Страница 10 из 31
Сопровождающая кашлянула, и только теперь он заметил, что смотрит неподвижно к себе в блокнот на им же нацарапанные слова и цифры, но их не видит. Он встал:
-- Достаточно.
Несколько секунд они простояли в нерешительности друг против друга, а потом он протянул Барбаре руку и тут же понял, что поступок этот неуместный и необычный. Но дело было сделано, рука девушки легла в его руку на столько времени, сколько нужно для глубокого вдоха, и он ощутил легкое пожатие, теплое и спокойное, которое вновь пробудило все уже наполовину отброшенные сомнения...
Он резко повернулся и пошел прочь, безразличный к тому, следует за ним модератор или нет.
Только в вагоне магнитопоезда понял он, почему Барбара, которой он не знал, показалась ему близко знакомым человеком: она была невероятно похожа на Блонди, его куклу.
Перечень индивидуально-психологических черт,
оцененных по семипунктной системе
-------------------
-3 -2 -1 0 +1 +2 +3
-------------------
Адаптивность х
Альтруизм х
Бережливость х
Быстрота интеллектуальной
реакции х
Вежливость х
Великодушие х
Верность х
Внимание х
Возбудимость х
Воображение х
Выдержка х
Гибкость х
Гордость х
Дисциплинированность х
Добродушие х
Интуиция х
Критичность х
Молчаливость х
Наивность х
Непосредственность х
Неустойчивость внимания х
Ответственность х
Открытость х
Память х
Послушание х
Постоянство х
Потребность в защите х
Решительность х
Скромность х
Смелость х
Терпение х
Терпимость х
Уровень интеллекта х
Устойчивость х
Утомляемость х
Честность х
Честолюбие х
Чувство долга x
Чувство иерархии х
Чувство юмора х
Щедрость х
7
Не рекомендовалось посещать квартал низших классов слишком часто -- в противном случае даже расследователь рисковал привлечь к себе внимание. Поэтому Бен продолжал работу со статистическими данными, хотя никаких ощутимых результатов от нее видно не было.
В секунды, потребовавшиеся компьютеру, чтобы провести сложный анализ отношений и связей между данными, Бен думал о том, как ему активизировать воспоминания, которые наверняка дремлют в каком-то уголке его мозга. Официальный путь для него закрыт, к тому же обычными медикаментами сокрушить барьеры, ограждающие его воспоминания, невозможно, но есть еще и другой путь, правда, уводящий в области неизвестные и опасные.
Рационирование воздействующих на психику средств побуждало людей снова и снова добывать их запрещенными способами. Особенно сильным искушение было для тех, кто, работая на биохимической или фармацевтической фабрике, обладал соответствующими профессиональными знаниями. Им обходить запреты большого труда не составляло. Самый простой способ заключается в том, чтобы удалять из разрешенных к употреблению препаратов вызывающую тошноту примесь, что позволяло повысить концентрации, а это в свою очередь вело к разного рода приподнятым состояниям у того, кто такой препарат примет. У некоторых биохимиков и фармацевтов, однако, был также доступ к аппаратуре синтеза, и ее, несмотря на все принимаемые меры, удавалось, пусть ненадолго, использовать не в самых благовидных личных целях. Умный пользовался этими возможностями лишь для того, чтобы обеспечить себе два-три часа беззаботности, внутренней свободы, просветления, гармонии с миром и самим собой. И однако снова и снова находились люди, менявшие небольшие количества своей запретной продукции на пункты.
Вечером, после ужина, Бен разыскал Рекса Омана, всегда хорошо информированного о вещах, о которых вслух лучше не говорить.
Когда Бен завел разговор о медикаментозных средствах, Рекс Оман сразу насторожился:
-- Зачем тебе это? Только не уверяй, что тебе вдруг захотелось поднять себе настроение! Если ты ждешь от меня помощи, расскажи, о чем идет речь.
Бен уже до этого, взвесив все, решил довериться Рексу: слишком серьезна была проблема, которая перед ним стояла. К тому же никакие увертки с Рексом все равно бы не прошли.
-- Я скажу, но обещай сохранить это в тайне: у меня чувство, будто в моей жизни есть период, который я начисто забыл. Я бы хотел узнать, что в те годы со мной было.
-- А почему бы тебе не обратиться к психиатру? Почему не попросить реактивации содержимого памяти?
-- Я просил, но просьбу отклонили, -- сказал Бен.
-- Может быть, это психоблок? О такой возможности ты не думал? Может, тебе пришлось быть свидетелем какого-нибудь преступления и тебя избавили от мучительных воспоминаний? Иногда так делают.
-- Знаю, я тоже подумал, что могло быть что-то подобное. Но если меня хотят от чего-то уберечь, психоблок не поможет. В последнее время я без конца просыпаюсь по ночам, сердце колотится, такое чувство, будто что-то случилось и я вот-вот пойму что именно, но в последний момент это от меня ускользает. Оставаться в неведении я больше не могу. Я хочу узнать, что там скрывается, -- страшнее моего кошмара оно все равно не будет!
Реке подумал немного, потом сказал:
-- Возможно, ты прав. Легче всего от таких вещей избавиться, если их осознаешь. И все-таки не понимаю, почему ничего не может сделать психиатр...
-- Ты мне поможешь?
Рекс огляделся.
-- Ладно, если обещаешь ни при каких обстоятельствах не упоминать моего имени! Слушай внимательно: приняв разом несколько таблеток, усиливающих память, ты того, что хочешь, все равно не добьешься. Тебе нужен специалист, такой, который согласится иметь с тобой дело...
-- ...и ты мог бы такого мне рекомендовать?
-- Слушай меня: в любую пятницу вечером отправляйся в туалетную комнату при велосипедном стадионе в блоке Е. Запрешься в крайней левой кабине и сунешь под левую боковую стенку свою транспортную карточку F. Если тебе повезет, стенка сдвинется в сторону и ты сможешь сказать, что тебе нужно. Стоить будет, естественно, не дешево.
-- Но ведь я могу оказаться в полной зависимости от любого мошенника... Почему именно транспортную карточку?
-- Ты сможешь получить ее назад. Но если ты сам не доверяешь, как можешь ты ожидать доверия от других? Поступай как знаешь -- я все сказал. Но не забудь, что ты обещал: я не хочу иметь ко всей этой истории никакого отношения, я ничего о ней не знаю!
Он коротко кивнул Бену и исчез. Тем же вечером Бен отправился в блок Е. Трибуны стадиона были переполнены, азартные крики толпы отдавались даже внутри бетонного здания -- в котельных и холодильниках, на электро- и радиостанции, в кухнях и столовых, в складах спортивного инвентаря, в душевых и в туалетных комнатах...
Бен хорошо знал стадион, но в здании был впервые. Лабиринт, серое в сером, бетонные стены, обитые листовым железом ступеньки, бесконечные, тускло освещенные зеленым светом люминесцентных ламп переходы, закругленные по форме здания стены и искажаемая ими, затрудняющая ориентировку перспектива...
Людей навстречу попадалось очень мало. Они казались такими же серыми, как стены, боящимися света, бестелесными... И тем сильнее было изумление Бена, когда он открыл дверь в туалетную комнату: в ней оказалось человек десять, и когда Бен попробовал войти в крайнюю левую кабинку, он увидел, что она занята, но перед ней стоит еще один человек, а за ним другой; да, это была очередь -- не такая идеально прямая, как перед дверью столовой или окошком выдачи, но все равно устойчивая. Люди стояли не вплотную, свободно, один немного правее, _другой левее, и однако каждый знал, за кем он стоит; и еще Бен, когда попытался стать между ними, сразу заметил появившуюся напряженность, гримасы недовольства, перемигиванье... Ему пришлось стать в хвост очереди у входной двери, и, пытаясь спрятаться за отсутствующим выражением лица, он тоже стал ждать...
Он украдкой оглядел стоящих впереди... да, ему неуютно в их обществе. Ничего необычного в облике ожидающих не было и в их поведении тоже, и, однако, чувствовалось, что они пытаются что-то скрыть, что они напряжены и с трудом себя сдерживают: один нервно притоптывает ногой, другой крутит пуговицу на комбинезоне, у третьего дергается веко, еще один покусывает нижнюю губу...