Страница 40 из 51
3 августа судно бросило якорь в заливе Св. Лаврентия на Чукотке. Местные жители сообщили членам экспедиции, что Ледовитое море всегда покрыто льдами и плавать по нему невозможно ни на судах, ни на байдарках.
В заливе Св. Лаврентия Биллингс принял решение отправиться с небольшим отрядом в сухопутное путешествие для описи северного побережья Чукотки, которое не удалось описать при плавании из устья Колымы на восток. Он сдал командование «Славой России» Г. А. Сарычеву и поручил ему идти к о. Уналашка для зимовки, встретиться там с Р. Галлом (это было третье намеченное место встречи, если в первых двух встреча не состоится) и закончить опись Алеутских островов, а затем возвращаться в Петропавловский порт и далее в Охотск.
Находясь на побережье Берингова пролива и на островах в проливе, Сарычев ознакомился с нравами и обычаями местных жителей чукчей и эскимосов, а впоследствии описал их. При этом он обращал внимание на особенности их передвижений по морю и суше, на нартах, влекомых оленями или собачьими упряжками, и на байдарах. Особо его интересовали местные байдары. «В летнее время, — отметил он, — для выезда в море чукчи имеют большие кожаные байдары, которые обыкновенно бывают длиною от 20 до 25, шириною до 4 х, глубиной 2,5 фута[74].Члены ее или основание отделывают очень тонко из наносного с моря лесу и связывают их между собою волокнами из разделенных китовых усов. Кругом сей решетки обтягивают моржовою кожею, которую нарочно для сего, смотря по ее толстоте, распластывают надвое или натрое. Готовая совсем байдара так легка бывает, что два человека без всякого труда на себе нести ее могут. На таковых байдарах ездят чукчи в море не токмо близ берегов, но часто переезжают на острова и чрез Берингов пролив в Америку, а как они очень валки, то более употребляют веслы, нежели паруса. И в последнем случае для безопасности, чтоб байдара не опрокинулась, подвязывают под бока ее надутые пузыри. Американские байдары, которые мы видели у мыса Роднея, точно такие же, как и здесь» [13, с. 185–186].
Изучая обычаи и верования местных жителей Чукотки, он отметил: «Сколько чукчи храбростию превосходят всех своих диких соседей, столько же варварством и жестокостию нравов отличаются от них: они не только истребляют детей своих, родившихся с недостатками или с изувеченными членами, но и сын отца без всякой жалости убивает, если он по старости, дряхлости или болезни нимало не может полезен быть семейству. Часто бывает, что и сам больной просит о сем, как о милости, желая умереть геройски, ибо у них естественная смерть почитается бесчестием и, как они говорят, прилична одним лишь бабам».
Видный отечественный этнограф В. Г. Богораз–Тан, живший среди чукчей довольно длительное время уже в конце XIX в., отметил, что убийство стариков, связанное первоначально с социально-экономическими причинами, позднее оторвалось от экономической базы и связалось с религиозными взглядами чукчей. Вот его оценка этого явления: «Убийство старика является добровольной смертью, самообречением на жертву духам или предсмертным вызовам духам на последнюю борьбу. Сделав такое самообречение, от него нельзя отказаться под страхом того, что духи, лишенные обещанной добычи, жестоко отомстят семье обманувшего их неудачного самоубийцы. Убийство осуществляется ближайшими родственниками, женою, детьми обреченного, однако с большою неохотой, с муками, со слезами» [13, с. 188, 307].
Сухопутный отряд Северо–Восточной географической и астрономической морской экспедиции, возглавляемый капитаном 1-го ранга Иосифом Биллингсом, совершил беспримерный зимний поход по чукотской земле в зимний период 1791–1792 гг. В составе этого отряда были натуралист доктор Карл Генрих Мерк, штурман Антон Батаков, подлекарь Антон Лейман, геодезии сержант Алексей Гилев, рисовальный мастер Лука Воронин, натуральной истории помощник Иван Меин, матросы Семен Сибиряков и Андрей Оглоблин, армии егерь Петр Фокин, барабанщик Данила Белорыбцов, переводчик крещеный чукча Николай Дауркин, казачий сотник Иван Кобелев. Отряд следовал вместе с 180 чукчей во главе со старшиной Имлератом.
Отряд экспедиции почти пять месяцев передвигался в очень сложных условиях. В путевом журнале начальника экспедиции часто встречаются такие записи: «Дорога наша была сего дня по глубоким топям и по местам ямистым, где подлинно что трудно было идти; оныя ямы были полны снега, и через каждые 8—10 шагов мы падали и вытаскивали друг друга» [10, с. 435]. В другом месте журнала Биллингс замечает: «Каково нам было сносить жестокость морозов? Каждый день при пронзительных ветрах по шести часов быть на открытом воздухе, не находить никаких дров к разведению огня, кроме мелких прутиков, местами попадавшихся, едва достаточных растопить немого снегу для питья, ибо реки замерзли до дна, а притом путешествовать с неповоротливыми и упрямыми чукчами, которые вывели бы из терпения и самого Иова[75]» [13, с. 256–257]. Иосиф Биллингс писал позже в Адмиралтейств–коллегию: «Все просьбы и увещания наши, дабы следовать подле берега[76], служили только к подозрению. Они беспрестанно пустыми догадками своими препятствовали намерениям нашим, так что даже меровые линии, бумага и чернилы наши истребляемы были, и нередко, соединясь, умышляли на жизнь нашу и в одно время, окружив нас, признались откровенно в предприятии своем умертвить нас» [15, с. 72]. К счастью, отмечал Биллингс: «Старшины, услышав таковой заговор, не только не восхотели в оном принимать участия, но советами своими отвратили от преднамеренного смертоубийства, предоставив им бедственные следствия, чрез то произойти могущие для всех их» [13, с. 254].
13 декабря отряд достиг границы расселения «сидячих чукоч» — селения Рир–Карпи (ныне мыс Шмидта). «А дальше, — писал Биллингс, — от сего селения до Чаванской[77] бухты, по берегам Ледовитого моря нет никакого жилья, принадлежащего Чукотскому сидячему народу, потому что в помянутом месте море завалено твердым льдом, который редко, а может быть, и никогда не отходит от берега» [10, с. 436].
Новый год отряд встречал примерно в 570 км от Мечигменской губы. 19 января он перешел через р. Чаун в 150 верстах от ее истоков. Биллингс хотел описать Чаунскую губу, но чукчи отказались идти туда из‑за «несносного мороза и тумана, в которых берегов Ледовитого океана совершенно не будет видно». 18 февраля путешественники достигли Анюйской крепости, где находился исправник Баннер с 40 казаками. Беспримерный поход по Чукотке закончился.
Во время похода И. Биллингс пользовался любым подходящим случаем, чтобы подготовить почву для усиления влияния России среди местных племен. Он делал чукчам богатые подарки, а старшин Имлерата и Пагранчу в знак их заслуг перед русским правительством от имени императрицы наградил золотыми медалями.
Во время похода по Чукотке Биллингс вел подробный журнал, отмечал расстояния и важные события, заносил наблюдения за рельефом местности, наличием гор, рек, озер, долин. На карту были положены бухта Св. Лаврентия, Мечигменская губа, Колючинская губа.
В начале похода Биллингс послал на чукотской байдаре геодезиста сержанта А. Гилева с заданием осуществить опись побережья до Колючинской губы, где его должен был встретить сотник И. Кобелев. Гилев прошел Восточный мыс (ныне мыс Дежнева), чукотское поселение Уэлен и далее вдоль побережья. 14 октября, не дойдя до Колючинской губы, Гилев встретился с Биллингсом и Кобелевым. После описи Колючинской губы Гилев отделился от отряда и с несколькими людьми направился на оленях вдоль берега, пересекая многочисленные реки, впадающие в Ледовитое море. Миновав устье Чауна, он повернул на юг и, перевалив через Северо–Анюйский хребет, 18 февраля достиг Анюйской крепости. Несколькими часами раньше туда же прибыл основной отряд Чукотской экспедиции.
74
от 6 до 7,5; до 1,2; 0,75 м соответственно. — Авт.
75
библейского праведника, терпеливо переносившего всяческие напасти. — Авт.
76
он хотел по ходу движения отряда провести опись северного побережья Чукотки. — Авт.
77
Чаунской. — Авт.