Страница 3 из 10
— Это ты врываешься в мою жизнь! По какому праву? — ответил он вопросом на вопрос. Его голос, от звука которого у меня все-таки побежали мурашки по спине, дрожал от напряжения. Кажется, он пытался не сорваться на крик. Между прочим, за пять лет совместной жизни муж ни разу не накричал на меня. Сейчас я имела все шансы услышать, как он это делает. Но почему?
— Я не видела тебя десять лет! — мой тон тоже был далек от светского.
— А не надо на меня смотреть! Прекрати мне угрожать!
— Угрожать? Ты спятил?
— Ты что дуру корчишь? Кто-то из твоих любовников позвонил мне и сказал: «Это тебе за Аллу!»
— Что «за Аллу»?
— То, что я на деньги влетел. На большие деньги! Слушай, сука! Если ты не прекратишь угрозы, я сверну тебе шею! — он встал со стула и навис над моим столом, приблизив свое гневное лицо к моему. Я даже уловила его родной запах. Это было еще хуже, чем от его слов. — Ты поняла? Если с моим сыном случится хотя бы грипп, ты — труп! Я убью тебя.
Не дожидаясь моей реакции, Олег резко развернулся и вышел, бросив дверь открытой. Я сидела на месте, вжавшись в свое кресло и хватая ртом воздух. Мне было просто очень больно. Сознание отказывалось осмыслить содержание разговора, а вот чувства ясно указывали: я провалилась во временную дыру и попала на десять лет назад. Только что Олег сообщил мне о том, что его любовница беременна.
В открытую дверь заглянула Ленка:
— Кто это был? Почему он орал? Это Сумкин? Мы снова сорвали заказ?
— Это не Сумкин, ты же видела, — я говорила шепотом, сил на нормальную речь не было.
— Но он так орал, что я подумала… Алка, тебе валидол дать?
— Нет, не надо. Это был мой бывший муж. Что-то у него не так, и вроде бы я виновата. Сон в руку, сон в руку…
— А ты виновата?
— Нет. Точно нет. Я не видела его десять лет, и, кроме того, у меня нет никаких любовников.
Я встала из-за стола, подошла к окну, открыла фрамугу и постояла немного, обдуваемая легким сквознячком. Потом подумала, что чего-то не хватает.
— Лен, дай сигарету!
— Ты же не куришь! — удивилась она.
— Не курю. Обычно, — уточнила я. — И свари мне кофе. И, Лен, слышишь? — она уже выскочила в приемную. Я повысила голос: — Найди мне чего-нибудь поесть, а то голова кружится! Не соединяй ни с кем, ладно?! Хотя если позвонит Маловичко из «Алхимика» — соедини. И еще…
— Слушай, ты, барыня, — Ленка возникла в дверях. — У меня не десять рук! Стой тут и кури. Остальное — потом. Поняла? И успокойся, мужья приходят и уходят, а секса хочется всегда.
Я улыбнулась, зябко поеживаясь.
Разговор с Олегом мне приснился. Не может быть такого разговора между нами. Это из другой оперы. Дымя возле окна, я невольно думала о бывшем спутнике жизни. Действительно, за десять лет он мало изменился. Сколько ему теперь? Мне тридцать пять, значит, ему — сорок.
Перед глазами было его лицо, знакомое до боли. Выпуклый чистый лоб говорил об уме, морщинка между бровей — о сомнениях, резкие линии, идущие от крыльев носа к уголкам рта, — о юморе и сарказме, капризная верхняя губа — об амбициях. Серые глаза были глубоко посажены и выражали все чувства, которые он испытывал в данный момент. Я не разучилась читать по его лицу, поэтому с точностью могла констатировать: Олег был в бешенстве. Из-за меня. Не слишком ли много чести для брошенной десять лет назад женщины?
Глава 4
Колька Летягин был вполне доволен собой. В жизни ему повезло всего один лишь раз, остального он добился сам. Повезло ему, когда мама родила Кольку красивым и обаятельным парнем. Было в нем нечто, сводившее с ума противоположный пол с самого детства. Колька принял этот дар судьбы и родителей, осознал его силу и научился извлекать из него прямую выгоду. Для начала он тренировался на матери, бабках и сестрах, выуживая из них игрушки, сладости, разрешение приходить домой позже одиннадцати и прочие мелочи, полезные в жизни ребенка и подростка. Позже занялся сверстницами. Девочки бегали за ним, как за Элвисом Пресли. В четырнадцать он совершил свой первый подвиг — соблазнил соседку из двадцать второй квартиры. Она была старше его лет на десять, и он получил все, что хотел.
Попозже Колька понял, что женщины могут пригодиться не только для секса. Они могут помочь симпатичному пареньку и материально. Нет, он стал не альфонсом, берите выше. Он стал брачным аферистом. Между прочим, это только звучит невинно. На самом деле после Колькиной работы, а это была именно работа, старухи оставались сплошь с разбитыми корытами. «Старухи» — это лишь так говорится. На самом деле российские старухи-пенсионерки не так уж и падки до молодого сочного мужского тела. Настоящими клиентками Летягина обычно были женщины около сорока: дети выросли и не мешаются под ногами, родителей зачастую уже нет, а у дамочек как раз бес в ребро! Неограниченный летягинский контингент обычно состоял в разводе. В России семьи не крепкие, а бабы крутые. И то ли потому, что бабы крутые, — семьи некрепкие, то ли потому, что семьи некрепкие, — бабы крутые. Но какой бы сильной ни была женщина, на скольких бы работах ни пахала и скольких бы детей ни подняла, Колька подход к ней знал. Чуял тем местом, где у нормальных людей располагалось сердце.
Последнее время Колька стал совершенствоваться в своей профессии. Теперь он брался работать и с молодыми девушками. Он больше не боялся вмешательства родителей. Наоборот, богатенький папаша гарантировал хороший гонорар после завершения хорошо проделанной работы. Вот например, последняя операция: Маша, дочь начальника управления по капитальному строительству города Гродина.
В этот паршивый городишко Колька приехал из столицы одного маленького автономного государства на юге, где окучивал горячих южных гордячек. Поработав, сколько это было безопасно, Колька решил поменять место дислокации и выбрал на этот раз местечко посевернее. К тому же получил он маленькое поручение от большого человека. Выполнить его было нетрудно, а отказаться невозможно. В случае отказа дорога через Кавказский хребет вообще будет закрыта. А тут всего и делов, что найти одного типа и передать ему папочку с документиками.
Конечно, Летягин сунул нос в бумажки, но ничегошеньки не понял. Чертежи были стопроцентным хреновым бредом, а формулы, похоже, — химические. Теперь что же, крутые интересуются колбами и пробирками? Бутан-мутан, пропан-папан… Хренотень. Может, наркота? Для наркоты вроде бы слишком сложно. Ничего не поняв, Колька успокоился. Не царское это дело — в химии разбираться!
Документы он передал по назначению. Правда, к самому названному типу не попал, но встретился с его доверенным лицом — серьезным армянином плотного телосложения в очках с золотой оправой. Армянин взял бумаги, заглянул поверх оправы и изменился в лице. Колька понял, что груз доставлен и можно заняться своими делами.
В Гродине Летягин быстренько окопался, прикинувшись мелким, но перспективным предпринимателем, торгующим крупами, привозимыми из окрестных колхозов. Потерся среди молодежи, походил на местные тусовки. И встретил девушку своей мечты. Машенька была прикинутой девочкой, раскованной, но Колька профессионально вычислил, что замуж ей невтерпеж. Есть такой тип девушек: у них нет проблем, гуляй — не хочу, но они уже перезрели. Тусовка приедается, хочется поиграть во взрослые проблемы. Колька и предложил Маше такую игру. Ради красивого Николая Маша оставила своего давнего ухажера, милого мальчика Петю, студента юридического факультета Гродинского университета. Петенькина мама не велела сынку жениться в ближайшем будущем, а вот Николай сделал Маше предложение, и она отправила Петю в отставку.
Свадьбу справили знатную. Колька тоже потратил кучу денег: купил невесте обручальное кольцо с маленьким, но чистым бриллиантом, дорогие белые туфли, много всего. Приличные деньги ушли на оплату услуг наемных работников, которым вменялось в обязанность изображать на свадьбе родственников жениха. Не отца и мать, это было бы опасно, вдруг напьются и ляпнут что-нибудь, как в дурном водевиле. Из деревни на свадьбу нагрянули дяди, тети, племянники и племянницы. Вот только друзей он не нанимал, а приглашал ребят, с которыми познакомился за те несколько недель, что прожил в Гродине. В итоге сумма вышла не шутейная. Колька не называл это тратой, он считал это вложением средств в свое дело. И был прав. Полученный куш оправдал расходы и сверху принес немалые прибыли.