...Имеются человеческие жертвы

Я вступаю в ряды организации «Долг» сознательно и добровольно. Я предупрежден, что в случае разглашения любых сведений о тайне организации понесу наказание как изменник и предатель и буду казнен по законам военного времени.

Подпись вступающего».

Денис поднял лицо от листка бумаги: Лица Нелюбина и того, в очках, были очень серьезны, и он понял: тут, кажется, шуток не шутили.

—  Ознакомился? — спросил длинный в очках.

Денис кивнул.

—  Тогда подписывай, — сказал Нелюбин. — Тебе оказывается высокая честь — мы принимаем тебя сразу на вторую ступень.

—   А сколько их всего? — спросил Денис.

—  Всего их три. А над ними СС.

—  А это что?

—  Совет соратников. А я — председатель политсовета СС. И с этой минуты твой царь и господь бог, — сказал длинный в очках и медленно, со зловещей многозначительной театральностью стянул с лица свои темные очки и упер в Дениса пронизывающий взгляд как будто бесцветных глаз с провалами огромных темных зрачков, взгляд безумца маньяка или наркомана. И даже Денису сделалось не по себе под этим взглядом, будто открылась жуткая бездна в темный параллельный мир демонов и бесов.

Денис поставил свою подпись, поднялся и вернул бумагу, очень похожую на классический договор с Сатаной.

—   Ну, вот и все, — сказал первый руководитель «Долга», председатель СС и кто он еще там... — Теперь ты наш, а мы — твои до последней минуты, до последнего часа. Меня зовут Роман, слышал, наверное... Так вот, это я и есть, Роман Тучкин.

Они обменялись рукопожатием.

—   Ну, ладно, — кивнул Денис, — теперь все понятно. Ну а если бы я прочитал и не подписал? Что тогда?

—    Тогда ты стал бы нашим врагом, — сказал Роман, — хуже вонючего жида и черного ублюдка. А с ними у нас разговор короткий.

И вдруг он, выхватив из-за пояса пистолет Макарова, передернул затвор, вскинул пальцем флажок предохранителя и трижды выстрелил в ствол ближайшей сосны, только мелкие щепки коры полетели в стороны.

—  Авторитетно, — заметил Денис. — А эти штучки всем дают?

—  Тем, кто достоин, — сказал Нелюбин.

—  И с течением времени, — закончил Роман.

67

«Ну вот, пожалуй, полдела и сделано, — подумал Денис, подъезжая в тот вечер в электричке к степногорскому вокзалу. — По крайней мере, маленько проясняется, откуда тут могут ноги расти».

Было около десяти часов вечера, когда он вышел из вагона и смешался с толпой на площади перед зданием вокзала. Он шел к трамвайной остановке, как вдруг задержал шаг и задумался.

Как, как проникнуть в тайны этой организации? И не за год, не за два, когда само собой ему начнут доверять и будут считать за своего. Тут был только один путь: добиться расположения Тучкина, этого человека с несомненными нарушениями психики, наверняка фанатика своей безумной идеи, одержимого параноидальной жаждой власти и желанием стрелять, стрелять, стрелять! — вот так же, как он стрелял сегодня в эту сосну. Но времени нет — ни года, ни даже месяца. Чем можно купить доверие такого субъекта? Полной покорностью? Обожествлением? Превознесением до небес его талантов и способностей вождя?

Примитивно, конечно, до отвращения, но банальные способы потому и банальны, что верны. Что может быть у них общего? Где может оказаться точка пересечения?

За свою жизнь, еще не самую длинную, но успевшую вместить много всякого, чего, наверное, и не привиделось бы его сверстнику лет двадцать тридцать назад, Денис сталкивался и с наркоманами, он встречал их и в Москве, и в Барнауле, и даже сам пару раз попробовал «травки». А потом, оказавшись в «Глории» и оценивая проблему наркомании в России как одну из самых страшных и серьезных, специально занимался ею, читал медицинскую литературу, смотрел фильмы и вообще погрузился в изучение этого мира призраков и фантомов достаточно глубоко. И то, что Тучкин наверняка наркоман со стажем, он понял сразу, едва только увидел его глаза...

Ну-ка, ну-ка! Тут, кажется, что-то забрезжило. Ведь он прошел через чеченскую мясорубку, так? Во всяком случае, этот пункт биографии помечен в его легенде. Там, скажем, пристрастился. Ну, допустим... Что дальше? Не только пристрастился, но и, скажем, свел знакомство и с мелкими торговцами, и с курьерами, и с оптовиками. На этом можно было бы закрутить дружбу... Или слишком опасно? Чересчур в лоб?

Сегодня в разговоре Тучкин был слишком нервозен и возбудим. Может быть, в силу каких-то неведомых причин оказался без ширева? Без привычных «колес». Тогда, спрашивается, почему? Ведь у него и деньги, и люди, и связи, и, уж конечно, должны быть свои постоянные поставщики...

Голова Дениса работала так, что казалось, из этих маленьких мозговых шестеренок только искры летят. Стоп! Ведь у них в этом «Долге» первый принцип — здоровье тела и духа. Значит, то, что он сидит на игле или «крутит колеса», должно быть тайной для остальных, тайной для всех. А иначе его право повелевать, его магия сильной, авторитарной личности обратится в ничто. Ведь у них там и правда серьезные мальчики, для которых чистота идеи наверняка важнее харизмы их лидера. Наверняка есть и свои разборки, и зависть, и соперничество... Судя по всему, и деньги там крутятся немалые...

Хотя бы тот же Нелюбин вполне мог бы претендовать на роль горлана-главаря... И если бы, скажем, он узнал, что наш Роман все свои рекорды завоевал, так сказать, на допинге, кто поручится, что их политсовет не поставит вопрос о замене лидера — психа и наркомана? Или все эти построения — чистая фикция? Нет, он, кажется, ухватил крепкую ниточку! Значит, что, шантаж? Просто взять на арапа? Нет, не проходит...

Куда лучше созвучие и родство душ. Значит, что же, придется самому добывать зелье? Заключить с магистром этого ордена тайный союз?

При всей авантюрности идея была очень даже соблазнительная. В самом деле, что сближает больше, чем общие пороки? Денис понял, что надо рисковать.

Он взглянул на часы и поехал не в общежитие, а в другую сторону, на улицу Володарского, на маленький круглосуточный междугородний переговорный пункт, который давно заприметил для такого случая. Пришла пора использовать этот канал. Только бы Макс, этот чокнутый гуляка в Интернете, не плутал бы в своей обожаемой «Паутине». Но, на счастье, в трубке раздался его, как всегда, ироничный и как бы сонно-ленивый голос.

—   Здорово, бродяга! Это я, — приветствовал Денис. — Ну, как там наша Слава?

—   Что слава? — мгновенно отозвался великий хакер. — Яркая зарплата на ветхом рубище певца...

—   Вот что, певец, — сказал Денис. — Времени у меня — ноль-ноль целых. А потому слушай директора и соображай. Мне срочно нужно то, что горько, но жизнь делает сладкой. Или: то белое, что делает будущее черным. Уловил?

Макс размышлял не более пяти секунд. И отозвался:

—  Если я правильно понял, тебе нужно то, что нельзя, но очень хочется?

—   Ну да, да! — обрадовался Денис. — Причем нужно позарез и очень быстро! Найди, добудь и доставь сам, за счет фирмы. Плюс премиальные за смекалку и расторопность. Мне тут это — никак.

—  О'кей, директор, — сказал Макс. — По этому профилю я еще не наловчился. Но, видно, надо когда-нибудь начинать. Когда и сколько?

—  Не позднее послезавтра, ну а количество... Разузнай и прикинь сам — на пять-шесть сессий для специалиста средней квалификации. Найдешь меня в университете, на юрфаке. Кстати, как там дядя Слава?

—   Между прочим, он уже несколько дней там, у тебя.

—  Ясно, — сказал Денис. — В общем, жду тебя, как соловей лета. И смотри не жидись!

—  Антисемит, как и было сказано, — хмыкнул Макс и повесил трубку.

Уж как он расстарался, неведомо. Возможно, польстился на обещанные премиальные, но Денис увидел знакомую грузную бородатую фигуру внизу у раздевалки уже на следующий день. Однако когда Макс шагнул ему навстречу, лишь чуть подмигнул и прошел мимо, давая понять, чтобы тот следовал за ним. И когда, наконец, миновав полквартала, они зашли в ближайший подъезд, Денис быстро сказал: