что три раза встречалась с посторонним мужчиной и без разницы, что это были «безобидные» встречи, случайные с моей стороны. Услышать кого-то кроме себя. И не просто кого-то, а любимого человека, того единственного, кроме которого нет в целом мире. Услышать и понять. Повзрослей наконец, пока и правда не потеряла его. От последней мысли сердце сжалось в груди. Пульс зачастил. Признай — вы виноваты в сложившейся ситуации оба, не знаю, кто больше, кто меньше, может в равной степени. Опять пытаешься себя обелить, скажи ты Руслану все сразу, он бы ни в жизнь не приказал сделать эти злополучные фото. Он доверяет тебе, и доказал это не раз, а так своим молчанием ты не оставила ему выбора. Он вынужден был бороться, пусть таким путем, чтобы не потерять тебя. Ты это понимаешь и все равно обвиняешь его. Какая же ты стерва. Ну да, я никогда и не скрывала сей факт. Снова пустила воду, еще раз умылась. Вытерла лицо мягким полотенцем, причесалась. Но сегодня, сейчас, все будет по-другому.
В кабинете мужа не оказалось. В испуге огляделась вокруг, пытаясь понять, куда он мог подеваться. Ага, спрятался от тебя под диваном. Достала ты его. Шикнула на вредный внутренний голос, не до тебя сейчас, замолкни. Из глубины коридора послышались приглушенные голоса. Женский голос узнала сразу — Юлька. Что она здесь делает? И о чем так горячо идет спор? Я поддалась ближе.
— Она доставляет тебе одни неприятности… От нее только постоянные волнения и тревоги… Послушай, Руслан, ну зачем она тебе? Ты заслуживаешь лучшего. Гораздо большего, чем она способна тебе дать. А я окружу тебя спокойствием и заботой, домашним уютом…
Не веря собственным ушам, застыла вне зоны видимости говоривших. Звонкий голос продолжал звучать, но я слышала его словно сквозь вату в ушах. Мир стал сужаться, пока не превратился в маленькую, черную точку перед глазами, пульсирующую от боли. Взрыв. И тысячи острых осколков разлетелись, впиваясь в незащищенную, нежную плоть. Раны кровоточат, горят огнем, а мне остается только терпеть, потому что сделать ничего нельзя.
— Юля замолчи, — нетерпеливо прервал девичьи излияния Руслан. — Не желаю слушать твои наветы на мою жену и восхваление самой себя.
И спасительной прохладой на раны ложится, словно лечебная мазь, принося облегчение и надежду на заживление.
— Но как ты не поймешь! Со мной тебе будет лучше! — воскликнул обиженный голос в отчаянии. На мгновение даже стало ее жаль.
— Не будет, — твердо, беспрекословно. — Я люблю Дашу.
— Это не любовь, это наваждение какое-то! Но оно пройдет. Я сделаю все, чтобы оно прошло. Вот увидишь, со мной ты забудешь ее. Нам будет очень хорошо. Я люблю тебя, очень, поверь…
— Верю, поэтому ты все еще здесь. Я хочу тебе помочь. Дам хорошие рекомендации и поговорю с одним моим хорошим знакомым. Уверен, он возьмет тебя на работу…
— Нет! Не делай этого! Позволь остаться здесь, с тобой!
— Ты же понимаешь, что это невозможно, — холодно возразил шеф.
— Но почему?! — новый взрыв эмоций. Всхлип. — Боишься, что Даша узнает о нас.
— Узнавать нечего, — отрезал грубо, с яростью. — Между нами ничего не было.
— Пока не было…
— И никогда не будет, — закончил Руслан.
— Ты… — девушке не хватало воздуха, она задыхалась. — Ты… Ты просто дурак! Не видишь своей выгоды.
— Выгоды? — насмешливо переспросил муж и покачал головой. — Не пойму о чем ты. Меня все устраивает.
— Устраивает? — взвизгнула Юлька, такой я ее еще не знала. Истеричка. — Да твоя Дашечка взбалмошная, испорченная…
— Заткнись.
Такого Руслана, похоже, я тоже не знала. Рык, от которого не только стоящая перед ним Юлька сжалась в комочек, дрожа мелкой дрожью, но и я безотчетно вжалась в стену.
— Еще одно слово про мою жену и я не посмотрю, что ты женщина, и что работаешь на меня семь лет, — голос смолк, давая фантазии разыграться самой.
— П-п-прости, — проблеял тоненький голосок.
— Ты не стоишь ее и мизинца. Пошла вон!
— Ру… Руслан П-петрович…
— Даю тебе пять минут, чтобы собрать свои вещи, раз уж ты сегодня в офисе. И чтобы потом духу твоего здесь не было. В понедельник я распоряжусь, документы на увольнение и окончательный расчет получишь по почте. И не дай бог когда-нибудь увижу рядом с Дашей. Я ей сам все объясню. По поводу «вашей дружбы», — на последних словах ядовитый сарказм в ухмылке.
Разговор был закончен. Боясь дальше испытывать терпение шефа Юлька бросилась к лифту. Сгорбленная, тоненькая фигурка не вызвала во мне сочувствия. Мне ее было не жаль. Жаль нашей внезапно зарождавшейся дружбы. Волна новой боли от предательства всколыхнулась где-то изнутри, стремясь вырваться наружу. Непрошеные слезы стали пощипывать глаза. Черт. Сквозь соленую влагу смотрела на жесткое лицо супруга. Таким незнакомым он мне сейчас показался. Холодный, непроницаемый взгляд карих глаз — пощады и снисхождения не жди, крылья носа чуть трепетали, что выдавало внутренний гнев, губы плотно сжаты в хищном изгибе. Но едва взгляд наткнулся на меня — я осторожно вышла из-за угла и сейчас беспомощно стояла посреди коридора — как в темной глубине вспыхнули золотистые искорки тепла, изгиб губ смягчился, и все лицо словно преобразилось.
— Мне так жаль, — стремительный рывок ко мне. Надежные руки сомкнулись вокруг, словно защищая ото всех. Я всхлипнула и вжалась в Руслана. — Не плачь, прошу. Она того не стоит. У нас все будет хорошо, — Я кивнула, пыталась что-то сказать, но спазмы в горле мешали. Крепко меня задело Юлькино двуличье. Меня чуть-чуть отстранили, по лицу запорхали горячие губы, стирая горькие слезы, но от этой нежности они побежали только быстрее. — Хорошая моя, успокойся. Забудь обо всем. Я с тобой, — меня подняли на руки. Мы снова оказались в кабинете. Руслан опустился на большой, кожаный диван, устроив меня у себя на коленях. Прижав к груди, убаюкивал словно ребенка.
Слезы постепенно высыхали, оставляя в груди тугой комок. Я всхлипнула последний раз и затихла. И непрошеные мысли затеснились в голове, жужа как назойливые пчелы.
— А может… — и смолкла, вдруг испугавшись того, что хотела сказать.
— Что? — с участием склонился ко мне Рус заглядывая в глаза.
— Может, Юлька была права? — выпалила, и снова спряталась на груди мужа, чтобы не смотреть ему в лицо.