Страница 4 из 86
Замечательны эти искренние, любвеобильные строки «последних из могикан»! Их советы, размышления и наставления пронизаны неподдельным чувством смирения, глубоким осознанием своего недостоинства быть чьими-либо учителями. Они видят себя хуже всех тех, которые обращаются к ним за помощью, потому никого себе не подчиняют, не требуют себе «послушания». Они только советуют, постоянно обращаясь к творениям святых Отцов. Уже одно это - не ценнейшее ли сегодня духовное назидание и пастырям, и пасомым!
Составители настоящего сборника сочли, что для читателей, которые не имеют возможности познакомиться со всем наследием этих подвижников, убедительнее будет получить ответы на различные вопросы христианской жизни из их собственных уст, а не в чьем-либо переложении. Поэтому здесь приводятся только их подлинные слова. В случае необходимости узнать контекст той или иной мысли можно обратиться к первоисточникам этого сборника, которые многократно издавались в последние десятилетия. Приводимые цитаты даны по следующим изданиям:
Святитель Игнатий (Брянчанинов).Творения .СПб. 1905.
Письма Валаамского старца схиигумена Иоанна. М. 2010.
Путь немечтательного делания. Игумения Арсения и схимонахиня Ардалиона. М. 2003.
Игумен Никон (Воробьев). Письма о духовной жизни. Вн и май себе.Изд. Сретенский монастырь. М. 2011.
А. Осипов
Святитель Игнатий (Брянчанинов)
Святитель Игнатий (в миру Дмитрий Александрович Брянчанинов) родился 5 февраля (по ст. стилю) 1807 года в селе Покровском Грязовецкого уезда Вологодской губернии, и принадлежал к старинной дворянской фамилии. Отец его, Александр Семенович Брянчанинов, паж императора Павла Петровича, был предводителем дворянства этого уезда. Мать, Софья Афанасьевна, родила сына после продолжительного бесплодия, после горячих молитв и паломничеств по святым местам.
Очень способный и не по годам серьезный отрок получил прекрасное домашнее образование, о чем свидетельствует, в частности, знание им нескольких европейских, древнегреческого и латинского языков. Уже с детства Дмитрий выделялся среди всех своих братьев и сестер разносторонними способностями и особой любовью к уединению, чтению и молитве.
Когда Дмитрию исполнилось 15 лет, отец повез его в Петербург для продолжения образования. По дороге в столицу сын впервые открыто высказал желание стать монахом, но отец не обратил на это внимания.
Блестяще сдав вступительные экзамены в Главное Военное Инженерное училище (при конкурсе более четырех человек на место) Дмитрий не просто оказался первым, но и был единственным, которого зачислили сразу во второй класс. Первым по успеваемости он оставался и до конца обучения. В годы учения Дмитрий Александрович был желанным гостем во многих великосветских домах. На литературных вечерах в доме своего родственника президента Академии художеств А.Н. Оленина, Брянчанинов был любимым чтецом и декламатором, а своими литературно-поэтическими дарованиями приобрел благосклонное внимание А. С. Пушкина, И. А. Крылова, К. Н. Батюшкова, Н. И. Гнедича.
Но в шуме и суете столичной жизни Дмитрий не изменил своим духовным исканиям.
В ту эпоху разнообразных мировоззренческих и религиозно-мистических течений он усиленно ищет ответа на вопрос: где же истинная вера? В поисках смысла жизни он много читает различной философской и особенно религиозной литературы. Изучает сочинения восточных и западных подвижников. Вскоре он знакомится с монахами Валаамского подворья и Александро-Невской лавры. Они-то и помогли ему найти то, к чему стремилась его душа. Чтение творений святых отцов, назидательные беседы с иноками лавры, через которых он познакомился со старцем Леонидом (впоследствии оптинский иеромонах Лев ),окончательно открыло ему истинность Православия и укрепило в желании вступить на монашеский путь жизни.
В своей замечательной статье «Плач мой» он так позднее писал о своем душевном состоянии в то время:
«Пред взорами ума уже были грани знаний чел о веческих в высших окончательных науках. Пришедши к граням этим, я спр а шивал у наук: что вы даете в собственность человеку? Человек вечен, и собственность его должна быть вечна. Покажите мне эту вечную собственность, это богатство верное, которое я мог бы взять с собою за пределы гроба!.. Науки молчали.
За удовлетворительным ответом, за ответом существе н но нужным, жизненным, обращаюсь к вере. Но где ты скрыв а ешься, вера истинная и святая? Я не мог тебя признать в фан а тизме, который не был запечатлен евангельскою кротостию; он дышал разг о рячением и превозношением! Я не мог тебя признать в учении своевольном, отделяющемся от Церкви, с о ставляющем свою новую систему, суетно и кичливо провозглашающем обр е тение новой истинной веры христианской, через осмнадцать столетий по воплощении Бога-Слова. Ах! в каком тягостном н е доумении плавала душа моя!..
И начал я часто со слезами умолять Бога, чтобы Он не предал меня в жертву заблуждению, чтобы ук а зал мне правый путь, по которому я мог бы направить к Нему невидимое шествие умом и сердцем. Внезапно предстает мне мысль… сердце к ней, как в объятия друга. Эта мысль внушала изучить веру в источн и ках — в писаниях святых Отцов. «Их святость, — говорила она мне, — ручается за их верность: их избери в руководители». П о винуюсь. Нахожу способ получать сочинения святых угодников Божиих, с жадностью начинаю читать их, глубоко исследовать. Прочитав одних, берусь за других, читаю, перечитываю, изучаю. Что прежде всего поразило меня в писаниях Отцов Православной Церкви? — это их согласие, согласие чудное, величественное…
Чтение Отцов с полною ясностью убедило меня, что сп а сение в недрах Российской Церкви несомненно, чего лишены вер о исповедания западной Европы, как не сохранившие в целости ни догматического, ни нравственного учения первенствующей Цер к ви Христовой…
Оно[чтение Отцов] научило меня, что жизнь земную должно проводить в приготовлении к вечности, как в преддв е риях приготовляются ко входу в великолепные царские чертоги. Оно показало мне, что все земные занятия, наслаждения, п о чести, преимущества — пустые игрушки, которыми играют и в которые проигрывают блаженство вечности взро с лые дети».
Окончив Инженерное училище в 1826 году в чине поручика, Дмитрий Александрович сразу же подал прошение об отставке, заявив о желании уйти в монастырь. Это вызвало взрыв возмущения у его августейших покровителей. Родители категорически отказались благословить его на этот путь. Император Николай I вместо отставки предписал ехать ему в Динабург для руководства строительством крепости. Там он скоро сильно заболел, и осенью 1827 года его повторное прошение об отставке было принято.
Прилепившись всей душой к старцу Леониду, он всюду следует за своим духовным наставником, который вынужден был за короткое время сменить несколько монастырей[4]. В 1831 году Брянчанинов принимает монашеский постриг с именем Игнатия в честь священномученика Игнатия Богоносца. И в том же году епископом Вологодским Стефаном был рукоположен в иеродиакона и затем — в иеромонаха.
Вскоре император Николай I вызывает отца Игнатия в Петербург и при личной аудиенции объявляет ему: «Ты у меня в долгу за воспитание, которое я тебе дал, и за мою любовь к тебе. Ты не хотел служить мне там, где я предполагал тебя поставить, избрал по своему произволу путь – на нем ты и уплати мне долг твой. Я тебе даю Сергиеву пустынь, хочу, чтобы ты жил в ней и сделал бы из нее монастырь, который в глазах столицы был бы образцом монастырей». 1 января 1834 года отца Игнатия возвели в сан архимандрита.