Миллениум-мифы (сборник)

И такая радость тут животных охватила! Ура! Победа! А кто её обеспечил? Ну, конечно – Главный Козёл! Слава ему и почёт! Целыми днями напролёт восхваляли дворовые своего Хозяина. Ах, как он мудр! Да какой герой! Особенно дружно блеяли об этом бараны. Они чувствовали в Козле родственную душу. Козёл гордо выпятил грудь и объявил себя вождём всех животных во всех дворах на всей планете.

Животные долго восстанавливали после войны своё разрушенное хозяйство. Но, поднапрягшись, всё-таки восстановили. И с каждым годом всё лучше и лучше жил Двор: почти сыто, почти радостно и почти дружно. А «почти» – потому что частенько желаемое выдавалось за действительное, как гулящая девка за богатого барина. Но Горный Козёл не замечал этого «почти». Он вообще заявил чрезвычайно оптимистично: «Жить стало интересней, товарищи! Жить стало веселей!» Да вдруг взял и помер. То ли состарился совсем, то ли в башке головокружение от успехов приключилось, то ли другие козлы ему по зависти какой-то ядовитой травы подсунули. Не известно. Горевали почти все: и кони, и коровы, и бараны, и свиньи, и кролики, и гуси, и куры, и индюки, и собаки, и коты, и даже тунеядствующие мыши. Положили Хозяина с высокими почестями под навесом, рядом с телом Слона.

Как не стало Главного Козла, так козлиная власть пошатнулась. Тут же вперед выдвинулись свиньи. Они давно к руководству подбирались, да побаивались козлиных рогов. А теперь обнаглели и захрюкали: «Плохой был у нас Хозяин! Слишком крутой. Надо нам другого вождя, без страшных рогов».

«Бе-бе! Да-да! Бе-да!», – одобрительно заблеяли бараны и овцы. Поскольку они были в подавляющем большинстве, то козлам пришлось ретироваться. Большинство есть большинство, хоть бы даже неразумное. Свиньи воспользовались этим и выдвинули в руководство жирного свина по кличке Хрущ. Этот Хрущ, пока Горный Козёл был жив, прыгал перед оным на задних ножках, трясясь от страха и взвизгивая в порывах подобострастия, а теперь осмелел и заявил, что тот был не народный вождь, а жестокий тиран. И крикнул Хрущ возмущенно: «Это же безобразие – устроить усыпальницу вонючему дохлому Козлу в центре Двора! Да еще рядом с нашим горячо любимым Слоном!» И приказал выкинуть прах Козла на помойку.

Так и было сделано. Очень послушные были животные и легковерные. Всё, что им начальством говорилось, принимали за истину. Всё, что им сверху приказывали, ревностно исполняли (и не надо их за это осуждать, дорогие читатели, ибо животные не виноваты, что умом не богаты). Но некоторые из них, особенно козлы, стали потихонечку роптать и подбивать товарищей на непослушание. Возникли случаи тунеядства и пофигизма.

«Что бы такое заявить, чтобы все меня уважали и беспрекословно слушались?» – подумал Хрущ. И придумал. Взгромоздился на помост и крикнул: «Мы, животные, самые умные животные во всём животном мире!» «Ура! Мы самые-самые!», – восторженно закричала толпа. Хрущ добавил: «А в доказательство, что наш Двор лучше других, давайте покорим не только пашни и лужи, но даже небо!» Решено было отправить на освоение неба двух дворовых собачек – Белку и Стрелку. «Мы полетим прямо к Солнцу!» – радостно прогавкали они.

Построили для дворняжек деревянную ракету. Когда с жутким грохотом и клубами дыма ракета устремилась вверх, все запрыгали в восторге и стали дружно обниматься. Но вдруг сверху на них стали падать доски и щепки. И тут же плюхнулись два трупика, в которых удалось распознать бедных дворняжек. Сильно огорчились животные, заплакали горючими слезами. И поставили памятник Белке и Стрелке.

Построили новую ракету – железную. Тут Хряк сообразил: «Надо товарищей своих поберечь. Давайте лучше вместо нас запустим в небо человека!» «А где ж его взять?!» – недоуменно спросили животные. Хряк ответил: «А вон, глядите, на крыше сарая спит сын столяра и плотника. Его родители – Гагаркины – тоже любили валяться там. Когда мы в своё время вытурили со Двора всех людей, то не заметили их, забыли! А вот теперь их сынуля нам пригодится. Пускай летит! Тем более что он, по-видимому, родственник гагарам, а значит – родня, пусть дальняя, нашим пернатым – уткам и гусям».

Взлетела ракета с человеком, совершила мощный пируэт вокруг всех дворов и упала точно в свой родной палисадник, обломав весь крыжовник. Вышел из ракеты сын столяра и плотника и воскликнул: «Как красив наш Двор с высоты!» Тогда животные стали новые ракеты строить и запускать, на зависть всем соседям.

Но свои дворовые козлы не дремали. Опять затеяли тихую бузу и скрытый саботаж, подбивая товарищей к недовольству и мятежу. Поэтому Хрущ начал стращать дворовых очередной войной: «Вот не станете меня слушаться, снова на вас хищники нападут! И это будут уже не серые волки, а мериканские тигры. Они страшней в тыщу раз!»

Сначала животные не поверили, что такая беда может приключиться, ибо тигры жили где-то очень далеко, за тридевять морей. Тогда Хрущ стал провокационно стучать задним левым копытцем по огромному барабану и громко кричать: «Эй, тигры! Мать-перемать! Щас покажу вам кузькину мать!» В ответ тигры, естественно, грозно зарычали и хищно высунули свои страшные звериные морды из мериканских джунглей. И чуть было не началась очередная война. Но тут Хрущ сообразил, что победить тигров вряд ли удастся, а кровищи будет много. К тому же цель-то ведь уже достигнута: дворовые перепугались и стали послушны аки голуби. Поэтому Хрущ тут же заявил, что он сам – за мир во всём мире и что с тиграми тоже можно дружить, особенно ежели не соваться к ним в джунгли.

Хрущ обожал хрумкать кукурузу. А посему распорядился засеять ею всю пашню. И объявил кукурузу королевой полей. Пшеницу и рожь не посеяли. Поэтому хлеб не уродился. Удивились животные такому казусу. Но что делать! Пришлось всем лопать королеву полей. От этого у петухов пропала яйценоскость, коты запаршивели, а лошади, коровы и другие парнокопытные, включая тупых овец и глупых баранов, заболели животами и дружно обдристались.

Тут все единогласно возмутились: «Долой Хруща с хозяйского места!»

Сразу выпрыгнул на помост резвый Конь, победно заржал и изящно зацокал подкованными копытами.

Этот Конь Леопольд был, вообще-то, забугорных кровей. По виду похож на арабского скакуна. Будучи жеребёнком, нарёкся Леонидом и гордо называл себя чистокровным рысаком. Для близких друзей он был просто Лео. Вроде свой простой парень, а вроде не совсем свой и не совсем простой; чем-то напоминал льва: и именем, и густой гривой, и бровями, и даже величавой повадкой. Конь Леонид на помосте смотрелся монументально. Мог торчать на нём часами, толкая бесконечные речи из «иго-го!» и «ого-го!». Он так умело и складно укладывал слова друг за другом, что все животные восхищались, кричали «браво!» и аплодировали, стоя на задних лапах.

Конь Леонид был добрый, никогда не грозил рогами и не хрюкал. При нём жизнь пошла сытая, тихая, мирная, размеренная, прерываемая только регулярными радостными фейерверками, весёлыми митингами, свадебными демонстрациями и удачными запусками баллистических ракет по тёмному лесу. Казалось, вот-вот ещё годик другой и наступит во Дворе полное изобилие и всеобщее счастье.

Годы шли, но долгожданные изобилие и счастье почему-то не наступало. Временами животных охватывало тоскливое чувство скуки. Временами хотелось рвануть за бугор – поглазеть на мериканские джунгли. Временами просто чего-то хотелось, не понятно чего и зачем.

Чтобы хоть как-то усмирить эти неясные, но опасные, туманные желания, Конь Леонид стал награждать дворовых (особенно – приближенных) знаками отличия, медалями, орденами, вымпелами, флагами, почётными грамотами, дипломами и свидетельствами о породистости. Вскоре дворовые стали щеголять друг перед другом нагрудными побрякушками и прочими знаками отличия. Ах, как им нравился звон и сверкание медалей! В этом было что-то волшебно сказочное. Себе Конь нацепил целый иконостас орденов, на пространстве от шеи до паха. И стал называться не просто Конём, а Генеральным Конём.

Совсем состарившись, Генеральный Конь утратил ораторское искусство, ибо при пережевывании одних и тех же словес растерял зубы и даже подвывихнул челюсть. Впадая в маразм, он стал зачитывать речи по бумажкам (которые ему подсовывали коварные козлы), где текст специально был написан мелкими неразборчивыми буковками. Поэтому вместо «товарищи» Генеральный Конь читал «товар и щи», заместо «труд» – «труп», а возглас «ура Двору!» звучал как «дрова вору!» При этом Конь от натуги и старания густо пускал ветры. Животные морщились и втихаря подсмеивались. Но ржать открыто не смели даже кони, ближайшие приятели Генерального Коня.

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.