Страница 162 из 178
326 (Стр. 431) В тексте «Русской старины» ошибочно: «31-го сентября». Ср. записку Бодянского, наст. изд., стр. 440.
327 (Стр. 431) Гоголь познакомился с Г. П. Данилевским незадолго перед этой встречей у Аксакова. (См. воспоминания Г. П. Данилевского, наст. изд., стр. 434*.)
328 (Стр. 432) Статья П. А. Кулиша «в ответ Данилевскому и Гаевскому» была напечатана в «Отечественных записках» (1853, № 2) под названием «Выправки некоторых биографических известий о Гоголе».
329 (Стр. 432) «Рим» был напечатан в третьей книжке «Москвитянина» за 1842 г.
Григорий Петрович Данилевский (1829–1890) — известный в свое время беллетрист, автор популярных исторических романов «Сожженная Москва», «Черный год» и др. На заре своей литературной деятельности он был арестован по делу Петрашевского, но вскоре выпущен на свободу и ревностной службой в министерстве просвещения (1850–1857), а затем в качестве редактора официозного «Правительственного вестника» успешно заглаживал мимолетные «увлечения молодости».
Данилевский не принадлежал к числу сколько-нибудь близких к Гоголю людей. Через О. М. Бодянского он познакомился с Гоголем осенью 1851 г., т. е. за полгода до его смерти. И хотя воспоминания Данилевского охватывают очень ограниченный отрезок времени, но они подробно освещают ряд существенных эпизодов биографии писателя в последний год его жизни, некоторые живые черты его характера.
Воспоминания Данилевского состоят из двух частей. В первой, и более важной из них, рассказывается о личных встречах с Гоголем. Вторая часть представляет собой очерк о путешествии, предпринятом автором через два с половиной месяца после смерти Гоголя на его родину — Васильевку. В очерке описывается встреча с родными Гоголя и воспроизводятся их рассказы о жизни писателя, не всегда, впрочем, одинаково интересные и достоверные (см. ниже примечания). Этот очерк под названием «Хуторок близ Диканьки» первоначально появился в 1852 г. на страницах «Московских ведомостей» (от 14 октября, № 124, стр. 1277–1280) и через год перепечатан «с поправками некоторых биографических подробностей» в газете «Русский инвалид» (от 1 февраля 1853 г., № 26, стр. 101–105). В полном объеме «Знакомство с Гоголем» было опубликовано в журнале «Исторический вестник», 1886, № 12, стр. 473–503. В настоящем изд. воспроизводится журнальный текст с некоторыми купюрами.
330 (Стр. 435) «Теперь…» — т. е. в 1886 г.
331 (Стр. 439) Здесь речь идет не об Александре Максимовиче Княжевиче — будущем министре финансов, как предполагал В. В. Гиппиус («Н. В. Гоголь в письмах и воспоминаниях», М. 1931, стр. 430), а о его брате — Владиславе Максимовиче, служившем председателем симферопольской уголовной палаты. В. И. Шенрок, комментируя в «Письмах» намерение Гоголя поехать в Крым в 1851 г., ошибочно связывает эту поездку с именем Дмитрия Максимовича Княжевича — этнографа и попечителя Одесского учебного округа (см. Письма, т. IV, стр. 400, примеч. 1 и «Алфавитный указатель», стр. 503), умершего девять лет назад (1842). Между тем и здесь речь идет о том же Владиславе Максимовиче Княжевиче.
332 (Стр. 439) Это издание сочинений Гоголя имеет свою историю. Писатель был недоволен своим первым четырехтомным собранием (1842), ибо оно вышло, как писал Гоголь 24 сентября 1843 г. Прокоповичу, «не в том полном виде, как я думал» (Письма, т. II, стр. 338). В издании оказались пропуски, множество опечаток и недосмотров, в которых был повинен Прокопович. В конце 1850 г. Гоголь решил подготовить второе издание своих сочинений в пяти томах. Организация этого издания была возложена на Шевырева. Лишь осенью 1851 г. было получено цензурное разрешение и вслед за тем в трех типографиях одновременно приступили к набору. Гоголь читал корректуру и вносил множество поправок в свои произведения. Но смерть писателя надолго прервала работу над изданием. Правительство было перепугано огромной манифестацией, в которую вылились похороны Гоголя, и необычайно широким резонансом, который вызвала смерть писателя в передовых, демократических слоях общества. Имя Гоголя можно было упоминать в печати с величайшей осторожностью. В таких условиях нельзя было и думать об издании сочинений Гоголя (см. воспоминания Д. А. Оболенского, наст. изд., стр. 554*). Только в половине 1855 г., уже после смерти Николая I, было, наконец, получено разрешение на издание сочинений Гоголя. Оно было осуществлено в шести томах племянником писателя — Н. П. Трушковским (в 1855 г. вышли первые четыре тома и в 1856 — последние два).
333 (Стр. 439) Упоминаемые произведения Ап. Майкова: поэма «Савонарола» и лирическая драма «Три смерти» были написаны в 1851 г., но напечатаны много лет спустя — в «Библиотеке для чтения», 1857, № 1 и № 10.
334 (Стр. 442) Здесь характерный для славянофила И. Аксакова злобный выпад против революционного демократа Белинского, резко осудившего реакционную книгу Гоголя «Выбранные места из переписки с друзьями». Что касается «западников-либералов», то они именно и не возражали против «Выбранных мест». Валериан Майков, например, находил в них «мысли чрезвычайно светлые» («Отеч. записки», 1847, № 2, Отд. VI, стр. 70). Другой представитель либерально-западнического лагеря — А. В. Дружинин, отвергая «сатиру и карающий юмор» Гоголя, считал «Выбранные места» единственным заслуживающим признания произведением писателя.
335 (Стр. 449) В пятой книжке «Москвитянина» за 1852 г. появилась заметка М. Погодина «Кончина Гоголя», в которой содержались интересные подробности о последних днях жизни писателя. Приведем извлечения из этой заметки, имеющей мемуарный характер:
«21 февраля, в четверг, поутру, без четверти в восемь часов, умер Гоголь.
Публика требует подробностей о кончине своего любимца; в городе ходят разные слухи и толки.
Скрепя сердце приступаю к исполнению журнальной обязанности, которая никогда не была для меня так тягостна.
Чем он был болен? На этот вопрос можно отвечать только то, что он страдал, страдал много, страдал телом и душою, но в чем именно заключались его страдания, как они начались, — никто не знает, и никому не сказывал он об них ничего, даже своему духовнику.
С которого времени, по крайней мере, оказалась в нем роковая перемена? Кажется, недели за три до кончины.
А за месяц он был, повидимому, здоров, принимал еще живое участие в издании своих сочинений, которые печатались вдруг в трех типографиях, занимался корректурами, заботился об исправлениях в слоге, просил замечаний.
Летом же читал многим главы (до семи) из второго тома «Мертвых душ», и сам попросил напечатать известие в журнале о скором его издании вместе с умноженным первым.
По соображениям оказывается теперь, что в последнее время он уклонялся под разными предлогами от употребления пищи, в чем, однакож, уличить было его невозможно…
В субботу, на масленице, он посетил также некоторых своих знакомых. Никакой особенной болезни не было в нем заметно, не только опасности; а в задумчивости его, молчаливости не представлялось ничего необыкновенного.
С понедельника только обнаружилось его совершенное изнеможение. Он не мог уже ходить и слег в постель. Призваны были доктора. Он отвергал всякое пособие, ничего не говорил и почти не принимал пищи. Просил только по временам пить и глотал по нескольку капель воды с красным вином. Никакие убеждения не действовали. Так прошла вся первая неделя. В четверг сказал: «Надо меня оставить, я знаю, что должен умереть».
В понедельник на второй неделе духовник предложил ему приобщиться и пособороваться маслом, на что он согласился с радостию и выслушал все евангелия в полной памяти, держа в руках свечу, проливая слезы.