Страница 9 из 32
Зимой Фридрих написал серьёзную работу «Шеллинг и откровение». Сначала он хотел отправить её к Руге в «Летописи», но Эдгар и его старший брат Бруно Бауэр, переехавший в Берлин, посоветовали издать работу отдельной книгой.
Энгельсу исполнился 21 год. С точки зрения маститых учёных мужей, он был никем — вольнослушатель в мундире королевского бомбардира, сын барменского фабриканта, гимназист-недоучка. А Шеллинг — знаменитый в Европе учёный, создавший собственную философскую систему.
Лет двадцать-тридцать назад выкладки Шеллинга могли бы показаться передовыми. Но после революции во Франции, после книг молодых гегельянцев и работы ученика Гегеля Фейербаха, который освободил человека от бога, Шеллинг оказался отставшим от идей времени.
«Таким образом, мы… можем только сожалеть, что такой человек, как он, попал в западню веры и несвободы, — писал Фридрих, прокомментировав шеллинговские идеи. — Когда он ещё был молод, он был другим. Свободно и смело пускался он тогда в открытое море… Но огонь угас, мужество исчезло. Смелый, весело пляшущий по волнам корабль повернул вспять, вошёл в мелкую гавань веры и так сильно врезался килем в песок, что и по сю пору не может сдвинуться со своего места… И никто не узнает в старой негодной рухляди прежнего корабля, который вышел в море на всех парусах…»
Книгу Энгельс закончил так: «День великого решения, день битвы народов приближается, и победа будет за нами!»
Правительственные газеты негодовали. Эдгар каждый день раскладывал на столе перед Фридрихом новые газетные статьи, подчёркнутые красными чернилами.
— Опять о вас, сударь. Вы становитесь весьма известной фигурой.
Какой-то газетчик, затёршийся в их компанию, решил выдать тайну псевдонима Фридриха и расспрашивал младогерманцев:
«Не является ли вашим вождём тот барменский приказчик, который печатает свои нападки то анонимно, то под псевдонимом в брошюрах и журналах?»
Через неделю Бауэр показал Энгельсу большую статью, которую написал сам Руге в «Летописях». Руге положительно оценивал работу:
«Начало и конец книги обнаруживают склонность к образному языку и яркий огонь воодушевления. В изложении и критике шеллинговской философии господствует спокойствие и очень ясная позиция».
А Фридрих с Эдгаром сочиняли в это время комическую поэму. В ней они вывели своих врагов и друзей. И себя не забыли тоже.
Главным героем поэмы был Бруно Бауэр. Недавно по королевскому приказу его уволили из университета. Властям показалась слишком смелой его книга, критикующая современное богословие. В поэме безбожники во главе с Бруно боролись против святош и совершили революцию даже в аду.
— Что новенького сочинили сегодня? — заранее посмеиваясь, интересовался толстяк Мейен, редактор «Атенея». И ему читали записанные на обрывке счёта только что сочинённые строки:
Скоро строки из поэмы стали переписывать и читать на студенческих вечеринках.
И хотя Фридрих не был знаком с Марксом, он столько за эти месяцы наслышался о нём историй, легенд, что описал его в поэме самым отважным из грешников:
— От королей свободы не дождаться, каждый должен освободить себя сам, — говорили братья Бауэр. — Важно в собственном сознании отменить государство и церковь — только так сейчас станешь свободным.
И берлинские друзья Энгельса стали называть себя «Свободными».
Эта мысль: чувствуй себя свободным в своём сознании, и дело сделано — увлекла поначалу и Фридриха. Он даже напечатал о «Свободных» в газете корреспонденцию.
С Гуцковом и «Молодой Германией» Энгельс к тому времени уже порвал.
Под предводительством Эдгара Бауэра и толстенького Мейена, нагрузившись пивом, они бродили вечерами по улицам и кричали:
— Мы свободны, господа филистеры! Мы свободны!
Их скандалы развлекали полицию.
— Давайте переоденемся в нищих и пойдём в уличный поход, — предлагал Эдгар. — А когда окажемся рядом с церковью, покричим петухами или по-ослиному. Будем всячески доводить филистеров!
И Фридрих скоро понял: если каждый вечер устраивать балаганы и накачиваться пивом, сам превратишься в филистера — свободу завоёвывают не петушиными криками.
В Кёльне, в центре развивающейся Рейнской области, где уже строились заводы, а по реке ходили пароходы, с начала года стала выпускаться «Рейнская газета». И «Свободные» принялись активно с ней сотрудничать. За один только май у Фридриха были напечатаны статьи в четырёх номерах.
Книгу Энгельса о Шеллинге читали уже в Петербурге. Единомышленники Белинского готовили статью о ней в прогрессивных «Отечественных записках». А известный демократ, поляк Эдвард Дембовский, прочитав книгу, назвал автора одним из выдающихся философов современности.
Об авторе спорили. Издатель «Ежегодников» Руге познакомился с молодым русским революционером Бакуниным и решил, что автор книги — он.
«Прочти же брошюру «Шеллинг и откровение», она принадлежит перу одного русского, Бакунина, который сейчас живёт здесь. Подумай только, этот любезный молодой человек оставил позади всех старых ослов в Берлине», — написал Руге своему другу.
Узнав имя настоящего автора, он тут же отправил Энгельсу почтительное письмо, где называл его доктором философии и сообщал, что ждёт от него новых статей.
Фридрих послал ему статью, в которой сделал приписку:
«Кстати, я вовсе не доктор и никогда не смогу им стать; я всего только купец и королевско-прусский артиллерист. Поэтому избавьте меня, пожалуйста, от такого титула».
Уже после первых статей Маркса в «Рейнской газете» Фридрих понял, что не зря ходили о таком человеке легенды: настолько глубоки и точны были эти работы. Летом стали поговаривать о том, что Маркс становится одним из главных сотрудников газеты.
— Я послал в «Рейнскую» уже десяток статей, но почему-то он их не печатает, — ворчал Мейен.
«И я бы их не напечатал, — подумал Фридрих. — Одно напыщенное и скандальное фразёрство».
От «Свободных» он отходил всё дальше.
В августе и сентябре, последние месяцы перед увольнением из армии, он всё чаще задумывался о том новом, что почти не освещалось в германских газетах.
Из Парижа вернулся Гуцков и рассказал о существующих там коммунистических общинах немецких рабочих-эмигрантов. Ими руководил портной Вейтлинг. Гуцков упоминал ещё рабочего Шаппера и часовщика Молля. Эти рабочие люди уверяли в своих статьях, что через несколько веков человечеству будут незнакомы деньги, армия и нации. Их наивные идеи Гуцков высмеивал, но Фридриха они привлекли.
Шесть лет назад немецкие рабочие организовали в Париже «Союз справедливых». А этим летом тысячи рабочих бастовали в Англии. О рабочем движении, о коммунизме писал страстные статьи Гейне: