Страница 29 из 66
– Она больше не хочет на меня работать, – расстроено признался бутлегер.
– Может, оно и к лучшему. Теперь вам ничто не мешает пригласить ее на ужин, – заметил Бо.
– Сомневаюсь, что теперь она согласится.
– Она ведь сказала, что красивее вас мужчины не встречала.
Уинтер искоса посмотрел на помощника.
– Эй, я пытался не слушать, – оправдывался Бо, – но вы оба так кричали, и…
Уинтер сошел на тротуар, подобрал шляпу, плюхнулся на заднее сиденье своего автомобиля и захлопнул дверцу.
Бо забрался на водительское сиденье:
– Домой? На пристань? Или вам нужно что-то ударить?
Последний вариант бутлегеру понравился. После того, как Бо подвез хозяина в боксерский клуб, Уинтер провел там все время до вечера.
И пришел туда на следующий день.
И на следующий тоже.
Но это не помогало. Испорченное настроение становилось все хуже и хуже.
Уинтер погрузился в работу, посещал склады, наблюдал за доставкой. Провел целое утро, разбирая и собирая лодочный двигатель. Служащие уже посматривали на хозяина так, словно хотели сбросить в залив, но ему было плевать.
Уинтер почти убедил себя, что больше не хочет увидеться с Аидой Палмер, что все у него будет в порядке, так как подобная женщина лишь доведет его до безумия, вынуждая рассказывать все до мелочи о своей жизни, меняя заведенный порядок и заставляя чувствовать себя виноватым.
Давая надежду.
На пятый день Бо влетел в кабинет хозяина с коробкой под мышкой:
– Я узнал кое-что любопытное от мясника в Чайнатауне.
Уинтер лежал на кожаном диване, свесив ногу и руку, и сверлил взглядом тикающие напольные старинные часы, которые его отец привез на корабле из Швеции.
– Если дело касается не Черной Звезды или тех символов, я и знать не хочу.
– Не напрямую, но возможно.
Маятник качнулся несколько раз, пока Уинтер ждал объяснения от Бо:
– Ты мне скажешь или нужно угадать?
– Этот мясник проболтался, что его кузен вступил в тайный тонг два года назад. Никто не знает имени заправилы, где расположена организация и чем занимается. Но этот самый кузен прошел странный обряд посвящения, во время которого его искусали насекомые.
Теперь Уинтер был весь внимание:
– Насекомые? Как яд «гу»?
– Возможно, а помните того заправилу, что умер от пчелиных укусов? Я слышал о клятве на крови, но это…
– И правда странно, – признал Уинтер.
– Вот еще кое-что: кузен мясника сказал, что шеф этого тонга считает себя потомком мистической группы китайцев-повстанцев из династии Хань [18]. Это военный отряд, а их командир был некромантом.
– Это еще что? Черная магия?
– Воскрешение мертвых. Может, обычная легенда, но это первая ниточка между колдовством и тонгом, и очень странная.
– Да, чертовски странная. Надо переговорить с этим кузеном мясника.
Бо покачал головой:
– В ту же ночь после разговора с двоюродным братом его нашли мертвым в канаве. Мясник считает, будто члены тонга убили беднягу за то, что он разболтал о церемонии посвящения. После смерти кузена парень так переживал, как бы это тайное общество не пришло за ним и женой, что переехал в другой конец Чайнатауна.
– Боже, тайный тонг с мистическими корнями… Это, скорее всего, то, что мы ищем, Бо.
– Я буду держать ухо востро и дам знать, что еще удастся раскопать.
Уинтеру стало не по себе. Бо, конечно, находчив и умен и понимает, что делает. Но бутлегер уже и так лишился многих близких. Если во время рысканья по переулкам Чайнатауна с помощником что-то случится, он никогда себе этого не простит.
– Будь осторожен. Если хоть что-то из этого близко к истине, и если они связаны с Черной Звездой, одному богу известно, что они сделают с тем, кто сунет нос в их дело.
Бо щелкнул по козырьку своей шляпы и подмигнул:
– Я всегда осторожен.
– Бо, я серьезно.
– Как приятно, что вы беспокоитесь о моем благополучии. Я буду осторожен, а вы не срывайте на мне зло вот за это. – Помощник протянул коробку. – Ее передал посыльный.
Уинтер подошел к столу и достал из ящика нож для писем, чтобы перерезать бечевку. Поднял крышку и уставился на платье, которое Джу заказал для Аиды. Боль, которую Уинтер пытался сдержать последние дни, нахлынула с новой силой, в груди стало тесно и жарко.
– Хельвете [19], – выругался он себе под нос.
Сделанное не из кричащего желтого шелка, а того цвета, что хотел Уинтер, такого же изящного, как серебро и песок. Ну хоть у Джу есть голова на плечах. Прекрасно скроенное платье подошло бы и богине. Уинтер представил себе в нем Аиду, и бесконечная пустота, которую он чувствовал с самой их ссоры, увеличилась.
Закрыв коробку, бутлегер в расстройстве смял один бок посылки. Нужно просто выкинуть ее в мусорную корзину. Аида все равно не примет подарок.
– Красивое платье, – заметил Бо.
Да. Девочки Джу постарались на славу, превосходная работа.
Жаль, что это все впустую.
Может, Астрид захочет его носить. Однако, опять же, если сестра когда-нибудь наденет наряд, то лишь напомнит Уинтеру о медиуме.
Самое разумное решение – отдать чертово платье Аиде. Возможно, она откажется, ему не стоит надеяться. Теперь он это понимал. Но передать посылку – логично, вот и все дела.
Кто-то постучал в дверь квартиры Аиды, пока она собиралась на позднее представление в «Гри-гри». Кто мог прийти к ней в семь вечера в пятницу? И почему это ее так разозлило? В последнее время медиума все раздражало, в чем она всецело винила Уинтера Магнуссона.
Ей было плохо, тошнило. Аида потеряла аппетит и последние четыре ночи ворочалась на узкой кровати, чувствовала каждую пружину, скидывала одеяла и кляла Уинтера на чем свет стоит.
Даже односторонние беседы с Сэмом не приносили обычного утешения и облегчения. Она попыталась представить, что бы он сказал об этой ситуации, но в голову лезли лишь предупреждения о бесполезности любви, о которых ей и думать не хотелось. Возможно, потому, что в этих делах она слабее Сэма.
Как же нелепо, что Уинтер вызвал в ней гнев и разочарование. Аида не злилась на него из-за Сук-Йин теперь, когда прошло первоначальное изумление. Она даже втайне не сердилась на его покойную жену, потому что это было бы эгоистично и мелко. Это не ее дело, а Уинтер мучился от горя, которого ей не понять. Глупо ревновать к покойнице.
Однако злость никуда не делась.
Потому что он наплевал на их возможные отношения.
А если Магнуссон готов сдаться без борьбы, то уж точно не мучается бессонницей. И это значит, что Аида страдает от любви к тому, кому сама безразлична, и это приводило в ярость. Аида злилась на себя, но винить Уинтера было проще. Намного проще.
Из коридора раздался девичий смех. Возможно, кому-то из жильцов что-то понадобилось. Аида открыла дверь и увидела сногсшибательную девицу, еще школьницу. Из-под мягкой розовой шляпки выглядывали золотистые локоны. Она стояла вместе с юной негритянкой примерно ее возраста. Девушки хихикали и держали в руках коробки для одежды.
– Приветик! – весело поздоровалась запыхавшаяся блондинка. Она кого-то напоминала, но Аида не могла вспомнить, где ее видела, а также понять, почему пришли именно к ней. Возможно, незнакомки просто перепутали номер квартиры.
– Меня зовут Астрид Магнуссон, я – сестра Уинтера, – представилась девушка.
Аида почувствовала стеснение в груди.
– О. А… о.
Что же она тут делает?
– Женщина за кассой ресторана позволила нам подняться сюда. А до вашей квартиры путь чертовски не близкий.
– Лифта нет.
– Кому-то надо его установить, да побыстрее. Можно войти? Кстати, это Бенита.
Бенита улыбнулась поверх большой коробки с одеждой. Она была подстрижена короче, чем Астрид, и одета в прелестное голубое платье в крупную и мелкую полоску с бантом на шее под пальто. Аида поздоровалась и пригласила обеих к себе.
[18] 206 году до н. э. утвердилась новая династия Хань, правившая до 220 года н. э. При династии Хань наследственной аристократии была противопоставлена новая военная знать.
[19] Helvete (швед.) – ад, преисподняя; черт побери!