Страница 58 из 88
«Как победить ненависть, неприязнь, отчуждение? Наверное, еще сильнее любить, еще спокойнее дышать, еще дольше смотреть в одну точку на небе, еще чаще просто улыбаться. Нужно искренне и сознательно полюбить… позволить себе полюбить все окружающее: небо, землю, листья, кошку, играющую с хвостом, таракана, переползающего через прутик. Полюбить диван, стол, салфетку, которую тоже сделал кто-то для нашего удобства. Полюбить воздух, свое сердце, ресницы соседского ребенка, мокрый нос собачонки, горящую лампочку, сморщенную руку старушки. Полюбить зиму, лето, осень и весну. Полюбить планету, этот мир и принять его таким, каков он есть.
Если бы каждый из нас хоть на миг остановился и проанализировал, из чего складывается его жизнь, то увидел бы, что, уважая семью и узы брака, он невольно исполняет наказ Кришны. Что, задаваясь вопросом: кто я, и зачем я? — он приоткрывает для себя завесу учения Будды. Всякий знает своих предков, дальних и ближайших родственников, не задумываясь о том, что это и есть мощь и фундамент Авраама и Моисея. Почти каждый откликается на просьбу соседа о помощи, как учил Иисус. Все мы гордимся своей страной, когда она процветает, и огорчаемся, если национальная футбольная команда проигрывает. Мы непроизвольно являемся патриотами своего региона, в котором живем и работаем, называя себя африканцами или европейцами, сибиряками или американцами; защищаем его от агрессии, объединяясь в трудный час всем миром. Именно этому учил Мохаммед. И не найдется сейчас ни единого человека на планете, который равнодушно бы взирал на стихийные бедствия и катастрофы, произошедшие на другом конце Земли. Когда же вспыхивает вооруженный мятеж, в котором гибнут невинные люди, многонациональная армия Федерации принуждает агрессора сложить оружие. Заставляет нести ответственность за содеянное, чтобы впредь никому из зачинщиков не хотелось нарушать покой и мир на планете, где все мы разного цвета кожи, с многонациональными культурами, историческим наследием науки и философской мысли.
Нашу планету можно сравнить с садом, в котором растут и сосны, и кипарисы, и кактусы, и цветы всевозможных сортов и оттенков. Все они разные, тем и прекрасен сад, что все мы не похожи друг на друга. Каждый уникален в своем роде. Поэтому, называя себя землянином, гражданином мира, мы, сами того не подозревая, исповедуем учение Бахауллы. И все без исключения смотрят на небо, на звезды и признают могущество Вселенной, как признавал это и Зороастр.
Однако причины всех этих знаний, привычек, традиций хранятся у нас в подсознании. Не каждый, к сожалению, утруждает себя постановкой вопроса: откуда у меня эти знания? Откуда в нас эта тяга? Почему жизнь выстроена по этим, а не иным законам, и кто принес нам эти знания?
Все мы дети одной цивилизации, и в этом мы равны. Мы члены одной большой семьи. Все, что существует в нас и вокруг нас, существует в результате единения, соединения, соития, сплава. Молекула, вещество, человек, предмет, семья, народ, государство, планета, галактика, вселенная, Бог… Но все губит бездумная и бездушная суета. Именно суета, а не просто движение. А, как известно, суета — это агония гибнущего создания…
Но все это я могу рассказать только тебе, моя книга. А каждый человек должен найти свою истину САМ. Когда он отыщет ее самостоятельно, без чьей-либо твердой указки или наставления, когда откроет в себе причину всех своих удач или несчастий, когда сам найдет ответы на все свои вопросы, только тогда он станет ценить обретенную мудрость и открывшиеся ему знания. Поэтому нет никакого толку в навязывании. И религии наши долговечны только потому, что один видит свое спасение в семье, у другого предназначение в творчестве, сила третьего — в службе государству, четвертый предан науке, пятый пытается докопаться до своей собственной сути. Большинство же людей синтезируют в своей жизни несколько религиозных направлений, живя в семье, служа государству, выполняя свое предназначение на Земле и занимаясь тем, чего жаждет его душа. И если бы религии были людям чужды и не будили в них необходимую для жизнедеятельности силу, то исчезли бы с первым же ветром. Поэтому все религии нужны.
Но Бог и религии — это не тождественные понятия. Религии — это свод рекомендаций человеку для жизни в обществе себе подобных. А Бог — это взаимодействие каждого отдельно взятого индивидуума со всем, что его окружает. А окружает его отнюдь не только человеческое общество…
Все мы разные. И каждый из нас занимает исключительно свое место на глобусе, свой временной отрезок в истории цивилизации. Именно там, именно в ту эпоху, именно в той местности, где он больше всего нужен. Так было, есть и будет. Даже свою истину всякий из нас открывает в свой предназначенный час».
Лика вздохнула и закрыла интерком. Потом облокотилась на него и устремилась взглядом в мексиканские просторы: на желтые пыльные дороги, неизменные кактусы в своем многообразии и на возвышавшиеся вдали красно-оранжевые сопки, расщелины, переходящие в ущелья и каньоны…
Вдруг за спиной у нее раздалось вежливое покашливание. Она оглянулась.
— Ты Лика? — спросил смуглолицый мальчуган лет двенадцати и подошел ближе.
— Да, а кто ты?
— Меня зовут Хуан Паоло. Ты гостья Джонни?
— Да, а откуда ты знаешь?
— Знаю. У нас всё про всех знают, — ответил парнишка, присаживаясь рядом. — А что ты делаешь?
— Пишу книгу. А почему ты не на занятиях?
— Нас уже отпустили… Ты откуда?
Лика задумалась на мгновение. Что ей ответить? Сказать, что она из Лондона? Или из Барнаула?
— Я из Европы.
— А я думал, ты американка. О чем ты пишешь?
— О Боге, о людях, об ангелах.
— Правда? — заинтересовался Хуан. — А что ты знаешь об ангелах?
— Немного, но кое-что знаю.
— А ты их видела?
— Видела.
— Вот здорово! Расскажи, — попросил мальчик.
И Лика доступным для ребенка языком, в картинках и образах стала рассказывать ему о Создателях. Наконец его любопытство было удовлетворено, и парнишка поднялся с камней.
— Пойдем.
— Куда? — удивилась Лика.
— Джонни попросил разыскать тебя и передать, что гостью ждут к ужину.
Лика улыбнулась:
— Ну что же, Хуанито, тогда пошли.
— Хуанито меня звали, когда мне было четыре года. А теперь я уже взрослый. Все зовут меня просто Хуаном! — гордо заявил подросток.
— Ладно. Хуан, так Хуан, нет проблем.
Лика поднялась с земли, отряхнулась, спрятала интерком в рюкзак и пошла следом за мальчиком.
67
На ужин собрались все многочисленные родственники Джонни. За длинным столом, который собрали из нескольких малых под навесом на веранде, вместе со взрослыми находились и дети. Здесь были и подростки, такие как Хуан, и совсем еще маленькие. Малыши сидели на коленях то у матерей, то у бабушек, пытаясь ручонками что-нибудь зацепить со стола. Плетенная из тонких древесных веток веранда переливалась разноцветными лампочками, которые собрали в гирлянды и подвесили к потолку и на стены. Деревья во дворе тоже переливались мелкими огоньками.
— Лика, присаживайся. Не стесняйся, — усаживая ее за плечи между родными тетками, сказал Джонни.
За столом было шумно. Одни передавали другим блюда то с салатами и рыбой, то с мясом и фасолью. Кто-то из детей уже уплетал фрукты с сыром. На одном краю молодые ухаживали за пожилыми соседями, на другом родители урезонивали своих расшалившихся чад.
Дон Мартиньо, дедушка Джонни, сидел во главе стола вместе с бабушкой Орнелой и давал наставления своим взрослым сыновьям, племянникам и внукам. Потом он поднял руку, призывая всех к тишине. Началась молитва.
После непродолжительного затишья веранда снова, как пчелиный рой, наполнилась гулом. В бокалы потекло вино. Над столом слышались взрывы смеха, иногда капризные сопения малышей. После второго бокала вина за столом раздалось пение. Дон Мартиньо пел серенаду своей очаровательной Орнеле. Ему вторили другие мужчины. А где песни, там и танцы. Первыми во двор высыпала детвора, усиливая громкость звучания музыкальной техники. Дон Мартиньо потребовал выключить неживую, как он выражался, музыку и попросил сыновей принести гитары. Вскоре двор наполнился звуками барабана и переливами испанской гитары. В круг пошли захмелевшие парни и девчата. Темпераментная музыка еще больше разжигала огонь в крови мексиканцев.