Страница 78 из 93
— Минутку, — сказал Сварог. — Почему пятью? Вас же к десяти приговорили.
— Внимательный, смотрю! — Ольшанский притворно погрозил пальцем Сварогу. — Да нет, все просто. По амнистии вышел. С началом перестройки тех, кто чалился по хозяйственным статьям, стали понемногу выпускать. Типа чтобы было кому поднимать кооперативное движение. Помните, что такое кооперативы?
— Помню, — угрюмо сказал Сварог. — Боевая, погляжу, у вас биография.
— А то, — довольно кивнул Ольшанский. — Помотало и пошвыряло по бурным водам человеческой жизни... Даже в столицу успел съездить, счастья поискать. И вернуться оттуда успел, потому как понял, что на периферии спокойнее — конкуренции меньше, органы особо не зверствуют, а шансов развернуться для делового и умного человека никак не меньше. За всеми этими коловращениями Атлантида как-то сама собой отступила даже не на второй, а на самый далекий-предалекий план. Я бы в конце концов забыл о своей детской мечте отыскать Атлантиду, как говорится, естественным образом. Так оно обычно и бывает с детскими мечтами и увлечениями. Но... — Ольшанский опять поднял палец, — мне не давали забыть об Атлантиде. Кто не давал? Или — что не давало? Самое смешное, я не найду, что ответить... Знаете, кто-то умный сказал: неизвестно, где заканчивается случай и начинается судьба. А я бы в ответ возразил: иногда это становится совершенно очевидным. Тому пониманию способствуют Знаки, подаваемые Судьбой или теми силами, что кроются за этим словом... Мы в состоянии разглядеть эти Знаки, тем более если они преследуют тебя на каждом шагу, как было со мной...
Олигарх усмехнулся.
— Даже срочную меня определили служить знаете куда?
Сварог пожал плечами. Его малость утомила пьяная болтовня Ольшанского. Лана так вообще уже клевала носом... Ну да, ведь бессонная ночь.
— На Алтай, в Бухтарминскую долину! — объявил Ольшанский тоном Якубовича, орущего: «Приз в студию!!!». — Туда, где некогда жили раскольники, хаживавшие за Беловодьем. Да-да, именно так! Совпадение, скажете? Ну да, сперва я тоже так считал. Да только слишком много в моей жизни было таких совпадений. На каждом шагу о совпадения спотыкался.
В семьдесят девятом поехал я на заработки в Бурятию. С бригадой шабашников строили в одном колхозе-миллионере дом культуры, помогали государству осваивать капвложения. И между прочим, мы отхватили эту работенку у чеченских шабашников, увели прямо из-под носа. Тогда по стране раскатывало много чеченских стройбригад — при советской власти не очень хорошо получалось зарабатывать воровством скота и похищениями людей, приходилось осваивать мирные профессии. Правды ради следует признать, что строили чеченцы качественно. Однако меньше чеченами от этого они не становились, то бишь мстительность и злоба никуда не девались... В общем, впоследствии это обстоятельство ударит по нам из всех орудий, но поначалу все было спокойно. Мы вкалывали себе в привычном для шабашников ритме, часов по двенадцать-четырнадцать в день, с одним выходным в неделю, приближая сладкий миг расчета... Вот. А поблизости, где-то в полусотне километров от нашего поселка, находился древний дацан. Буряты, как известно, исконно исповедуют буддизм, и буддийских храмов у них хватает. И этот храм при всей своей удаленности и труднодоступности был любим местным населением, туда постоянно ездили паломники. Все дело было в том, что в дацане хранилась некая буддийская реликвия под названием «намчувандан». Вот я и решил посмотреть, что это за «намчувандан» такой...
Смотреть ее Ольшанский поехал в одиночку, на рейсовом автобусе. Никого из бригады зазвать с собой не вышло, мужики вообще не понимали, как можно вместо того, чтобы в кои-то веки отоспаться всласть, тащиться за тридевять верст глазеть на какую-то сельскую церкву. Наверняка, проводив его, работяги покрутили пальцем у виска.
Дацан и впрямь не поражал воображение размерами и архитектурными изысками. Небольшое квадратное здание с многоярусной крышей. Внутри храма злато-серебро сосульками с потолка, разумеется, не свисало. Простенько, скромно, даже бедно. В зале для молений, единственном помещении дацана, правый дальний угол был отгорожен ширмой. За этой ширмой и хранилась храмовая святыня.
О том, что за «намчувандан» такой, он узнал еще в автобусе, от попутчика-бурята, который тоже направлялся в дацан. Согласно легенде, храм обязан своим появлением пришедшему из Халхи, то бишь из Монголии, махатме Кушо Дхонду. «Махатма, напомню, обозначает „учитель“ и является высоким духовным званием, которого буддисту не так-то просто удостоиться».
Проходя по берегу пруда, Кушо Дхонду увидел белый лотос и, восхитившись его красотой, сорвал и взял с собой. Вскоре сорванный цветок стал чахнуть, и махатма пожалел о своем поступке, пожалел о том, что уничтожил живое. И тогда он сказал лотосу: «Если бы я мог, я отдал бы тебе часть своей жизненной силы». Он бережно положил цветок на лежавшую в траве деревянную колоду. С ним были люди, они слышали его слова. И случилось чудо — цветок не завял. Проходили дни, недели, месяцы, махатма уже куда-то ушел своей дорогой, а цветок выглядел, как только что сорванный. Минуло столетие, и ничего цветку не сделалось. А там, где махатма оставил цветок, построили дацан. И неувядающий цветок лотоса, закончил свой рассказ попутчик в автобусе, и есть та самая храмовая реликвия.
И вот настала очередь Ольшанского зайти за ширму — к реликвии запускали по одному. Заходит. Видит грубую деревянную колоду, возле нее сидит в позе лотоса священнослужитель в желтом облачении. А на колоде лежит цветок лотоса, который действительно выглядит как только что сорванный. «Хитрость невеликая, — подумал тогда Ольшанский, — каждый день посылай человечка к пруду за новым цветком — и неиссякаемый ручеек паломников обеспечен».
«Прикоснись к цветку», — говорит священнослужитель. Ольшанский аккуратненько так, пальчиком дотрагивается до лотоса. И вдруг чувствует.., обжигающий удар. Некая огненная струя проносится по кроветокам, по позвоночнику, затылок сотрясает, как от удара кувалдой изнутри черепной коробки, в глазах вспыхивают круги. «Что с тобой?!» — закричал, вскочив со своего места, бурят в желтой одежде. Вот те, думает Ольшанский, и хваленая буддистская невозмутимость...
— Так же внезапно, как началось, так же вдруг меня и отпустило. Выдохнув и вытерев выступивший пот, объяснил я этому человеку, что со мной случилось. Он выслушал со всей внимательностью и серьезностью. «Такое здесь происходит впервые, — говорит он мне. — Это какой-то знак тебе. Запомни это и всмотрись в себя».
Возможно, я бы и не обратил серьезного внимания на его слова, но совсем скоро кое-что случилось, и это «кое-что» перевернуло всю мою жизнь. Сломался рейсовый автобус, на котором я должен был уехать. Пришлось ждать следующего, то есть до утра. «Коли не явлюсь к началу рабочего дня, — подумал я тогда, — мужики сложат на меня все маты». Ну, вернулся где-то в полдень и узнал, что изба, в которой квартировала наша бригада, ночью сгорела. Вместе со всеми, кто был внутри. Впоследствии выяснилось, что подожгли те самые чечены, у которых мы перехватили подряд на дом культуры, — они вынуждены были податься в соседнее село, совсем нищее, и подрядиться строить коровник...
Он замолчал надолго, а потом с нажимом глубоко верующего человека произнес:
— И тогда я понял: все не случайно! Случайностей вообще нет! Эта сила будет хранить меня и далее, если только я не сойду с пути — вот как объяснялся явленный мне Знак. А как по-другому объяснить? Правда, тогда я еще не вполне представлял, в чем заключается мой путь, в чем мое предназначение. Смутно понимал, что выстраивается некая линия, — Ольшанский провел рукой в воздухе, словно гладил по поверхности стола, — и на ней, как звезды в созвездии, горят слова: Атлантида, Аркаим, Беловодье, Шамбала. И я стою на этой линии... Но где, в какой точке? В чем мое предназначение? И вот интерес к теме снова вспыхнул во мне. А время тогда, напоминаю, стояло советское, со всякой занимательной литературой было туго, Интернет еще не изобрели. Приходилось собирать по кусочкам, по лоскуточкам, по обрывочкам, там, сям.., кое-какими знаниями я обогатился, но все равно ответа на главный для себя вопрос не получил... Однако — не было бы счастья, да несчастье помогло. Ежели вы забыли, то напомню, что меня незадолго до перестройки отправили на баланду. Спасибо лично Тебе.