Наемник. Дилогия

— Хороший парень. — Нарив наблюдает за Баином, не выказывая эмоций, но я чувствую ее напряжение. — В наших легионах были подразделения, которые должны были первыми взбираться на стены осажденных городов. Часто — без лестниц и под покровом ночи. Это были лучшие из лучших.

Я задумался о том, что бы сказала Нарив, если бы я рассказал, как мы с друзьями взбирались на стены и крыши домов. Тоже под покровом ночи и без всяких лестниц. И все ради того, чтобы утром притащить скупщику узел барахла. Нет, лучше ей об этом не говорить.

— Нормально! — Баин наконец-то преодолел стену и прочно встал на ноги на ее вершине. Оглядевшись, он крикнул вниз: — Здесь к нам не подобраться! И по другой стороне — тоже!

Ламил махнул рукой, показывая Баину спускаться. Как раз в этот момент вернулись разведчики, посланные в ответвление ущелья. Я весь поглощен наблюдением за другом, медленно сползающим вниз по неровной стене, поэтому слышал их доклад лишь краем уха. Ответвление заканчивается узким тупиком, в котором по стенам стекает вода. Вот и все. Но новости очень обрадовали Ламила. Десятник даже не проклинал все вокруг, просто похвалив разведчиков.

— Здесь и остановимся. — объявил он.

Баин спрыгнул наконец-то на землю и, покачнувшись, все же умудрился сохранить равновесие. Тяжело дыша, он уселся рядом со своими вещами.

— Ну, как? — спросил я его.

— В следующий раз пусть Молин лезет. — ответил мне друг. — Или сам лезь. Ухватиться там есть за что, но… — он показал мне рассеченную ладонь, кровь на которой уже начала запекаться, — камни острые попадаются.

Вернулись и разведчики, посланные вперед по основному пути. По их словам, на сто шагов не видно никаких признаков тупика или чего-то подобного. Кроме того, заметно, что ущелье даже расширяется. Все эти новости еще больше улучшили настроение десятника. И не только его. Плутать по горам, разыскивая подходящее ущелье не хотелось никому. Как и сидеть в ловушке, в которую несомненно превратилось бы оно, если бы заканчивалось тупиком, а единственные выход перекроют враги.

День прошел в безделии. Ламил только менял людей в карауле, не отдавая никаких других приказов. Ребята отдыхали, отходили от нашего путешествия через лес, да последовавшего бега через равнину. Я успел поспать, поболтать с Баином и вернувшимся из караула Молином. Даже немного позанимался с Нарив, возобновив попытки выучить местный язык. Солнце ненадолго заглянуло в наш каменный мешок и вскоре скрылось за противоположной стеной ущелья. Тишина, покой… Никто не беспокоил нас. Не было даже признака, что горы кем-то населены. Но все помнили ночные костры, горевшие на скалах. Стражники Подгорного королевства где-то рядом.

Когда начало темнеть, Ламил подозвал к себе десятерых. Все вдруг нашли какие-то неотложные дела поблизости от десятника. Послушать, что скажет Ламил, хотелось всем. Сам же десятник, если и заметил, что люди вдруг стали перемещать поближе к нему, внимания на то не обращал.

— Плохо, что не додумались дерева в лесу набрать. Ну, да не до того было. — говорил он. — Мы должны подать какой-то сигнал тем проклятым караульным, что жгут костры ночью.

— И то правда. — сказал кто-то из толпы. — Не бегать же нам по всем горам, чтобы найти хоть кого-то.

Ламил нахмурился, но больше ничем не выдал, что обратил на сказанное внимание.

— Поскребите по своим мешкам. Уверен, что многие тут, как гребаные старьевщики, таскают за собой всякий хлам. Старые тряпки, еще какая-нибудь пакость вроде этого… Главное, чтобы горело. Возьмите с собой побольше, да, когда стемнеет, разожжете костер на лугу. Глядите только, остолопы, чтобы костер был там, где его можно заметить со скал. Чтоб каждый слепой гном заметил! Поняли?

— Поняли. — нестройным хором ответили те, кому был адресован приказ.

— Хорошо. — кивнул десятник, хоть в тоне его звучало сомнение. — Как разожжете огонь, отойдите подальше. Пятеро остаются в устье ущелья, а еще пятеро прячутся в темноте на лугу. Кто-то, да окажется настолько тупым, чтобы подойти и посмотреть, кто тут костры палит.

— А если никто не придет? — спросил один из баронских.

— А если никто не придет ночью, то придет утром! — рявкнул десятник. — Должны же они, если в этих эльфом проклятых горах есть хоть один стоящий солдат, проверить тот костер! А те гномы, с которыми мы недавно дрались здесь, на хороших солдат ой-как походят! — он обвел взглядом собравшихся, и, убедившись, что перебивать никто больше не собирается, продолжил: — Если тех, кто придет, будет один-два человека…

— Или гнома! — шепнул кто-то.

— …то хватайте их и тащите сюда. Только смотрите, чтобы они живы оказались. Не думаю, что местным остолопам понравится, если мы убьем кого-то до начала переговоров. Так что, тащите их так, чтобы ни один волосок с них не упал!

— А если их будет много? — спросил кто-то.

— Тогда… — Ламил задумался. — Тогда ты, — он указал на меня, — пойдешь с ними. Но гляди, если высунешь нос из ущелья, я сам его тебе оторву! Если на огонь придет такой отряд, с которым не справитесь, то Алин крикнет по-ихнему, чтобы утром прислали кого-то поговорить.

— Можно, я возьму с собой Молина, Баина и Нарив? — спросил я. Покидать друзей, как и женщину, совсем не хочется.

— Нельзя! Ты и сам можешь подержать себе кое-что, когда опорожниться пойдешь! — рявкнул десятник. — Друзья тебе в этом не нужны. А Нарив останется здесь, потому что она — растреклятый посол и я не могу ей рисковать! Все, взяли ноги в руки и бегом к выходу из ущелья!

Ничего не оставалось, как опрометью броситься выполнять приказ. Конечно, все рвение тут же исчезло, как только мы покинули пределы видимости Ламила. Наша группа, едва десятник скрылся за небольшим выступом, тут же замедлила ход. Мы даже остановились у караула, стерегущего тыл отряда, чтобы сообщить ребятам, по понятным причинам, не слышавшим об отданном нам приказе, новости, заодно вдоволь пожаловаться на то, что придется ноги бить на ночь глядя.

Когда мы подошли к выходу из ущелья, света хватало ровно настолько, чтобы не переломать себе ноги о камни. Впереди, накрытый тенью гор, лежит луг, по которому мы бежали прошлой ночью. Страшный лес, от одного взгляда на который меня пробрала дрожь, выглядит узкой темной полоской на горизонте. Вокруг царит тишина, нарушаемая лишь звуками дыхания, да шорохом шагов.

— Навин и Крамм остаются с Алином. — Зелик, бывший главным в нашей маленькой группе, говорит шепотом, хотя вокруг не видно ни души. — Отдайте остальным, что вы там для костра захватили, и оставайтесь здесь.

— Зелик, я и сам могу здесь подождать. — шепнул я. — Ребята тебе могут понадобиться…

— Заткнись! Мне Ламил руки с ногами местами поменяет, если с тобой что-то случится. Или ты его не слышал?

Я и заткнулся. Может быть, два человека не повлияют существенно на дело, которое нам предстоит. Если там не хватит восьмерых… С другой стороны, странновато чувствовать себя такой важной птицей, что ко мне приставили охрану. Как шишка какая-нибудь!

Впрочем, Навин и Крамм не казались особо недовольными. Мы молча наблюдали, как ребята исчезают в сумерках. Едва их спины исчезли из вида, я, пользуясь остатками света, огляделся. Слева возвышается огромная глыба, торчащая из груды камней помельче, как поднятый в предостерегающем жесте палец. Большую ее часть скрыла густая тень.

— Давайте переберемся туда. — я толкнул локтем Навина и указал на глыбу. — Укроемся в тени. А то сидим здесь, посреди прохода.

Наша новая позиция оказалась гораздо удачнее. Едва зайдя за камень, мы оказались в такой глубокой тени, что я с трудом мог разглядеть собственную руку. Если прислониться к скальной стене, то открывается прекрасный обзор луга через широкую щель между стеной и глыбой. Вдобавок, отлично просматривается и само ущелье. Точнее, просматривалось бы, если бы не темнота…

— Я вот одного не понимаю, Алин, — я повернул голову на голос Крамма, хотя самого его не вижу, — как ты понимаешь то, что здешние бормочут? Как по мне — будто змеи какие-то шипят, а не люди говорят.