Страница 4 из 59
КРРЧ жаждали более высоких номеров. Прежде всего, мой. У моего тела было больше времени, чем у большинства, чтобы привыкнуть к изменениям, поэтому я восстанавливалась и исцелялась быстрее, чем кто-либо в этом центре. Процесс превращения в ребута происходил только после того, как все функции организма прекратят свое действие. Мозг, сердце, легкие — все должно было остановиться прежде, чем процесс мог бы начаться. Я слышала, что число минут, пока тело было мертво, называли “отдыхом”, временем для тела, чтобы оно могло перегруппироваться, восстановиться и подготовиться к дальнейшему. Чем дольше отдых, тем лучше ребут.
Сегодняшний день ничем не отличался. Мэнни выбирал двоих новичков и приказывал выйти, предоставляя им шанс произвести на нас впечатление. Сто двадцать один начал драку быстро, и его партнер превратился в кровавое месиво за несколько минут.
Каллум Двадцать два больше времени проводил на полу, чем стоял перед своим более низким и младшим партнером.
Он был неуклюж, и его длинные конечности двигались куда угодно, только не туда, куда хотел он. Он двигался как человек, как будто вообще никогда не становился ребутом. У меньших номеров раны не заживали так быстро, и у них оставалось слишком много человеческих эмоций.
Когда люди впервые начали восставать из мертвых, это называли “чудом”. Ребуты были исцелением от вируса, который уничтожил большую часть населения. Они были сильнее и быстрее, почти непобедимыми.
Как выяснилось потом, ребуты не были теми людьми, которых знали раньше, а чем-то вроде холодной, измененной копии — нас называли монстрами. Люди не впускали ребутов, выгоняли из их же домов, и, в конце концов, решили, что единственным вариантом было истребить их всех.
Ребуты нанесли ответный удар, но они были в меньшинстве и проиграли войну. Теперь мы рабы. Проект «Ребут» начался почти двадцать лет назад, через несколько лет после окончания войны, когда КРРЧ поняли, что использование нас для работы было более полезным делом, чем просто истребление каждого человека, который становился ребутом. Мы не болели и могли выжить с меньшим количеством пищи и воды, чем человек, и у нас был более высокий болевой порог. Мы могли быть монстрами, но мы все еще были сильнее, быстрее и намного полезнее любой человеческой армии. Ну, большинство из нас, так или иначе. У меньших номеров была большая вероятность умереть во время задания, что делало их обучение пустой тратой моего времени. Я всегда выбирала самые высокие номера.
— Я даю Двадцать два шесть месяцев, — сказал Росс Сто сорок девять за моей спиной. Он редко говорил, но у меня было такое чувство, что он наслаждался обучением также, как и я. Это было увлекательно — иметь возможность создать из напуганного, бесполезного ребута что-то гораздо лучшее.
— Три, — возразил Хьюго.
— Прекрасно, — пробормотала Лисси себе под нос. Будучи номером Сто двадцать четыре, она была самой младшей из тренеров и, следовательно, получила последней право выбора новичка. Двадцать два будет ее проблемой.
— Может быть, если бы ты тренировала их лучше, всем твоим новичкам не отрубили бы головы, — сказал Хьюго.
Хьюго был моим учеником два года назад, и он только закончил свой первый год в качестве тренера. У него уже был прекрасный послужной список сохранения своих новичков в живых.
— Только одному отрубили голову, — сказала Лисси, проведя рукой по своим неряшливым кудрям, торчащим из головы.
— Остальных расстреляли, — сказала я. — И Сорок пять всадили нож в голову.
— Сорок пять был безнадежен, — Лисси сплюнула. Она смотрела в пол, скорее всего, ей не хватало смелости поднять взгляд на меня.
— Сто семьдесят восемь! — жестом подозвал меня Мэнни.
Я прошла через спортзал и остановилась в центре круга новичков, сидящих на полу. Большинство избегали зрительного контакта.
— Добровольцы? — спросил их Мэнни.
Рука Двадцать два взметнулась вверх. Только один. Я сомневалась, что он стал бы добровольцем, если бы знал, что сейчас будет.
— Встань, — сказал Мэнни.
Двадцать два вскочил на ноги, на его лице застыла улыбка неведения.
— Вашим сломанным костям потребуется от пяти до десяти минут для исцеления, в зависимости от вашего личного времени на восстановление, — сказал Мэнни. Он кивнул мне.
Я схватила руку Двадцать два, завернула ее за спину, и сломала одним быстрым ударом. Он испустил вопль и резко отдернул руку, прижав ее к груди. Глаза новичков были широко раскрыты, смотря на меня со смесью ужаса и восхищения.
— Попробуй ударить ее, — сказал Мэнни.
Двадцать два взглянул на него, боль запечатлелась на его лице.
— Что?
— Ударь ее, — повторил Мэнни.
Парень сделал нерешительный шаг ко мне. Он слабо замахнулся на меня, и я откинулась назад, чтобы пропустить удар. Он согнулся от боли, негромкое хныканье исторглось из его горла.
— Вы не непобедимы, — сказал Мэнни. — Меня не волнует, что вы слышали, будучи людьми. Вы чувствуете боль, вы можете получить травму. И на задании пяти-десяти минут достаточно, чтобы вывести вас из строя. — Он показал рукой на других тренеров, и лица других новичков опустились, когда они поняли, что сейчас произойдет.
Хруст раздавался по всему тренажерному залу, когда тренеры ломали каждую из их рук.
Я никогда не любила это упражнение. Слишком много криков.
Смысл был в том, чтобы научиться брать себя в руки и драться, превозмогая боль. Каждая сломанная кость причиняла боль так же, как и в прошлый раз, но разница была в том, что ребуты научились преодолевать это. Человек бы упал на землю в рыданиях. Ребуты не признавали боль.
Я посмотрела вниз на Двадцать два, который упал на землю, его лицо сморщилось в агонии. Он посмотрел на меня, и я подумала, что он закричит. Обычно они орут на меня после того, как я ломаю им руки.
— Ты не собираешься сломать мне еще что-нибудь? — спросил он.
— Нет. Не сейчас.
— Ах, значит позже? Прекрасно. Я буду с нетерпением ждать этого. — Он поморщился, когда посмотрел на свою руку.
Мэнни указал тренерам вернуться к стене и жестом подозвал к себе новичков.
— Ты должен встать, — сказала я ему.
Не обращая внимания на взгляд Мэнни, Двадцать два медленно поднялся на ноги и поднял бровь.
— Мы потом сделаем тоже самое с моей ногой? — спросил он. — Можно будет меня в следующий раз как-то предупредить? Быстрое “Эй, прямо сейчас я собираюсь сломать твою кость голыми руками. Приготовься.”
Один из тренеров за моей спиной фыркнул, и Мэнни нетерпеливо щелкнул пальцами.
— Подойди сюда, Двадцать два, и сядь. Тихо.
Я присоединилась к тренерам, бросив беглый взгляд на парня, когда он плюхнулся в круг. Он все еще наблюдал за мной, сверкая глазами, и я быстро отвернулась. Что за странный новичок.
Глава 3.
Я бросила еще один взгляд в конец очереди, взяв свой поднос для ланча.
Двадцать два был здесь, осматривал столовую. Его глаза остановились на мне, и я быстро отвернулась, когда он начал махать мне рукой.
Я сосредоточила свое внимание на женщине за прилавком, когда она кинула стейк на мой поднос. За стеклянным прилавком выстроились три человека: две женщины и мужчина. Ребуты также использовались для выполнения работы в сфере обслуживания КРРЧ, пока люди не начали беспокоиться по поводу нехватки рабочих мест, и не создали несколько новых, чтобы они были счастливы. Однако, почти всегда они выглядели не слишком-то радостными, обслуживая ребутов.
Я позволила им наполнить свой поднос, а затем направилась через столовую, чтобы занять свое обычное место рядом с Хьюго. Я воткнула вилку в прекрасно приготовленный стейк и положила кусочек в рот. КРРЧ заверили родителей ребутов в том, что мы будем гораздо обеспеченнее с их помощью (не то чтобы у родителей был выбор). Мы будем полезны, говорили они. У нас будет что-то похожее на жизнь. Я не знала, были ли мы обеспеченными, но кормили нас, несомненно, лучше. Ребут мог выжить и с меньшим количеством еды, но мы работали эффективней, когда нас регулярно и хорошо кормили. Мы стали бы слабыми и бесполезными, как люди, если бы были лишены питания.