Страница 15 из 59
— Он попросил меня выбрать его.
— И это все? Он попросил, и ты сделала это?
— Он нуждался во мне больше.
Она подняла брови и медленно улыбнулась мне.
— Верно. — Эвер положила кусочек бекона в свой рот. — Еще он очень милый, когда не ведет себя как козел.
— Он…
Я не знала, что собираюсь сказать дальше. Я не могла сказать нет. Это было не так. Каждый видел, что он был привлекательным. Все видели эти глаза и улыбку.
Я почувствовала жар на своем лице. Я покраснела? У меня никогда не было таких мыслей о парне.
Эвер открыла рот. Она просто пошутила насчет “милого”. И явно не ожидала, что я с этим соглашусь. Она прыснула со смеху, заглушая смех своей рукой.
Я пожала плечами, смущенная тем, что выдала себя. Смущенная тем, что могу испытывать такие чувства вообще.
Но это явно порадовало Эвер. Она выглядела счастливее, чем была в последние дни, и я ответила ей улыбкой.
— Тряпка, — подразнила она себе под нос.
Я вошла в зал, чтобы увидеть Двадцать два, стоящего самого по себе в углу, спиной к другим тренерам и новичкам. Он по-прежнему носил то же самое несчастное выражение.
Я почувствовала вспышку ярости, которая пронеслась через мое тело. При виде него мое сердце странно забилось, посылая шипы гнева мчаться по моей коже. Какое он имел право быть несчастным, когда это он был тем, кто назвал меня монстром? Мне хотелось встряхнуть и закричать на него, что он не имел права осуждать меня.
Я хотела бить его по лицу, пока он не возьмет свои слова обратно.
Он посмотрел на меня, когда я подошла, чуть смягчив выражение на своем лице.
— Рэн, я…
— Заткнись и займи нужную позицию.
Он этого не сделал. Просто стоял столбом на своем месте и протянул руку, чтобы прикоснуться ко мне. Я быстро отшатнулась.
— Мне жаль, я не это имел в виду …
— Подними руки! — заорала я так громко, что он даже подпрыгнул.
Мне не понравилась его робкая улыбка, которую он послал мне
Он не поднял руки, поэтому я нанесла жесткий удар прямо ему в лицо. Он споткнулся и упал на задницу.
— Встань на ноги и подними руки, — сказала я жестко. — Блокируй следующий удар.
Он выглядел ошеломленным, кровь закапала из его носа, но он встал и вытянул руки перед своим лицом.
Я намеренно наносила удары, которые он не мог блокировать. Жесткие, быстрые, агрессивные. Моя грудь горела так, как я никогда не чувствовала раньше. Мое горло болело из-за растущего комка.
Он ударился об мат в десятый раз, его лицо едва было видно сквозь кровавое месиво. На этот раз он не встал. Он рухнул, тяжело дыша.
— Ты прав, — сказала я. — Мне следовало выбрать Сто двадцать один. Но теперь я застряла с тобой, поэтому предлагаю тебе перестать ныть и взять себя в руки. Больше нет никаких вариантов, богатенький мальчик. Это навсегда. Привыкни к этому.
Я резко развернулась и выскочила из зала, взгляды всех тренеров и новичков были обращены на меня.
— Хорошая работа, Сто семьдесят восемь, — сказал охранник, кивнув мне.
Болезненные ощущения нахлынули на меня. Я слышала эти слова много раз за пять лет работы на КРРЧ, но сейчас они не принесли ни гордости, ни удовольствия для меня.
Я резко повернула к душевым, и бросилась к раковине. Я размазала кровь Двадцать два по крану, когда неуклюже повернула ручку.
Вода из крана полилась красная, когда попала мне на пальцы, и я сжала свои губы вместе и отвернулась. Я никогда не была брезглива при виде крови, но это было другое. Я видела его лицо, окрашенное в красное.
Я мыла руки четыре раза. Когда я закончила, то посмотрела на свое отражение. Я не смогла вспомнить, когда в последний раз смотрелась в зеркало. Это было так давно.
Человеческие воспоминания выцветали быстрее у молодых ребутов, когда они умирали. Я припоминала свою жизнь в возрасте до двенадцати лет широкими мазками, но детали были размыты. Но я помнила свои глаза. В памяти мои глаза были такие же светло-голубые, какими они были до того, как я умерла.
Мое отражение было другим. Голубой цвет был ярким, пронзительным, неестественным. Нечеловеческим. Я думала, мои глаза выглядели более устршающими. Холодными и бесчувственными. Но они были… красивыми? Казалось странным описывать себя таким способом. Но мои глаза были большими и печальными, и темно-голубой цвет смотрелся довольно таки неплохо.
С первого взгляда я не была устрашающей. Скорее даже милой. Я была самой низенькой в большинстве комнат, зачастую даже ниже тринадцатилетних-четырнадцатилетних новичков. Пучок светлых волос торчал из моего хвоста, волосы, которые я обрезала чуть выше плеч.
У меня был не такой уж жуткий вид, как я себе представляла. Я едва выглядела устрашающей, честно говоря.
Конечно же, я не похожа на монстра, который наслаждается охотой на людей.
Глава 10.
Ночной воздух был неподвижен, когда я открыла дверь и ступила на крышу центра. Люди ждали меня у самого края, и я направилась к ним, выравнивая свой шлем на голове.
— Я доверяю тебе, Сто семьдесят восемь.
Офицер Майер положил руки на свои широкие бедра и посмотрел на меня, словно я должна была как-то отреагировать на это
— Спасибо, — сказала я автоматически.
Офицер Майер говорил, что доверял мне каждый раз, когда видел, будто пытаясь убедить в этом самого себя. Я была единственным ребутом, который постоянно контактировал с командиром.
Сомневаюсь, что кто-то мне завидовал.
Я часто видела его, так как Роза был самым крупным центром и у него был здесь офис. Женщину, стоящую рядом с ним, Сюзанну Палм, я видела очень редко. Она была председателем КРРЧ, и я точно не знала, чем именно она занималась, но ее присутствие сегодня не могло предвещать ничего хорошего.
— Я надеюсь, тебе сказали, что эта миссия конфиденциальна? — спросила Сюзанна.
Она косо глянула на меня в неодобрении. Возможно, ей было просто неудобно в ее нелепых каблуках. Или, возможно, это дикие каштановые с серебряными прожилками локоны, развивающиеся во все стороны, раздражали ее. Они бы и меня раздражали.
Я кивнула, в то время как шаттл приземлился на крышу. Офицер Майер отошел, когда дверь открылась, посылая мне обнадеживающий взгляд. Я не чувствовала себя обнадеживающе. Последнее, чего мне хотелось делать сегодня вечером, это участвовать в соло-миссии с сюрпризом. Но, должна признаться, я надеялась, что моей целью был беглец. Я не возражала размазать человеческое лицо об землю сегодня вечером.
Видение лица Двадцать два, расквашенного в кровь, мелькнуло перед моими глазами, но я оттолкнула эту картинку. Однако так не могло продолжаться дальше. Весь день я видела это и чувствовала тяжесть в своей груди. Я хотела приказать своему разуму перестать тупить. Он исцелился в течение нескольких часов; не то чтобы я нанесла ему длительные увечья.
Лэб сплел руки, когда я вошла в маленький шаттл, и едва взглянул на меня. Его ощутимый дискомфорт почти заставил меня занервничать. Соло-миссии, которые назначал офицер Майер, редко были хорошими, но, как правило, во время них дежурным офицером был Лэб. Видимо, они тоже ему “доверяли”.
Сегодня мы взяли только один шаттл, поэтому заключенному придется поехать вместе с нами. Я заняла один из четырех небольших сидений напротив Лэба и затянула ремни на теле, стараясь не обращать внимания на тревожное выражение на его лице. Вместо этого я сосредоточила свое внимание на данных своей цели, в которых просто говорилось: Майло, 5’ 10” -6’, каштановые волосы. Не было никакого упоминания о том, почему я должна схватить его. Они знали, что я не спрашивала об этом.
Замечание Двадцать два о том, что мы должны знать, что человек сделал, чтобы быть схваченным, пронеслось в моей голове. Я отмахнулась от этого. Я могла бы задаваться вопросом о человеческих преступлениях сколько угодно, но КРРЧ никогда не выдавали эту информацию в соло-миссиях.
Мы ехали в тишине над Розой, пока шаттл не спустился и не приземлился на землю. Дверь отворилась, открывая вид на самое сердце трущоб, и я отцепила свои ремни, поднимаясь на ноги. Грунтовая дорогая изгибалась вокруг крошечных деревянных домов, каждый из которых был темным и безмолвным из-за комендантского часа.