Страница 64 из 106
И мы снова вернулись туда, где начались сегодняшние переговоры. Говорили долго. Так долго, что у меня уже начал неметь язык. Время от времени, Байрода срывался на крик, но капитан оставался непрошибаемо спокоен. Мы стояли на своем – проход на север. К этому требованию, кстати, прибавились и другие.
– Ты обеспечишь нас провиантом на все время, которое займет переход через горы, и еще на неделю. Считай это компенсацией за наших убитых и раненых товарищей. Еще нам нужен проводник...
Байрода спорил, торговался и к концу дня я увидел, что даже терпение Седого начало иссякать.
– Послушай, Байрода, – не выдержав наконец, заявил капитан. – все очень просто. Тебе дорог тот гном. Так? И ты очень не хочешь – почему, это меня не сильно интересует! – чтобы он вернулся домой живым. Я сказал тебе наши условия. Ты или принимаешь их и мы, когда выйдем отсюда, отдаем тебе его живым, или получаешь своего гнома в не совсем живом виде.
В конце концов Байрода сдался. Скрипел зубами, играл желваками, яростно сверкал глазами, но сдался.
– Хорошо. На рассвете вы получите часть провианта, а остальное – в обмен на гнома. Проводником буду я сам. – он развернулся и быстро зашагал обратно.
– Только учти, – крикнул ему вслед капитан (точнее – крикнул я, переводя его слова), – что твой гном будет жрать то, что вы дадите нам.
И снова на меня набросились с расспросами, когда я вернулся. Все наши, кроме Нарив, которая тихо сидит в сторонке и что-то подгоняет в своем снаряжении.
– Пропустят. – только и сказал я, устраиваясь поудобнее на камнях, которые кажется мягче лучшей перины, на какой я спал в жизни. И вырубился.
Конечно, утром пришлось все рассказать. Даже в не один раз. Мое вчерашнее 'пропустят' ходило по лагерю всю ночь и обросло за это время гроздями самых разнообразных домыслов.
– Это правда, что мы захватили в плен самого ихнего короля? – увидев, что я открыл глаза, Молин тут же оторвался от изучения подобранной кольчуги (тоже успел прибарахлиться, как и большинство остальных).
– А я слышал, – к Молину присоединился Навин, – что они просто испугались.
– Конечно испугались! – вставил кто-то из оказавшихся поблизости баронских. – Прут на строй как бараны... А мы их...
– Нет, мне говорили, как слышали от самого капитана, что мы какого-то гнома поймали. – донеслось из мигом возникшей вокруг меня толпы. – А они тех гномов, как Богов, почитают!
Пока я пытался отогнать остатки сна и понять, что вокруг вообще происходит, толпа умолкла. Кто-то даже шикал на особо говорливых. Все ожидающе уставились на меня. Пришлось загнать куда-то подальше мечты о завтраке, хотя чуть ли не каждый из собравшихся, протягивает мне что-то съестное, стараясь, видимо, задобрить, и пересказать суть вчерашних переговоров. Краткий пересказ мало кого удовлетворил. Я вздохнул и, не выдержав, вгрызся в четвертушку сухаря, запил водой их фляги, и снова начал рассказывать. На этот раз – подробнее. Потом к толпе присоединились те, кто не успел к началу представления – посыпались просьбы повторить рассказ, перемешанные с кучей вопросов... Так продолжалось до тех пор, пока откуда-то из-за толпы не загремела, отражаясь от стен ущелья, ругань Ламила. Вот честное слово – сегодня я обрадовался десятнику больше, чем обрадовался бы теплому утреннему солнцу, если бы оно соизволило бросить хоть пару лучиков в сырой полумрак этого проклятого ущелья. Толпа мигом испарилась. Вокруг остались только те, кому полагалось – собственно, наш десяток и кое-кто из других десятков, расположившихся поблизости.
– Ничего так, кольчуга. – немного успокоившись, я оценил трофей Молина.
– А то! – гордо выпятил грудь тот.
– Ты еще ведро не видел. – усмехнулся Баин, тоже позвякивавший обновкой.
– Какое ведро? – не понял я.
– Шлем это! – чуть ли не выкрикнул Молин. Видимо, его уже довольно долго достают подобными шуточками. – Шлем, говорю тебе!
Оказалось, что Молин подобрал на поле боя как раз такой шлем, какой я, опасаясь подобных шуточек с его стороны, брать отказался. Ну, тот самый, который действительно походил на ведро с прорезями для глаз.
– ...вот в следующем бою, когда вам по голове дадут, – продолжал тем временем доказывать Молин, – вы еще мне позавидуете! Вам черепушки поколют, как орехи, а я...
– А ты и так можешь не опасаться. – хохотнул кто-то. – У тебя башка – чисто камень. Не каждой дубиной расколешь!
Все заржали. Присоединился и я, увидев как друг покраснел и надулся, словно пузырь. – Зато щита теперь точно можешь не опасаться. – Баин не смеется, но и на его губах играет улыбка.
* * *
Как и обещал Байрода, припасы нам доставили на рассвете. Собственно, когда я проснулся – как раз заканчивали изучать содержимое принесенных хмурыми солдатами, с которыми мы еще вчера сражались, мешков. В основном, это оказалась сушеная козлятина и какие-то мелкие грибы. Я тоже сунул свой нос, любопытствуя, чем придется питаться в ближайшее время. Хорошо, хоть не слизни...
До приказа о выходе я успел еще поговорить немного с Нарив. Снова пришлось пересказать содержание вчерашних переговоров. Хоть она и не спрашивала ни о чем, но я решил рассказать сам.
– Я говорила, что это не простой гном. – пожала плечами женщина, молча выслушав меня.
А тут подоспел и Ламил.
– Строиться, слизни! – заорал он. – кто не успел попрощаться с ползающими тут по стенам родственниками – быстро прощаться и в строй!
Построились все в мгновение ока. Будто сидели и только ждали команды. Впереди – три десятка в полном вооружении. Все уцелевшие копья и щиты передали им. Мало ли... Кто знает, действительно ли так ценен тот гном, попавший нам в плен, или Байрода попросту заманил нас в ловушку. В середине строя оказались раненые – кто на своих ногах, а кто – на носилках. Заложник наш – тут же. Двое несут коротышку на носилках и еще четверо – стерегут по краям. Остальные оказались в конце колонны.
– Алин, а ты куда? – Ламил, увидев, что я занял свое место в десятке, поманил меня пальцем. – А переводить кто будет? Быстро вперед, к проводнику!
Я обменялся взглядами с друзьями и, расталкивая стоящих впереди, поспешил выполнить приказ. Вот и Байрода. Таки сам, как и обещал, будет вести нас через горы. Или в ловушку. Кто его знает... Я подбежал к проводнику, но переводить пока было нечего – Байрода, увидев, что наша маленькая армия готова, молча развернулся и пошел вперед.
– Смотреть по сторонам! – донеслось сзади и колонна сделала первый шаг.
Уж об этом могли бы и не говорить. И так большинство крутит головами, больше глядя вокруг, чем себе под ноги. А когда мы зашли за поворот – под ноги уже не смотрит вообще никто. В десяти шагах впереди по правой стене ущелья начинался узкий карниз, который оказался просто облеплен солдатами противника. Были они и слева. Стоят, молча провожают нас взглядами... А мы идем между ними.
– Если это ловушка... – прошептал кто-то сзади и замолчал, недоговорив.
Но никто на нас не напал. Медленно, каждую секунду ожидая нападения, мы прошли сквозь выстроившегося вдоль ущелья неприятеля. Никто из вражеских воинов даже не пошевелился. Интересно, пойдут они за нами или нет? С моего места в колонне ее хвоста не видно... Зато отлично видно то, что происходит впереди. И то, что я вижу – мне не очень нравится. Впереди нас идет вражеская армия. Не строем, как мы, но разномастной толпой. И, судя по всему, их много. Больше чем нас.
Через горы мы шли четыре с половиной дня. Никто на нас не нападал, но мы все равно не расслаблялись. Та расщелина, в которой нам довелось принять бой, закончилась к вечеру того же дня, когда мы начали движение. Потом было еще множество ущелий – широких и узких, прямых как стрела и изломанных... Здесь настоящий лабиринт из которого, сомневаюсь, что у нас получилось бы найти выход самостоятельно. Постоянные повороты то в одну, то в другую сторону, какие-то боковые проходы, иногда – узкие, а иногда – шире того, по которому мы шли. Один раз пришлось чуть ли не целую стражу идти по какому-то тоннелю, подходящему по размеру для гномов, но нас, людей, заставившему низко пригибаться.