Первые русские миноносцы

Минный катер завода Крейтона. Катера этого типа состояли на вооружении кораблей периода русско-японской войны.

К несчастью, уже спустя три года из-за общего организационно-тактического упадка эскадры (о нем в книге "Русский флот до Цусимы и после" с болью в сердце писал В. И. Семенов) урок мичмана Игнатьева оказался забыт. Японская атака в ночь с 26 на 27 января 1904 г. обнажила всю бездну феноменальной беззаботности и безответственности тогдашнего командования эскадрой, ее командиров и безраздельно распоряжавшегося во всем крае, включая флот, наместника Е. И. Алексеева. На удивление точно-только с японцами в роли нападающих- повторился и столь недавний, казалось бы, урок мичмана Игнатьева.

Вполне подтвердились и все те выводы и предостережения, которые следовали из результатов стратегических игр, проходивших в Николаевской Морской академии в 1896,1900 и 1902/1903 учебных годах. Различие было лишь в деталях: японцам не понадобилось пробираться во внутреннюю гавань — флот сам выставил себя целиком д ля безнаказанного расстрела на внешнем рейде. В Чемульпо японцами были блокированы не крейсер "Диана" и миноносец, а даже более ценная добыча: крейсер "Варяг" и канонерская лодка "Кореец".

Предельно бездарные цензовики в адмиральских мундирах не обнаружили ни способностей, ни желания воевать. Безостановочно в течение всей войны они одну за другой сдавали японцам самые, казалось бы, выигрышные позиции. Свой долг выполняли лишь некоторые из командиров кораблей, еще не вполне затронутые язвой ценза, младшие офицеры и, конечно, солдаты и матросы. Они в той войне сражались так, как это на протяжении всей российской истории умели делать их славные предки.

Начавшаяся с первых дней боевых действий и все более обострявшаяся на Артурском рейде минно-тральная война, как и отражение японских попыток с помощью брандеров закупорить вход в гавань, потребовала участия и корабельных паровых, и минных катеров. Их первые опыты траления привели к формированию внушительного "‘тралящего каравана" в составе портовых судов, землеотвозных шаланд, миноносцев и минных крейсеров. Первыми были катера и в выделявшихся на каждую ночь цепях охраны внешнего рейда.

Так, в ночь с 10 на 11 февраля 1904 г. в дежурстве по охране стоявшего на мели (после атаки 26 января) в проходе у Тигрового полуострова броненосца "Ретвизан" находились миноносцы "Сторожевой" и "Стерегущий", а охранную цепь образовывали баркас с канонерской лодки "Гремящий", два паровых катера с броненосца "Пересвет", паровые катера броненосца "Полтава" и канонерской лодки "Бобр". Эскадре остро не хватало миноносцев, особенно, малых, транспортируемых по железной дороге, а также разведчиков, которые предлагали в свое время капитан 2 ранга Э. Н. Щенснович (он теперь командовал "Ретвизаном") и капитан 1 ранга А. М. Доможиров (онумерв 1902 г.).

Минный катер с броненосца "Победа". В центре стоит его командир мичман И.И.Ренгартен.

Фатально сказалось и опоздание с развертыванием подводного судостроения (просьбу С. О. Макарова срочно отправить в Порт-Артур единственную находившуюся в строю лодку "Дельфин" отклонили). Безнадежно задержались присылка и заказ малых миноносок и моторных катеров. Все это сильно ограничило возможности освещения местности при обороне Порт-Артура с моря и позволило японцам совершенно безнаказанно развертывать на подходах к крепости весь комплекс сил, неоднократно собиравшихся для закупорки входа в гавань и позднее, для постоянного минирования внешнего рейда.

Малочисленные, быстро изнашивавшиеся корабельные катера для противодействия таким операциям были мало пригодны. После отражения атаки 5 брандеров на "Ретвизан" 11 февраля (катера из-за сильного огня броненосца в море не высылались) продолжались каждую ночь дежурства в сторожевой цепи. Во вторую закупорочную японскую операцию 14 марта с участием четырех брандеров катера занимали позицию около специально затопленного на рейде парохода "Харбин".

Из дежуривших в эту ночь двух паровых катеров выйти в атаку успел только катер с броненосца "Победа" под командованием мичмана И. И. Ренгартена. С расстояния около 30 м он выпустил метательную мину в пароход, попавший в луч берегового прожектора. Но минавошла в струю винта парохода и взорвалась, не причинив ему вреда. Последующая интенсивная стрельба береговых батарей заставила катера отойти, чтобы не попасть под огонь.

В третью самую упорную и особенно тщательно подготовленную закупорочную операцию в ночь с 19 на 20 апреля японцы отправили 12 пароходов. Их офицеры были ознакомлены с подходами к рейду во время ночной рекогносцировки 15 апреля. Но и эта операция с участием пришедших на рейд 8 пароходов была сорвана. Катерам и на этот раз сильно мешал мало организованный огонь береговой артиллерии.

Катер с "Победы" (прапорщик Добржанский) выпустил мину по первому пароходу, прорвавшему бон. Уже подорвавшийся перед этим на мине заграждения, пароход быстро затонул. Катер с "Пересвета" (мичман Беклемишев) взорвал другой брандер и, развернувшись кормой, открыл огонь из 37-мм пушки по пытавшимся уйти на шлюпке японцам. Катер с "Ретвизана" (мичман Н. Алексеев) первым отвалил от борта дежурной канонерской лодки "Гиляк", выстрелил по встретившемуся пароходу с расстояния около 90 м, но из-за осечки мина из аппарата полностью не вышла. В течение всего боя катер действовал, имея застрявшую в аппарате мину, и лишь под утро приткнулся к берегу. Только тогда минер Толстов, погрузившись по горло в ледяную воду, извлек из мины ударник.

Широкие возможности применения катеров в условиях начавшейся тесной блокады Порт-Артура тотчас же оценили и японцы. Как свидетельствовали их источники, уже в мае на броненосцах была доставлена из Японии целая флотилия катеров.

Базируясь на отданный им русскими "флотоводцами" порт Дальний (33 мили от Порт-Артура), катера внесли немалый вклад в поддержание в течение всей войны действенной блокады осажденных крепости и флота. Вместе с миноносцами они держали в постоянном напряжении силы охраны рейда, выявляли безопасные подходы к нему, систему береговых батарей и прожекторных установок, не стеснялись затевать перестрелки с береговыми постами и пикетами и, что самое страшное, чуть ли не каждую ночь засоряли рейд минами.

Эти мины поддерживали крайне угнетенное состояние слабонервного и в то же время "упорного", по отзывам участников событий, командующего эскадрой В. К. Витгефта. На все понуждения со стороны наместника Е. И. Алексеева к активным действиям и к прорыву флота во Владивосток этот назначенный тем же наместником "флотоводец" отвечал паническими донесениями о новых, каждый день вытраливаемых на рейде минах. В действительности, по сведениям за май-июль 1904 г… в день обычно вытраливали от 1 до 6 мин, и только четыре дня (25 и 30 мая, 3 и 29 июня) в тралы попало от 10 до 13 мин.

Фатальную неготовность флота к борьбе с минной опасностью командующий эскадрой пытался преодолеть экстраординарными мерами по созданию мощных, соответствующих значимости обстановки, сил траления. Прибывший в Порт-Артур перед самым началом блокады мощный ремонтный отряд Балтийского завода, как и располагавшие известными средствами портовые службы, без сомнения, могли бы пополнить силы траления восстановлением подорвавшихся грунтоотвозных шаланд и в изобилии торчавших по отмелям рейда полузатопленных японских брандеров. И такие проекты при С. О. Макарове даже начали осуществлять.

Но В. К. Витгефт, чья воля к победе была подавлена и парализована, ни на чьи проекты и инициативы не соглашался. Тралили только с помощью тех средств, что были в готовности под рукой: портовыми баркасами, грузоотвозными шаландами, миноносцами и корабельными катерами.