Страница 11 из 25
Я знал подлость этого человека, но никогда не думал, что она может быть так велика.
В конце недели Педро пришел к Хуану Монтехо. Он привел с собой дюжину солдат и миссионера[11]. Форменас потребовал от Хуана, чтобы тот вернул долг или отдал свою дочь.
— Но вам же заплачено, сеньор! — крикнул я Педро. — Разве фунт чистого золота, это мало за те жалкие песо, которые должен вам этот несчастный старик?
— Какое золото? — воскликнул Педро. — О чем говорит этот парень? Вот расписки на сто восемьдесят песо. Будьте свидетелем, монсеньер, — обратился он к миссионеру.
— Истинный бог, здесь все по совести, — поспешно заверил тот и принял от Педро пачку расписок. Откуда я мог знать, что старый Хуан давал в свое время Форменасу расписку. Ну, а он в свою очередь был уверен в том, что я, заплатив за него долг, порвал их.
— Педро Форменас! — крикнул я. — Даже если вы продали свою душу дьяволу, это не спасет вас от моей мести!
— Ах, вот ты как заговорил, парень! За угрозу алькальду по нашим законам полагается виселица! Берите его, ребята! — крикнул он солдатам. Но я уже держал по пистолету в каждой руке. Алькальд схватил Аолу и прижал ее к себе так, чтобы я не мог выстрелить в него. Солдаты попятились. Они отлично знали, что в нашем поселке не следует шутить с оружием.
— Положите расписки в мою шляпу, монсеньер, — сказал я миссионеру. — Вот так. Теперь Хуан Монтехо должен только мне и больше никому! Я призываю в свидетели бога и всех, кто стоит за вашими спинами, сеньоры.
Форменас и солдаты оглянулись. Сзади них стояло уже не меньше полусотни человек. Это были люди из хижин.
— А теперь идите отсюда, синьоры. — Я спрятал за пояс пистолеты. — И помните, что Энрике Гомес без труда попадает в высоко подброшенное песо. Вам не следует встречаться с ним на одной тропе.
В этот же вечер, навьючив двух мулов, я ушел в горы. Вместе со мной ушла Аола. Уходя, я поджег свою хижину, все равно люди Педро Форменаса сделали бы это…»
Глава 9. Мы находим пещеру. Летучие мыши. Трусость и осторожность — понятия разные. Уроки спелеологии. Спуск в бездну
Часа два мы карабкались по крутым склонам Соснового оврага. Петр Васильевич все время внимательно разглядывал отметины на деревьях. По ним мы ориентировались. Скалы словно полукруглые крепостные башни, выступали из каменистых склонов оврага и заходили высоко вверх, чуть ли не к самым облакам.
— Ничего себе овраг! — жалобно сказала Ветка. — Это скорее ущелье какое-то. Все руки ободрала.
Витька презрительно фыркнул. Он шел рядом с Петром Васильевичем. Позади всех плелся Вовка. Он был слишком толст для таких горных проулок. Останавливаясь через каждые десять шагов, Вовка прикладывался к фляжке. Пот лил с него ручьями.
Овраги в наших заволжских горах и впрямь больше похожи на ущелья с каменистыми крутыми склонами.
Солнце немилосердно палило. Вырываясь из-под ног, скатывались вниз камни. Наконец мы увидели, что Петр Васильевич остановился. У подножия высокого утеса он раздвинул густые кусты бересклета и скрылся в них.
— Пещера!..
Она оказалась совсем не такой, как мы ожидали. Не было ни величественного грота, в котором, словно в оскаленной пасти чудовища, торчат сталактиты и сталагмиты. Была просто узкая черная щель в скале, и из нее тянуло холодком. Мы стояли возле этой щели немного разочарованные.
Минут через пятнадцать раздалось шуршание мелкой щебенки, и в щели показалась голова Петра Васильевича. Он ползком выбрался из пещеры. Следом за ним с тревожным писком вылетела стайка маленьких летучих мышей. Ветка взвизгнула и схватилась за волосы.
— Здесь, — сказал Петр Васильевич, — мы разобьем дневной лагерь. Ветка займется обедом, а мы, друзья, сделаем с вами первое обследование по всем левым ответвлениям. Часам к пяти нужно спуститься вниз, а не то Гаррик совсем заскучает на своем дежурстве.
— А где мне воду взять — спросила Ветка. — Или, может, сухой паек пожуете?
— Никаких сухих пайков, — ответил ей Петр Васильевич. — Вода в пещере есть. Чистая и холодная. Сочится по стенам и собирается в естественной чаше.
Петр Васильевич роздал всем по карманному фонарику, вынул из рюкзака большой клубок шпагата, и мы нырнули в щель.
— Ой, Генка, я с тобой! — жалобно попросила Ветка. — Я одна боюсь.
— Генка, не отставать! — грозно предупредил меня из темноты Витька. Луч его фонарика прыгал по осклизлым стенам где-то далеко впереди. Надо сказать, что, начинаясь щелью, пещера почти сразу же раздавалась в ширину и в высоту и в ней можно было стоять в полный рост. В настороженной тишине звонко капала вода. Под ногами похрустывала щебенка. Кто-то, невидимый в темноте, бесшумно простел мимо моего лица. Только едва слышно прошелестели маленькие крылья.
— Ой! — опять пискнула Ветка. — Кто это?
Я повел фонариком по стенам и своду пещеры. Ухватившись когтистыми лапками за каменные выступы, вниз головой висели летучие мыши. Их было очень много. Потревоженные светом, они завозились и, расправив крылья, с писком сорвались в воздух.
— Не бойся, — шепнул я Ветке. — Они же маленькие.
— Маленькие! Зато противные. Они в волосы вцепляются.
— Предрассудки! — ответил я, но все же покрепче ухватился за теплое Веткино плечо.
Вот и обещанная Петром Васильевичем чаша с водой. В ее пугающей глубине плавали маленькие солнца наших фонариков. Я зачерпнул воду ведром. Во все стороны разлетелись сотни мельчайших огненных брызг. Вода была холодная, как лед.
— Одна назад не пойду! — решительно заявила Ветка. — Боюсь!
Я проводил ее до выхода из пещеры. В щель врывался яркий жар летнего солнечного дня. Веткины брючки на секунду мелькнули в щели и исчезли. Я остался один. Сзади на меня наступал холодный тугой мрак. Петр Васильевич и Витька с Вовкой были уже где-то за поворотом. Их фонарей не было видно. Преодолевая противную дрожь в коленках, я пошел вперед. В луче фонарика мелькнул шпагат, привязанный за выступ скалы. Это Петр Васильевич закрепился у выхода. Взявшись за подрагивающую бечевку, я пошел вдоль нее. Один поворот, второй, потом — развилка. Неожиданно в глаза ударил ослепительный луч.
— Генка! — раздался Витькин голос. — Во, здорово! Понимаешь, провал. Пропасть. Бросали камни и считали. Петр Васильевич говорит, метров десять глубины, не меньше. Давайте спускаться вниз.
— Только не сегодня, — сказал Петр Васильевич. — Спешить не следует.
— Почему не сегодня? Чего там! Веревка у нас есть, и времени хватит. Давайте, Петр Васильевич, попробуем.
— Нет, Витя. Пещеры не любят неосмотрительных людей. Их исследование — это дело очень серьезное. Целая наука. Она даже имеет специальное название — спелеология. Исследователь пещер должен быть и геологом, и археологом, и альпинистом, и, самое главное, очень осторожным человеком, который никогда не спешит.
— И не трусит, — с ехидцей, как мне показалось, заметил Витька.
— Ни в коем случае, — согласился с ним Петр Васильевич. — И в первую очередь потому, что трусость и осторожность — понятия совершенно разные.
Остаток дня Петр Васильевич учил нас самым невероятным вещам. Например, он выложил из небольших камней длинный коридор, перекрыл его сверху ветвями, и мы по очереди проползали через него. Затем по веревке взбирались на скалы и, страхуя друг друга, спускались вниз. Потом Петр Васильевич заставил нас ходить по карнизам шириною с ладонь, причем зажмурив глаза. Эти карнизы возвышались над землей сантиметров на двадцать, не больше, но прибираться по ним зажмурившись было все-таки страшновато.
Хуже всех приходилось Вовке. Он был ужасно неповоротливый. Дважды Вовка падал с карниза, не говоря уже о том, что каждый раз он застревал где-нибудь посредине «чертова коридора», как прозвали мы сооружение Петра Васильевича. Ветка всем утерла нос. Даже Витьке. Она оказалась ловкой как кошка.
11
Священник, живущий в колониях.