Страница 133 из 166
С 1972 в отставке. Входил в состав Главного совета польской ветеранской организации «Союз борцов за свободу и демократию». В ряде польских и зарубежных изданий опубликованы его воспоминания (1975–1980).
Награжден: орден Знамя труда I и II кл., Командорский крест ордена Возрождения Польши, Крест Грюнвальда II кл.
Его жена Евгения (1908–1982) работала после войны в аппарате Польской объединенной рабочей партии.
Робинсон Генри (настоящее имя: Арнольд Шнеэ; пс.: Генри Бауман, Отто Верли, Альберт Готтлиб Бухер, Альфред Мериан, Андре, Люсьен и Лео)
Родился 8 мая 1897 в Сен-Жиле, южном предместье Брюсселя.
Его отец, Давид Рабинсон (Шнеэ), был уроженцем Вильно, где он родился 5 мая 1871. Когда появился на свет его сын Генри, он был торговцем. В метрическом свидетельстве Генри указано, что свидетелями рождения были скульптор и торговец и что Давид подписывался как «Рабинзон». Родители Генри поженились в Англии, куда эмигрировали (как мы уже отмечали выше, настоящее имя Генри – Арнольд Шнеэ). При регистрации брака они и получили англизированную форму фамилии – Робинсон. Жена Давида, Анна, урожденная Черновская, родилась 11 сентября 1871 в Варшаве. Она была женщиной религиозной и детей воспитывала верующими. На основании семейных преданий она знала, что их виленские предки происходят от касты верховных иудейских духовных руководителей, гаон (мн.ч. гаоним). От отца Давида, виленского раввина, его потомки узнали о еврейских погромах.
Из Англии чета Робинсон перебралась на континент, в Бельгию. Сначала супруги жили в Брюсселе, затем в Андерлехте. Это продолжалось всего несколько лет. Затем они переехали в Германию, где у них родились другие дети. Генри стал изучать в Гейдельбергском университете литературу. Летом 1914, поскольку их документы были выданы французскими властями, Робинсоны – отец и два старших сына были арестованы, как выходцы из неприятельской страны, и интернированы в Хольцминдене. В лагере условия становились все хуже, а в 1916 Генри отправили на соляные копи. Там он заболел туберкулезом, после чего его отвезли в Швейцарию, в то время как отец и брат остались в лагере. В Швейцарии Генри познакомился с Ольгой Израель.
Ольга Израель была связана с революционными кругами Цюриха. Среди тех, кто вращался в них, были Карл Гофмайер, будущий генеральный секретарь КП Швейцарии, немецкий коммунист Вилли Мюнценберг, швейцарский коммунист Жюль Эмбер-Дро и многие другие, что помогло Робинсону позднее в разведработе. Имя Генри стали произносить по-французски – Анри.
В начале марта 1921 он познакомился с Кларой Шаббель. Затем они встретились в Берлине, где Клара работала машинисткой – стенографисткой журнала «Югенд-интернационале» («Интернационал молодежи»). 17 октября 1922 у Клары Шаббель родился сын от Генри.
Робинсон свободно говорил по-немецки, по-английски, по-французски, по-итальянски и по-русски. Сам принимал участие в работе Коммунистического интернационала молодежи (КИМ). В 1923 руководил Военным аппаратом (АМ), курируя военно-политическую работу в Рейнской области, а также молодежным движением в Руре, за что был заочно осужден французским судом на 10 лет. Тогда же начал периодически сотрудничать с советскими разведслужбами. Состоял в КП Германии и в 1920-е вместе с Кларой Шаббель несколько лет проживал в СССР, часто выезжая в загранкомандировки. Он также был под кличкой «Гарри» секретарем нелегальной Военной комиссии Исполкома Коминтерна.
В конце 1920-х Робинсон оказался замешан в очередные фракционные разборки в Коминтерне, но сравнительно легко отделался – вернулся во Францию и работал нелегальным парторганизатором на заводах «Рено» (был известен как Леон Гари).
С конца 1920-х работал в Швейцарии по линии ОМС Исполкома Коминтерна и нелегального технического аппарата КП Италии – обеспечивал нелегальные связи по партийной линии, одновременно занимался получением легализационных документов для Коминтерна и советской разведки. Для французов он был «Леон», для итальянцев «Жак» или «Джакомо», для англичан, швейцарцев и московского Центра – «Гарри».
В 1935 был привлечен к постоянной разведдеятельности по линии ГРУ комдивом Оскаром Стиггой («Герман»), непосредственное участие в его привлечении принимал Мота. Полностью прекратил партработу. Базировался в Париже, являлся заместителем руководителя резидентуры ГРУ в Англии, известного в литературе как Гарри II (Рудольф Кирхенштейн – «Князь»), и в следующем году сменил его в качестве руководителя сетей в Англии и Франции и Швейцарии (с 1937). В конце октября 1940 был освобожден от работы по Англии и до самого своего ареста немцами 21 декабря 1942 руководил советской резидентурой во Франции. Давал ценную информацию по названным выше странам, а также по Германии. Завербовал 10 ценных источников.
Тем не менее, в августе 1940 был передан на связь Л. Трепперу, причем более опытный и крупный работник – Робинсон оказался в подчинении у Л. Треппера, а не наоборот.
Центр предупредил Треппера о том, что у Робинсона были расхождения с Коминтерном на идеологической почве, что он политически ненадежен, что его считают связанным с французским Вторым бюро. Поэтому его следует использовать с крайней осторожностью.
Накануне начала операции «Барбаросса» генерал Суслопаров, советский военный атташе во Франции, устроил встречу Треппера с Робинсоном. Скрывая обиду, Робинсон послушно передал французскую и бельгийскую резидентуру в распоряжение «Красной капеллы» наряду со своими информаторами. В это время у Робинсона были хорошие связи с французскими чиновниками и источниками в немецком ОКВ (главном штабе вермахта). Его агенты сообщили Трепперу детальную и точную информацию относительно бегства генерала Жиро, налета на Дьепп, результатов союзных бомбардировок территории Франции, подготовки к высадке англо-американских войск в Северной Африке и другие сведения.
Робинсон не всегда подчинялся Трепперу. После ареста Херша Сокола и Иоганна Венцеля Робинсон отказался использовать свою рацию для передачи телеграмм Большого Шефа.
Возможно, в отместку Треппер, по словам Жиля Перро, способствовал аресту немцами Робинсона. По-видимому, друг друга они не переваривали. Треппер находил, что Робинсон и Коминтерн работают на уровне любителей и что Робинсон располагал недостаточным количеством документов.
Предполагают, что арест Робинсона произошел благодаря информации, полученной немцами от Треппера. Американские исследователи организации «Красная капелла» утверждают, что Робинсон, подобно Трепперу, тотчас же согласился работать на немцев. Однако после того, как в июне 1943 Трепперу удалось сбежать от сотрудников зондеркоманды, немцы вновь арестовали Робинсона и отправили в Берлин. Дальнейшая его судьба неизвестна, но ходили упорные слухи, будто бы он остался жив после войны. В дальнейшем мы приведем мнения других исследователей, чьи взгляды отличаются от американских.
По словам сотрудника IV управления РСХА Хорста Копкова, Робинсон в течение полугода находился под стражей в Париже, затем был переведен в Берлин для допросов и в конечном счете предстал перед тем же трибуналом, который судил Шульце-Бойзена. Был осужден и казнен. Однако доктор Манфред Редер, главный прокурор процессов группы Шульце-Бойзена, заявил, что Робинсон предстал перед полевым судом в Париже в июне или июле 1943. Как показывал Вилли Берг, сотрудник зондеркоманды, Робинсона после его ареста содержали в Париже на вилле на бульваре Виктора Гюго, где он работал на зондеркоманду. Именно благодаря ему немцам удалось выследить других участников группы «Красная капелла».
Подруга Робинсона Клара Шаббель была казнена в 1943 вместе с руководителем сети Шульце-Бойзеном. Ее сын, Лео Шаббель, также имел отношение к советской разведке, работавшей в Германии.
Хотя во Франции Робинсон работал под своим собственным именем, он также использовал швейцарские псевдонимы: Альфред Мериан, Отто Верли и Бухер. Два последних имени принадлежали реальным людям. Один из них, по указанию руководителя швейцарских коммунистов Карла Гофмейера, связанного с советской разведкой, обратился в полицию о выдаче ему паспорта (который ему был не нужен). Именно этим документом и воспользовался Робинсон.