Кронштадтский мятеж

Надо учесть также, что в старом русском флоте офицерский корпус был замкнутой сословной кастой и рекрутировался из наиболее привилегированных сословий. Некоторая отчужденность в отношениях между матросами и командирами на флоте замечалась даже после окончания гражданской войны. Донесения в политотдел часто свидетельствовали об этом. Так, с линкора «Севастополь» доносили: «Комсостав не стремится к сближению с командой»; из штаба Кронштадтской крепости: «Отношение к Советской власти всего личного состава удовлетворительное, за исключением штаба крепости»; с эсминца «Капитан Изыльметьев»: «Настроение комсостава здорово подавленное… ни в чем не проявляют отношения к Советской власти». [205] Число подобных примеров можно без труда увеличить.

М. Кузьмин, очевидец событий 1921 г., описывая их 10 лет спустя, безусловно делает тот же вывод, говоря о преобладании в командном составе Балтфлота старого офицерства:

«Все они были между собой спаяны, среди них была своя дисциплина. Жили замкнуто… В кают-компаниях они были хозяева, коммунистических сил там совершенно не было». [206]

Вопросы дисциплины не в последнюю очередь зависели и от материального положения моряков. Советское государство даже в самые тяжелые времена гражданской войны и хозяйственной разрухи делало все, чтобы в максимальной степени обеспечить Красную Армию всеми видами довольствия. Красный Флот снабжался лучше, нежели армейские части. Однако общее состояние народного хозяйства к исходу гражданской войны не могло не сказаться в конце концов и на обеспечении красноармейцев и моряков. Зимой 1920/21 г. снабжение личного состава Балтфлота резко ухудшилось. 7 декабря 1920 г. начальник политотдела Кронштадтской крепости сообщал начальнику Политического управления Балтийского флота (Побалта):

«Доношу, что продовольственный вопрос среди команд флота и крепости стоит очень остро. На основании заявлений целого ряда комиссаров видно, что среди команд идет недовольство на почве продовольствия… Принимая во внимание тяжелое положение Республики в этом вопросе, думаю, что тут еще кроется то, что лица, стоящие во главе продовольственного аппарата во флоте, или совершенно не проявляют деятельности, или же не на своем месте»… [207]

В течение января — февраля 1921 г. продовольственное снабжение моряков ухудшилось. В донесениях командиров и комиссаров частей и кораблей стали особенно часты сообщения о недостаточной выдаче продовольствия. Не загромождая изложение отдельными частными примерами, приведем некоторые обобщающие данные. В политическом докладе Побалта за первую половину февраля говорилось:

«Дело снабжения продовольствием неудовлетворительное: поступления продовольствия самые незначительные ввиду временного приостановления железнодорожного движения на Юге и в других районах Республики, откуда поступало продовольствие. Если положение с транспортом и с топливом в ближайшие дни не улучшится, то существующую теперь норму придется сократить до минимума, ибо наличие в складах продбазы рыбы, мяса, муки и др. продуктов позволяет нам существовать не далее как до 5 марта, то есть только 20 дней. С крупой дело обстоит по-прежнему плохо, так как таковая совершенно за последнее время не поступает. Ремонт мельницы, обслуживающей нужды флота, предположено закончить к 1 марта; начав работу, мельница несколько смягчит продовольственный кризис, давая возможность вовремя получить муку и крупу. Продмаршрут с мясом из Сибири не прибыл. Мясной наряд в Псковской губернии выполняется слабо, и возлагать на него большой надежды не приходится». [208]

В самый канун мятежа положение оставалось по-прежнему крайне тяжелым. В докладе Побалта за вторую половину февраля отмечалось:

«Продовольственный вопрос за последнее время обстоял весьма неудовлетворительно: муки, крупы и пр. продуктов всего-навсего на несколько дней, поступления же крайне скудны, а прибегать к сокращению пайка было невозможно в связи с разыгравшимися в Петрограде событиями» (имеется в виду «волынка» в 20-х числах февраля. — С. С.). [209]

На флоте также наблюдалась нехватка обмундирования. Особенно плохо было положение вновь прибывающих пополнений (старослужащие, что называется, «донашивали» давно полученное обмундирование). В докладе политотдела за первую половину февраля сообщалось, что «прибывшее пополнение совершенно находится в лохмотьях, имеется наряд на получение от интендантства, но таковое ничего не имеет». [210] Часты были жалобы на нехватку обуви, теплой одежды, постельного белья, одеял и т. п. В одном из докладов о положении в Кронштадте в январе 1921 г. сообщалось следующее:

«В частях, несущих гарнизонную службу как в крепости, так и на фортах, чувствуется усталость. Снабжение частей гарнизона обмундированием неудовлетворительное: почти во всех воинских частях наблюдается недополучение походного обмундирования и обуви на 30–50 %, гимнастерок же, теплого белья (в особенности одеял) — превышает и эту норму». [211]

Наконец, не миновал флот и топливный кризис, разразившийся в стране. Из Кронштадтской крепости в конце января поступило донесение:

«Комиссар по топливу указывает, что порт находится в критическом положении с топливом. Дрова подходят к концу, надежды на прибытие мало. Из Ораниенбаумской железной дороги по льду едва ли удастся провезти при ежедневной перемене температуры. Около 100 кубов имеется еще в баржах, которые совершенно вмерзли, отчего работа по выгрузке подвигается слишком медленно, и, кроме того, рабочие плохо одеты и обуты, питание неудовлетворительное». [212]

Даже на боевых кораблях, стоявших в Кронштадте, наблюдался недостаток топлива, то же отмечалось и в Петроградской морской базе.

Балтийские моряки наряду с рабочими Петрограда и воинскими частями привлекались на работы по разгрузке дров, очистке железнодорожных путей и т. п. По приказу штаба бригады линейных кораблей с 17 февраля [213] ежедневно полагалось высылать для этих целей 100 моряков на Николаевский вокзал. Видимо, приказ исполнялся плохо, потому что через два дня штаб бригады предупредил, что за неисполнение этого приказа «все командиры и комиссары по истечении 24 часов будут преданы суду ревтрибунала». [214] Тяжелые материальные условия, в которых находился зимой 1920/21 г. Балтийский флот, вызывали быструю усталость, утомление личного состава, особенно там, где некоторые моряки служили уже по многу лет. Не случайно в донесениях того времени так часто встречается это слово — «усталость». Вот только лишь один доклад в политотдел Балтфлота (январь 1921 г.): эсминец «Всадник» — «заметна усталость»; линкор «Севастополь» — «наблюдается усталость и тяга на родину старших годов, подлежащих увольнению»; линкор «Андрей Первозванный» — «заметна усталость. Были случаи самовольных отлучек в Петроград». [215]

Матросы и солдаты Балтики, состоявшие преимущественно из крестьян, [216] в известной мере отражали колебания мелкобуржуазной стихии, в сильной степени проявившиеся в изучаемое время. Антисоветские подстрекатели использовали материальные затруднения военнослужащих в своей пропаганде. Однако следует подчеркнуть, что подавляющая масса матросов и солдат проявила выдержку, стойкость и сознательность. Не сохранилось сведений ни об одном инциденте, связанном с нехваткой продовольствия и т. п. Моряки понимали — бедствует вся страна, все трудящееся население.

205

207. ЦГАВМФ, ф. р-52, оп. 2, д. 536, л. 7; д. 534, л. 183; д. 549, л. 146.

206

208. М. Кузьмин. Кронштадтский мятеж. Популярный очерк. Л., 1931, стр. 31.

207

209. ЦГАВМФ, ф. р-52, оп. 2, д. 327, л. 158.

208

210. Там же, д. 536, л. 18.

209

211. ЦГАВМФ, ф. р-52, оп. 2, д. 536, л. 25.

210

212. Там же, д. 534, л. 183.

211

213. Там же, д. 536, л. 5.

212

214. Там же, д. 534, л. 83.

213

215. Там же, ф. р-304, оп. 1, д. 46, л. 25 об.

214

216. Там же, л. 28 об.

215

217. Там же, ф. р-34, оп. 2, д. 536, лл. 2, 5, 6.

216

218. См. об этом: Д. А. Гарькавенко. Социальный состав матросов русского флота в эпоху империализма. — «История СССР», 1968, № 5.