Статья Пятая (ЛП)

"Остановись, - сказала я себе. - Дыши. Думай!"

Но тело не слушалось. Я не видела дороги на Винчестер. Я даже не могла найти грузовик. Страх все глубже пробирался в грудь. Я бежала, чувствуя, как пот смешивается с поливающим меня дождем. Где же дорога?

Один раз я упала, шлепнувшись в лужу грязи, которая забрызгала мне лицо и набилась в рот. Задыхаясь, я выплюнула все, что смогла, и побежала дальше.

В конце концов я заметила какую-то поляну. Не останавливаясь, я помчалась туда. Я даже не боялась вернуться к грузовику: главным для меня было понять, где же я. Когда я подобралась ближе, то уже могла разглядеть то, что заметила раньше. Я оперлась руками о колени, восстанавливая дыхание и радуясь, что я больше не одна.

Передо мной был дом на колесах такого же унылого желтого цвета, как кожа и глаза Рика и Стэна. С одного из углов, потрепанного погодой, слезла краска, обнажив слой алюминия. Рядом, вплотную друг к другу, стояли три прозрачные пластиковые бочки, через которые просвечивала какая-то грязная жидкость - вероятно, вода. Несколько китайских колокольчиков* сильно раскачивались под навесом входной двери. Я их не слышала из-за проливного дождя.

На зацементированной площадке в кресле-качалке сидела женщина, наблюдая за бурей. Спортивные штаны, что были на ней надеты, мешковато висели на икрах, а сливового цвета шаль была свободно обернута вокруг плеч. Выглядело так, словно когда-то она была полновата, но потом внезапно похудела и у нее остались излишки кожи. Это было заметно по подбородку и открытым участкам предплечий. Большой золотистый лабрадор лежал на земле у ее ног.

За домом стоял автомобиль, позади него виднелась грунтовая дорога.

Я воспряла духом. Женщина выглядела достаточно дружелюбной. Она могла быть матерью любого из моих сверстников, сидящей на крыльце в ожидании, когда ее дети вернутся из школы. Может быть, она подскажет мне дорогу до города.

Или даже дорогу до места встречи с перевозчиком.

Руди-лэйн, 190. Я снова и снова мысленно повторяла этот адрес.

У меня в животе полетели бабочки. Я услышала голос Чейза, говорящий мне, что нигде не безопасно. Что ж, был только один способ узнать наверняка.

Я вышла на поляну из кукурузного поля в пятнадцати футах* от женщины. Она вскочила так быстро, что едва не опрокинула кресло.

- Здравствуйте! - крикнула я, медленно двигаясь к ней. Я старалась выглядеть настолько безобидной, насколько могла. - Простите, я заблудилась. Я надеялась, что вы сможете помочь мне.

У нее были широко расставленные глаза и плоские щеки, с которых сошел весь цвет, пока я подходила. Ее рот открылся, и она рассеянно пригладила черные с проседью волосы.

Я подумала, что у нее, наверное, уже давно не было нежданных гостей.

- Ох! - внезапно сказала она и жестом подозвала меня поближе. - Дождь! Ты же вся промокла! Иди сюда!

Я осторожно подошла к ступенькам. Женщина оказалась на несколько дюймов ниже, чем я ожидала. Когда я зашла под козырек, она неуверенно положила руку мне на плечо и осторожно погладила меня, как будто хотела убедиться, что я настоящая. Я вдруг осознала, как выгляжу: вся в грязи и промокшая до костей. Я провела тыльной стороной ладони по лицу, надеясь, что я не слишком грязная.

Теперь я уже слышала колокольчики, которые стали оглушительно громкими. Я подпрыгнула от одного особенно резкого звука, на который женщина, кажется, и не обратила внимания.

- Ты выглядишь так, словно у тебя был чертовски плохой день, - сказала женщина.

Я то ли засмеялась, то ли всхипнула, точно не знаю. В конце мы уже улыбались вдвоем.

- Прости, прости! Заходи. Я напою тебя чаем.

Я остановилась в дверях, когда она протолкнулась внутрь. Собака, которая до этого момента игнорировала мое присутствие, апатично обнюхала мою ладонь белесой мордой и поплелась внутрь.

Я наклонила голову, осматривая помещение, и меня пронзил настолько резкий запах, что заслезились глаза. Гремели колокольчики, по комнате, жужжа, носились мухи - от всех этих звуков, смешанных с дождем, у меня заболела голова.

Всюду царил беспорядок. Грязные тарелки были сложены в крошечной раковине и возвышались над разделочным столом. Ткань и одежда всех цветов и размеров были разбросаны по столу. На кровати, что стояла в дальнем правом углу, едва хватило бы места для одного человека.

Женщина порылась в посуде, вероятно, выискивая чистую чашку. В конце концов она бросила это занятие и пожала плечами, покраснев от смущения.

- Не беспокойтесь, - сказала я ей сквозь шум. - Я не хочу пить. Я была бы рада, если бы вы показали мне дорогу. Моя семья в Харрисонбурге, - добавила я. Запах был таким сильным, что я попятилась назад.

Женщина прошаркала ко мне и коснулась моей руки. В сравнении с моей ее была теплой и мягкой, но я вздрогнула от этого прикосновения. Я порадовалась, что она не заметила моего смущения. Мне бы не хотелось выглядеть грубой, прося о помощи.

- Ты не можешь уйти сейчас, милая. Не в такую погоду. Пожалуйста, заходи.

- Меня и правда ждут. - Я попыталась улыбнуться. - И за меня волнуются.

В противоположность своим высказываниям, я шагнула внутрь, где на меня внезапно навалились стены. Комната была очень маленькой для нас двоих, собаки и всего этого хлама. Я почувствовала, как удушливый запах забивает мне горло, и попыталась сглотнуть. Неосознанно я попыталась высвободить руку.

- Прости за беспорядок. Стало трудновато с тех пор, как отец пропал. - Ее нижняя губа задрожала, и по свисающей коже от подбородка до ключицы прошла волна.

Я и представить не могла, что эта женщина жила со взрослым человеком в таком захламленном помещении. Я задумалась, где же спал ее отец. Надеюсь, не в одной с ней кровати.

- Сожалею о вашей утрате... - Я замолчала, широко распахнув глаза.

Я увидела то, что раньше было скрыто вешалкой. С крюка в потолке свисал труп животного где-то трех футов в длину. Источник тошнотворного зловония. С него на пол стекала кровь, которую сейчас слизывала собака. Существо (не важно какое) было смуглым, но уже меняло цвет на синюшно-белый. Мухи и личинки покрывали ту его сторону, что уже почти сгнила. Я ощутила, как к горлу подступает тошнота, и с трудом сглотнула.

- Они отрубили воду, ты же знаешь. И электроэнергию. Я забрала некоторые припасы у старого Джо, но все же... - Женщина помахала рукой перед своим лицом, даже не осознавая, что мне неуютно. - Но это все неважно теперь, когда ты здесь.

- Я... хм... - Я обернулась на дверь, чувствуя, как ее рука сжимает мою все крепче.

- Мне нравится, какая у тебя сейчас прическа, - сказала женщина. Она придвинулась ко мне, я же машинально отступила назад.

- Вам... нравится... - начала было я, все еще ошеломленная видом мертвого животного, висящего там, где, как предполагалось, должна была бы быть гостиная. Собака продолжала лизать пол в том месте, где сквозь грязь проглядывал линолеум.

- О, да. Я всегда говорила, что с короткими волосами тебе лучше, разве нет?

С момента моего появления здесь в голове неустанно звенели тревожные колокольчики, но эти слова напугали меня больше всего. Мне потребовалось все мое самообладание, чтобы не оттолкнуть ее и не рвануть за дверь.

- Мисс... простите, не знаю, как вас зовут, - начала я, вырвав руку и ударившись о вешалку.

- Элис, ты ведь знаешь, как я не люблю, когда ты так говоришь. Называй меня мамой, пожалуйста.

- Мамой...

- Правильно, милая.

Стало совершенно понятно, что эта женщина уйти мне не даст.

- Нет-нет, я имею в виду, что я не Элис. Вы не понимаете. Простите, мне не следовало сюда приходить. - Я повернулась к выходу. Женщина неожиданно ловко обогнала меня, загородила дверной проем и схватилась за него обеими ладонями.

- Выпустите меня, - сказала я дрожащим голосом. В воздухе между нами тучей собрались мухи. Я чувствовала все больший ужас, и вонь казалась мне все более удушающей. Я едва сдержала рвотный позыв.