Страница 46 из 57
В такую рань почти еще никто не поднялся; вдоль авеню Шаттук проехали только несколько автомобилей. Воздух был прохладным. Все магазины оставались закрытыми с ночи. Многие неоновые вывески, заметил Эл, были еще включены, тусклые в утреннем солнечном свете.
— Что теперь? — спросил он у Лидии, когда адвокат отъехал на собственной машине. Они с Лидией остались на тротуаре вдвоем.
— Мне предстоит бог знает сколько дел, — сказала Лидия. — Это все — как какой–то сон. Вы очень мне помогли, мистер Миллер. Его завещание у Бориса. Я знаю его содержание. Однако оно должно быть официально оглашено. Вас в нем нет.
— Думаю, я это переживу, — сказал Эл. — Вы в нем есть?
— Этого требует закон, — сказала Лидия твердым голосом, тем же, каким говорила с того самого мгновения, как он увидел ее этим утром.
— Это так неожиданно, — сказал Эл.
— Это большое везение, что он умер именно тогда, — сказала Лидия, — потому что даже днем позже чек уже нельзя было бы остановить.
Его поразила ее прозаичность. Как будто из–под всего культурного лоска и образования ему предстала изначальная крестьянка. С той же практичной приземленностью, которая различима была в старике; оба они были одной породы. Но при окончательном анализе это не представилось ему чем–то низким. Это казалось совершенно естественным. Более того, подумав он, это именно то, чего старик и заслуживал.
Когда они шли к машине Эла, Лидия сказала:
— Этот тип, этот Крис Харман, будет замышлять против вас что–то дурное из–за того, что вы для меня сделали.
Он пожал плечами:
— Может, и так.
— Вас это беспокоит?
Он не знал, беспокоит ли его это. Было слишком рано; день только–только начинался.
— Вы можете рассчитывать на мою благодарность, — сказала Лидия. — Понимаю, что пока нельзя предвидеть, как все сложится, но, возможно, я смогу отплатить вам за то, что вы сделали.
На это он ничего не сказал.
— Держитесь веселее, — сказала она, похлопывая его по руке.
— Зачем? — сказал он.
— Только бог знает, зачем, — сказала Лидия и пошла по направлению к такси, которое ее дожидалось.
Теперь у меня нет работы, сказал он себе, когда, нетвердо держась на ногах, забирался в свой собственный автомобиль, «Шевроле», с «Распродажи машин Эла». Ничего. Старик умер, и меня нет в его завещании; не то чтобы я этого ждал или хотя бы думал об этом. Организация Хармана для меня закрыта. Со стоянкой, вне всякого сомнения, покончено, и не через два месяца, а уже. Пользование всей собственностью старика будет приостановлено в суде. А стоянка принадлежит ему, является частью его недвижимости. Конечно, когда в суде все это рассмотрят, то заключат, что она была законно продана. Но на это уйдет время.
Может, это я его убил, подумал он. Я достал его вчера, в доме у Хармана. Когда сказал, что его банковская книжка — фальшивка. Хотя это произошло не сразу. Слава богу, что он не грохнулся на пол прямо там и тогда. Слава богу, что его механизмы проработали немного дольше, наверное, больше по привычке, чем намеренно.
Он всегда ожидал, что его придавит машина в мастерской, подумал Эл. Вот как он это предчувствовал. Но на самом деле все произошло не так. Он погиб под грудой слов. Моих слов.
Заведя машину, он поехал искать кофейню, в которой мог бы позавтракать.
На авеню Сакраменто он нашел знакомую кофейню и заказал себе завтрак. Большинство посетителей были мужчины, они читали спортивный раздел утренней «Кроникл», пили кофе и ели яичницу с беконом и жареной картошкой. Там было тепло, все заливал желтый свет, и настроение у Эла улучшилось. Он почувствовал себя менее одиноким.
Пока он ел, к нему подошел посетитель–негр и уселся рядом.
— Вы не Эл Миллер? — спросил он.
Эл немного знал его — тот пару раз проходил мимо его стоянки. Так что он кивнул.
— Вас ищет доктор, — сказал негр.
— Какой доктор?
— Доктор Ду, — сказал негр, после чего соскользнул с табурета и бочком двинулся прочь из кофейни, на тротуар.
Едва покончив с едой, Эл подошел к будке таксофона и набрал номер Тути Дулитла.
— Эй, дядя, — сказал Тути, узнав голос Эла. — Тебя ищут.
— Кто?
— Какие–то типы. А это значит, что дела у тебя плохи.
— Щас усруся, — сказал Эл по–простецки.
— Ты лучше так не говори, — сказал Тути. — Ты лучше вбей в свою дурью башку, что ты попал в беду.
— Как зовут этих типов?
— Я не знаю, кто они такие. Просто слышал, что они тебя ищут, чтобы до тебя добраться. Что ты им сделал? Говори прямо. Просто так они бы тебя не искали.
— Ума не приложу, — сказал Эл.
— Я слышал, ты кого–то убил, — сказал Тути.
— Чушь, — сказал Эл.
— И это стоило им кучи денег. Кто–то, слышал я, говорит, что это стоило им около сотни тысяч долларов.
— Не было там ста тысяч долларов, — сердито сказал Эл, против своей воли поймавшись на безумный отчет Тути.
— Что собираешься делать? — спросил Тути.
— Ничего.
— Тебе бы лучше купить ствол и залечь на дно.
— Клал я на это.
— Как хочешь, я тебя предупредил, — сказал Тути. — Я слыхал о таких делах, и они всегда оказывались правдой. По–моему, знаешь ты это или нет, против тебя действуют какие–то крупные шишки.
— Ладно, — сказал Эл. Он начал вешать трубку.
— Я слышу, ты там скребешься, — сказал Тути. — Собираешься трубку повесить.
— Я поеду к окружному прокурору, — сказал Эл, — и расскажу ему все, что знаю. Они меня не тронут.
— Кого ты убил? — спросил Тути.
— Не знаю.
— Знаешь, конечно.
— Просто какого–то парня, попавшегося мне на пути.
— Ты болван, — сказал Тути. — Я сам положу трубку.
Телефон клацнул. Эл тут же повесил свою трубку и вышел из будки.
Хорошо, что он меня предупредил, сказал он себе.
Может, он и прав, подумал он. Мне надо купить пушку и залечь на дно. Но куда мне податься? В организации Хармана имеется мое полное досье, все факты обо мне: каждое место, в котором я жил, где я родился, где работает моя жена, чем я занимался, с тех пор как закончил начальную школу. Они, наверное, смогут обратиться к психологу, и тот точно предскажет, что я буду делать. Они будут точно знать, где меня найти, на какой улице, в каком доме, в какой именно комнате. Вот что может сделать эта современная промышленная технология.
Он купил «Кроникл» и, снова усевшись за прилавок, стал читать объявления «Требуются». Работ, заслуживающих обсуждения, там не было. Я могу быть продавцом, решил он. Или обслуживать автоматы по продаже жевательной резинки. После этого он стал читать частные объявления, а потом — объявления, связанные с частным бизнесом. Ты смотри, подумал он, как перебиваются некоторые. Лечу на дому гипнозом от пристрастия к курению. Или, если хотите, появлюсь на вечеринке в честь дня рождения вашего ребенка и развлеку кукольным представлением. Он вернулся к частным объявлениям. «Неофициальная информация о сумасшедшем доме, — прочел он. — Хвала Св. Иуде за сохранение моей фамильной мебели». Господи. Он спрятал газету.
Вскоре после полудня Джули появилась в их квартире. Эл дремал. Удивленный ее ранним приходом, он сел на кровати. Но, прежде чем он успел заговорить, Джули сказала:
— Меня уволили.
Она начала снимать туфли и чулки.
— Почему? — спросил он.
— Позвонил какой–то клиент и сказал менеджеру офиса, что я не верую в бога, — объяснила Джули. — Тот вызвал меня к себе и спросил, так ли это, и я сказала, что да, но это никак не касается «Западного угля и карбида». Но он заявил, что мораль работников очень даже касается «Западного угля и карбида». А еще сказал, что они никогда не понимали, какая, собственно, отдача от девушек из колледжа? Что они никогда не удовлетворены их работой. И что те всегда создают проблемы. — Она повесила свою куртку в шкаф.
Стало быть, Тути прав. Они решили его достать.
— Слушай, — сказал он. — Как насчет того, чтобы отсюда уехать?
— А куда?
— Ума не приложу, — сказал он. — Но мы что–нибудь придумаем.