Страница 75 из 80
Глава 5. Эпилог. Просвещённые европейцы превращаются в «скифские орды»
«Ужасный спектакль — море огня, океан пламени. Это был самый грандиозный, самый величественный и самый ужасный спектакль, который я видел за свою жизнь», — воскликнул Наполеон на о. Св. Елены, вспоминая о московском пожаре и будучи в полной уверенности, что его слова дойдут до потомков[919]. Свое поражение в России Наполеон неизменно объяснял в одном ключе: все сражения в ходе кампании 1812 г. им и его солдатами были выиграны, но ничто не смогло победить природной стихии — огня, холода и «жестокости населения», которое само было одной из стихий, не подвластных человеческому гению[920]. Со времени публикации канонического «Мемориала» многие поколения французов, подобно стендалевсому Жюльену Сорелю, именно в этом ключе продолжали и продолжают воспринимать события в Москве в 1812 г. Во многих исторических сочинениях, посвященных русской кампании Наполеона, пожар Москвы, ставший результатом «скифской» тактики русских, а также чересчур затянувшееся 36-дневное пребывание Великой армии в разоренной русской столице, стали ключевыми событиями[921]. Но мало кто пишет о том, что и сама армия Наполеона превратилась в Москве в «армию скифов»… Обратимся к письмам, дневникам и воспоминаниям солдат Великой армии. Некоторые фрагменты этих материалов нам уже пришлось цитировать ранее, однако в ином смысловом контексте.
Напомним ход событий. Великая армия увидела Москву в полдень 14 сентября[922] 1812 г. Вид на русскую столицу, неожиданно открывшийся солдатам Наполеона с Поклонной горы, был настолько ошеломляющим, что это сочли необходимым описать десятки, если не сотни, участников похода. Склонные к чтению классической литературы, сравнивали свои ощущения с теми, которые переполняли (согласно Т. Тассо) армию крестоносцев Готфрида Бульонского, когда она увидела Иерусалим (су-лейтенант Ц. Ложье и др.), иные просто повествовали о чувстве эйфории, их охватившем (бригадный генерал Ф.П. Сегюр, капитан Э. Лабом и др.). Но практически во всех свидетельствах, особенно записанных по свежим впечатлениям, ощущается одно и то же: солдаты готовы были увидеть сказочный восточный город — и они его увидели. «Этот необъятный город представил нашим взорам волшебную картину, — записал в своем дневнике 15 сентября Пейрюсс, — тысячи золоченых и закругленных колоколен, горевших под лучами солнца, походили издалека на светящиеся шары. Река Москва текла меж плодородных полей. Я стоял на вершине под названием поклонная гора. Религия почитает эту столицу царей священной, и московит, достигший этой вершины, повергается на землю при виде этой древней столицы Российской империи и осеняет себя крестом»[923]. «С холма, откуда Москва развернулась перед нашим изумленным взором, — записал в дневнике 21 сентября Фантэн дез Одоард, — эта столица как будто отправила нас в фантастические детские видения об арабах, вышедших из тысячи и одной ночи. Мы были внезапно перенесены в Азию, так как [то, что мы видели,] уже не было нашей архитектурой… В отличие от устремленности к облакам колоколен наших городов Европы, здесь тысячи минаретов были закруглеными, одни зелеными, другие ярких цветов, блестевшие под лучами солнца и похожие на множество светящихся шаров, разбросанных и плывущих по необъятному городу; ослепленные блеском этой картины, наши сердца подскочили от гордости, радости и надежды. Что за удовольствия и наслаждения таит в себе эта великолепная Москва!»[924] Впечатления Наполеона от вида русской столицы были столь же сильными, как и у его солдат. «Он остановился в восторге, и у него вырвалось восклицание радости», — отметил Сегюр[925]. К сожалению для нас, первое письмо Марии-Луизе из Москвы Наполеон напишет только 16 сентября, вся же остальная корреспонденция за 14 и 15 сентября будет носить исключительно деловой характер. Представлялась ли Москва Наполеону в тот первый день, 14 сентября, одним из городов Востока, о которых он читал в юности у Тассо, а затем видел в Египте и Сирии, или нет, — определенно сказать уже невозможно. Но то, что Москва не походила ни на один западноевропейский город, и отличалась неимоверно большим количеством церквей, Наполеон хорошо знал и ранее[926].
Во второй половине дня 14 сентября части Великой армии начали вступать в Москву. Первое впечатление о Москве как об азиатской столице сменилось более сложными чувствами. «Мое удивление (из-за отсутствия жителей. — В.З.) при вступлении в Москву было смешано с восхищением, — вспоминал в письме своему отчиму интендантский чиновник Проспер, — ибо я ожидал увидеть деревянный город, как говорили мне многие, но, вопреки этому, почти все дома были из камня и в высшей степени элегантной и самой современной архитектуры. Особняки частных лиц были подобны дворцам, и все было богато и восхитительно»[927]. Москва по своему «величию, великолепию и блеску дворцов, которые она в себя включает, — писал жене Ж.П.М. Барье, шеф батальона 17 линейного полка, превосходит первые города мира…»[928]. Москва — «город великолепный по количеству дворцов и великолепных отелей, которые украшены. Этот город признан самым роскошным», — отписал генерал Л.Ж. Грандо полковнику Ж.Ф. Ноосу[929]. Полковник Ф.И.А. Паркез, приехавший в Москву только в конце сентября и увидевший город уже сгоревшим, тем не менее, не мог не воскликнуть: «Я нахожу, судя по тому, что осталось, что дворцы и вся архитектура есть лучшие, какие только могут быть. Все эти огромные дома покрыты железом и построены из кирпича, и очень хорошо устроены»[930]. Польский граф майор П. Дунин-Стжижевский прибыл в Москву также уже после первых пожаров. Однако в письме жене написал, что город, «хотя и сгоревший в очень значительной части, нам показался все же в высшей степени великолепным… Все дворцы огромны, непостижимой роскоши, восхитительны по архитектуре — в планировке, по [своим] колоннадам. Интерьеры этих огромных строений украшены с отменным вкусом; начиная с вестибюлей, лестниц, вплоть до чердака, — все совершенно. Видел статуи в натуральную величину очаровательной работы, античной бронзы, держащие канделябры в 20 свечей». И далее: «Французы, сами столь гордящиеся Парижем, удивлены величием Москвы, из-за ее великолепия, роскоши, которая равна тем богатствам, которые [в Москве] найдены, хотя город почти совершенно эвакуирован»[931]. Действительно, многие чины армии не могли удержаться, чтобы не сравнить Москву с Парижем. Москва — «это красивый город, — пишет су-лейтенант Л.Ф. Куантен, — он в 11 льё окружности. Все дома похожи на дворцы, улицы очень длинные. Наконец, утверждают, что он значительно красивее Парижа»[932]. «Представь себе, — пишет капитан конной артиллерии императорской гвардии Ф.Ш. Лист, — что Москва на 3 льё в окружности превышает Париж, говорят, что она в 10 льё. Однако в ней не так много жителей, как в Париже. И я нахожу ее более приятным и более нарядным городом, чем Париж. Улицы все очень широкие и удобные, особенно очень чистые»[933]. Москва «столь же значительна и так же велика как Париж», — заметил су-лейтенант Ж. Дав[934]. «Мы зашли в клуб, обставленный во французском духе…В Париже нет ничего похожего в таком роде», — отметит в своем дневнике о впечатлениях 14 и 15 сентября 29-летний аудитор Государственного совета, причисленный к военным комиссарам, А. Бейль (будущий великий Стендаль)[935]. Москва была до пожара «заполнена всем тем, чего только возможно пожелать…, такими предметами роскоши, какие можно найти только в Париже», — написал своей жене в Росток некто Борвот (Baurvott)[936]. Подобное стремление сравнить Москву с Парижем испытал и Наполеон. «Город столь же велик, как Париж», — напишет он 16 сентября в своем первом письме Марии-Луизе из Москвы[937]. «Мой друг, я пишу тебе уже из Москвы. Я не в состоянии составить представление об этом городе (Je n’avois pas d’idee de cette ville). В нем 500 дворцов столь же прекрасных, как Елисейский дворец (l’Elise Napoleon), обставленных по-французски с невероятной роскошью, многочисленные императорские дворцы, казармы, восхитительные госпитали»[938]. «Город Москва столь же велик, как Париж; это в высшей степени богатый город, заполненный дворцами всех князей империи», — говорилось в 19-м бюллетене Великой армии от 16 сентября, составленном, по всей видимости, под диктовку Наполеона[939]. Город «в высшей степени прекрасен», — пишет Наполеон о Москве 18 сентября министру иностранных дел Франции Ю.Б. Маре[940].
919
O’Meara. Napoleon dans l’exil // Las Cases A.E-D.M. Op. cit. s.a. T. 2. P. 590–591.
920
Las Cases A.E.D.M.Op. cit. s.a. T. 1. P. 36 (Запись от 10 октября 1818 г.); Т. 2. Р. 341 (Запись от 25 октября 1816 г.); Montholon. Histoire de la captivite de St.-Helene.Bruxelles, 1846. T. 2. P. 179; etc.
921
См., например: Chambray G.Op. cit.; Thiers A. Op. cit.; Olivier D. Op. cit.; Thiry J. Op. cit.; etc.
922
* Все даты этого раздела даны по новому стилю.
923
Peyrusse G.J. Op.cit. P. 94–95.
924
Fantin des Odoards L.F. Op.cit. P. 331–332.
925
Segur Ph.P. La campagne de Russie. P. 170.
926
См., например, запись беседы Наполеона с генерал-адъю- тантом Александра I А.Д. Балашовым 1 июля 1812 г. в Вильно: РГВИА. Ф. 846. Д. 3589. Л. 30.
927
Проспер — отчиму. Москва, 15 октября 1812 г. // РНБ ОР. Ф. 859. К. 6. № 4. Л. 54–55; Lettres interceptees. P. 147.
928
Ж.П.М. Барье — жене. Москва, 22 сентября 1812 г. // Lettres interceptees. P. 33.
929
Л.Ж. Грандо — Ж.Ф. Ноосу. Москва, 27 сентября 1812 г.// РГАДА. Ф.ЗО. On. 1. Д. 268. Л. 71; Lettres interceptees. P. 39.
930
Ф.И.А. Паркез — жене. Москва, 30 сентября 1812 г. // АВПРИ. Л. 109; Lettres interceptees. P. 61.
931
П. Дунин-Стжижевский — жене. Москва, 12 октября 1812 г. // АВПРИ. Л. 146; Lettres interceptees. P.79.
932
Л.Ф. Куантен — матери. Москва (Россия), 20 сентября 1812 г. // АВПРИ. Л. 14; Lettres interceptees. P. 18.
933
Ф.Ш. Аист — жене. Москва, 22 сентября 1812 г. // РГАДА. Д. 268. Л. 150; Lettres interceptees. P. 27.
934
Ж. Дав — отцу. Москва, 28 сентября 1812 г. // Lettres interceptees. P. 54.
935
Дневник от 14 до 15 сентября (А. Бейль — Ф. Фору. Москва, 4 октября 1812 г.) //Стендаль. Собр. соч. В 15 т. М., 1959. Т.15. С. 113–114.
936
Борвот — жене. Москва, 29 сентября 1812 г. // Lettres interceptees. P. 58.
937
Наполеон — Марии-Луизе. Москва, 16 сентября 1812 г. // Napoleon 1. Lettres inedits de Napoleon. P. 78.
938
Наполеон — Марии-Луизе. Москва, 18 сентября 1812 г. //Ibid. P. 78–79.
939
19-й бюллетень Великой армии. Москва, 16 сентября 1812 г. // Napoleon I. CEuvres de Napoleon I. P. 62.
940
Наполеон — Ю.Б. Маре. Москва, 18 сентября 1812 г. // Napoleon I. Correspondance de Napoleon I. P. 219.