Слабая, сильная, твоя…

На Голгофу я пришла заранее. Надо было все подготовить. Квартира была жутко запущена. Часа три я отмывала кухню, ванную, туалет. Еще столько же ушло на комнаты. Потом я приготовила ужин: нарезала колбаски и сыра, соорудила греческий салат, запихнула в духовку курочку. У меня был заготовлен чудесный кофе в зернах, так как я знала, что Мир пьет только такой, и бутылка коньяка из дорогих. Для себя я запасла водку с апельсиновым соком и, чтобы проверить правильность выбора, налила себе полный стакан. Чтобы перестать трястись. Потом я набрала теплую ванну и залезла в нее, не забыв и дополнительную порцию коктейля.

Надо признаться, через двадцать глотков я поняла, что надралась в стельку. Это было забавно.

Неожиданно в дверь позвонили. Протрезвев и похолодев от ужаса, бесконечно долго я выбиралась из ванны, искала в сумке халат, натягивала его, сначала наизнанку, потом вверх ногами… За дверью послышался хихикающий голос:

— Ты что, не одна?

Я расслабилась, это была Элла.

— Привет! Пришла тебя проведать! Ой, на кого ты похожа! Дай, я хоть причешу тебя. — Она щебетала, летая по комнатам, заглядывая в духовку, поправляя цветы на накрытом к вечеру журнальном столике. — Ай умница! Ай молодец! А наденешь что? Вот это? Класс! Ты нашла постельное белье? Ты свое принесла! А чем это пахнет? Это ароматические свечи! Где купила?

Не давая мне и слова вставить, Элла включила фен, достала какие-то хитрые расчески, лак для волос, плойки, что-то еще и принялась таскать меня за волосы. Когда она закончила, мы немного выпили за успех мероприятия, и подруга, передав привет двоюродному брату, ушла, а я решила пойти прилечь ненадолго.

Видимо, я заснула, потому что, открыв глаза, увидела Мира. Он сидел в ногах кровати и веселился, глядя, какая я красивая лежу перед ним. Вот же дура! В старом халате, без макияжа, белье и платье лежат рядом на стуле. А он сидит, улыбается!

— Как вы сюда вошли? — Мой голос звучал хрипло. Да и самочувствие после выпитого было ужасным: голова болела, в глаза будто насыпали песку.

— Через дверь. Ты забыла ее запереть.

— Подождите десять минут, я приведу себя в порядок, и мы поужинаем.

— Ага, и выпьем. Ты уже, похоже, набралась.

— Не ваше дело! Сейчас я встану… — Я приподнялась на локте, но Мир опередил меня. Он опустился на колени перед кроватью и взял теплой рукой мою холодную лапку.

— Нет, лежи. — Его голос звучал как-то особенно. Чуть ниже и мягче. Я посмотрела на него и ужаснулась: Мир решил взять дело в свои руки. Он стал целовать мне запястье. Я была совсем не готова к такому повороту дел. Воображение рисовало мне сначала долгий ужин и располагающую беседу, а уже потом постель, да и то в тумане. Страх просто парализовал меня. Что делать? Как вести себя? Я так долго этого добивалась, так хотела, не спала ночи, мечтала, а сейчас просто заору и убегу! Нет, только не теперь, не сейчас…

— Давай потом! Пожалуйста! Я просто не готова! — взмолилась я, пытаясь освободить руку.

— Ты любишь меня?

— Да!

— Ты хочешь меня?

— Да…

— Тогда в чем дело? — Мир говорил тихо, с такими чарующими интонациями, что у меня закружилась голова. — Не бойся, я все знаю. Ты так чудесно пахнешь: молодой женщиной и чистой кожей… У тебя такие тонкие руки…

К его нежности я была совсем не готова. К иронии, насмешке, колкости я подготовилась, а вот к нежности — нет. Меня стало мутить. Я нервничала, и чем дальше, тем больше. В мечтах представлялось, что будет как в книгах: земля ушла из-под ног, все поплыло и задвигалось в едином ритме, приближая миг наивысшего наслаждения. На практике оказалось иначе. Я ощущала его губы, происходящее было абсолютно реально. Мне просто было стыдно.

Когда он добрался до груди, стало ясно, что удовольствия я не получу никакого. Хотелось избежать поцелуев, отстраниться, оторваться. Но сделать это уже было невозможно, просто нельзя оттолкнуть Мира — и все. Тогда я стала осторожно гладить его волосы. Сначала робко, потом ласково. Как я мечтала прикоснуться к этим жестким черным прядям! Может, больше и не удастся… Он почувствует мою холодность и уйдет к жене, которая уж точно знает, как доставить удовольствие мужчине. Эта мысль меня немного разозлила, и я сжала пальцы. Он обиженно замычал, однако от моего соска не оторвался, а даже прикусил его немного. Этого хватило, чтобы я почувствовала легкое возбуждение, будто электрический разряд побежал вниз по животу. Мир уловил этот разряд и стал действовать решительнее. Его руки стали потихоньку спускаться ниже, к бедрам, гладить их, настойчиво стремясь в святая святых. Стало ясно, что надо немного расслабиться и пустить эти горячие пальцы туда, куда они хотят, но это было выше моих сил.

— Помоги мне раздеться, — сказал Мир тихо.

Я расстегнула пуговицы на его рубашке и потянулась губами к его коже. Гладкая и теплая, она пахла совершенно невероятно! Это был запах возбужденного здорового мужчины. На вкус чуть солоноватая и даже горьковатая, лучше всего на свете, кожа любимого была мягкой, живой, трепещущей. Мир слабо застонал, его дыхание стало тяжелее, было слышно, что он дышит ртом, он чуть улыбнулся и мягко сказал:

— Ну, давай…

И вот тут-то все и поплыло. Я почувствовала тяжесть его тела, настойчивое стремление слиться, сойтись, мои колени уже не хранили секрета. Мир сделал одно едва уловимое движение бедрами, и я задохнулась от боли. Но теперь он не останавливался, и с каждым движением становилось легче и легче…

Когда шторм утих, я осталась лежать на влажных простынях совсем опустошенная и обессиленная. Мир лежал рядом. Обнаженный, он выглядел совсем иным, чем я привыкла. Это был просто мужчина, сделавший свое дело. Он дремал. Я не испытывала ничего. Ни удовлетворения, ни разочарования, ни радости, ни сожаления. Только усталость и пустоту. Вместе с тем мне подумалось, что я все же получила свое. Теперь желать больше нечего. Когда нечего желать — надо желать смерти. Но смерти я тоже не желала.

Немного придя в себя, я поднялась на неверные ноги и, покачиваясь, поплелась в ванную. Все тело ломило, голова кружилась, между ног полыхал пожар. Я приняла душ, трясущимися руками нарисовала лицо, кое-как уложила волосы. Оделась, вышла из ванны. Мир все еще был в спальне. Из-за двери не раздавалось ни звука, я и не заметила, как задремала в кресле.

Глава 5

На этот раз я проснулась с ощущением дежа вю. Мир снова сидел напротив меня. Только теперь он был полуголый и с аппетитом уплетал курицу с греческим салатом.

— Ты вкусно готовишь! — одобрил он.

— Вы сейчас уйдете? — Я думала о самом главном.

— Нет, конечно, у нас три дня. Свари кофе, а я налью нам коньячку. Ты прекрасно справилась с заданием.

— Я чувствую себя твоей секретаршей! — Вдруг меня осенило. — А признайся, ты сначала хотел предложить мне деньги, а потом просто решил расплатиться натурой.

— В общих чертах — да. Угадала. Но разве ты недовольна?

На это ответить мне было нечего.

Ночь прошла чудесно: мы разговаривали. Удивительно, но Мир оказался совсем другим человеком, чем я его себе представляла. Я думала — удачливый бизнесмен, деловой человек, из хорошей семьи, с хорошим образованием. Оказалось, что он вырос в детском доме. Его мама отказалась от него сразу после рождения, и он попал в дом малютки. Воспитатели детдома заменили ему родных, воспитанники — братьев и сестер.

С самого раннего детства Мир считал, что он не такой, как все. Даже свое имя — Владимир — сократил, нарек себя «Мир». Он ненавидел ходить строем в одинаковой одежде и жить по распорядку. Причем протестовал не только против взрослых порядков, но и против своих, интернатовских. Хорошо учиться считалось зазорным, ребята бравировали незнанием и наплевательским отношением к учебе, а Мир сидел ночи напролет с книгами. Поход в музей или театр расценивался как повод хорошенько пошалить, а Мир умел получать удовольствие от культурных мероприятий и даже просился в театр с другими классами. Одно время его били — он отчаянно сопротивлялся. Стал заниматься спортом, записался в секцию борьбы. Решительно отстаивал свой стиль жизни, и его оставили в покое. Правда, и друзей он не приобрел.