Страница 16 из 30
Да здравствует мир! Ведь только в мирное время осел может с удовольствием тайно встречаться со своей избранницей.
Для встречи мы выбрали берег неглубокой речки. Звезды и Луна, отражаясь в воде, были похожи на извилистых серебристых змей. Сопровождаемый негромким жужжанием осенних насекомых и прохладным ночным ветерком я сошел с грунтовой дороги, выбрался на песчаный берег и погрузил копыта в речную воду. Запах воды напомнил мне, что у меня давно пересохло горло, и пробудил желание напиться. Я выпил её, прозрачную и сладкую, но не очень много, потому что знал, что мне потом придется бежать, и я не хотел, чтобы она булькала в животе. Потом перебрался на противоположный берег, прошел крутой тропинкой между кустами тамарикса и остановился на гребне песчаной насыпи. Там на меня вдруг налетел густой и сильный запах ослицы. Ударяясь о ребра, мое сердце бешено застучало, кровь закипела, я настолько возбудился, что не мог протяжно реветь, а только отрывисто хрипел. Моя дорогая ослица, моё сокровище, моё самое дорогое, самое близкое и родное сердце! Я так хочу обнять тебя, обхватив всю ногами, целовать твои уши, глаза, ресницы, розовый нос и губы, похожие на лепестки роз! Я люблю тебя, моё сокровище, но боюсь обжечь тебя своим горячим дыханием, боюсь раздавить своим телом. Моя ослица с маленькими копытцами, если бы ты знала, как я тебя люблю!
Я помчался сломя голову на ее запах, но спускаясь по склону, увидел картину, которая меня немного испугала. Моя ослица, пробиваясь сквозь заросли тамарикса, постоянно вертелась всем телом, раз за разом взбрыкивала задними копытами и угрожающе хрипела. Она ни на миг не останавливалась, а перед ней и позади, слева и справа, мелькали два серых волка. Без всякой суеты они набрасывались на ослицу одновременно то спереди и сзади, то слева и справа, проверяя её способность сопротивляться и защищаться. Жестокие и коварные, они терпеливо изматывали её физически и морально, чтобы она, изнеможенная, упала на землю, а они могли наброситься на нее, перегрызть ей шею, выпить всю кровь, потом разорвать грудь и съесть все внутренности. Любого осла, которому ночью выпало столкнуться на песчаных дюнах с двумя волками, совместно охотившихся на добычу, ожидала неминуемая смерть. Моя ослица, если бы я не пришел к тебе на помощь, то этой ночью ты не сумела бы избежать беды. Любовь спасла тебя. Ведь разве в мире есть нечто другое, что заставило бы осла забыть о страхе смерти и отчаянно броситься в бой? Нет. И не может быть. Собрав всю свою силу и отвагу, я с хриплым ревом метнулся с насыпи наперерез волку, который нападал на мою избранницу сзади. Из-под моих копыт поднимались вверх пыль и песок. Я мчался вниз из выгодной позиции с таким напором, что его не мог бы выдержать не только волк, но даже тигр. Застигнутый врасплох, волк не успел уклониться от моего удара грудью. Он упал и дважды перевернулся вокруг себя. Тогда я обернулся и сказал моей ослице: «Не бойся, моя дорогая, я пришел!». Она подошла вплотную ко мне, и я почувствовал, как безумно вздымается ее грудь, как она прерывисто дышит и как вся покрывается потом. Я пощипал губами ее шею, чтобы успокоить и подбодрить. «Не бойся, не нервничай, я вернулся! Нечего бояться этих шавок, своими стальными подковами я разнесу их волчьи головы!».
Мигая своими темно-зелеными глазами, волки замерли. Они стояли, холка к холке, и не собирались отступать. Их, видимо, разозлило то, как я неожиданно свалился с небес. Если бы меня не было, то они бы уже лакомились мясом ослицы. Мне было понятно, они не откажутся от своего намерения. Волки спустились с гор и не были готовы упустить такую возможность. Они загнали ослицу на песчаный гребень, поросший кустами тамарикса для того, чтобы ее ноги застряли в глубоком песке. И чтобы выиграть бой, мы должны были как можно скорее оттуда убираться. Приказав ослице медленно спускаться вниз, я начал отступать вслед за ней. Сначала волки стали преследовать нас, но потом, разделившись, обошли нас сбоку и зашли спереди, чтобы неожиданно начать атаковать. Я сказал моей ослице: «Моя дорогая, ты видишь внизу реку? Ее берег, покрыт галькой, земля там твердая, а вода чистая и неглубокая, по щиколотку. Всё, что нам нужно сделать – это одним броском домчаться до реки, где волки полностью потеряют свое преимущество, и победа будет за нами. Моя дорогая, собери всю свою отвагу и мужество и беги вниз. Мы больше и тяжелее волков. Инерция нам поможет. А песок и пыль, взбитые нашими задними копытами, ослепят и засыпят их глаза. Нужно бежать изо всех сил, и мы спасемся!».
Ослица послушалась меня, и мы бок в бок полетели вниз к реке. По инерции пролетали через кусты тамарикса, натыкаясь на их гладкие, мягкие ветви. Казалось, наши тела превратились в гигантские волны, которые несет бурное морское течение. Краем глаза мне было видно жалкое зрелище – волки позади спотыкались и кувыркались. Покрытые толстым слоем песка и пыли, они добрались до берега лишь тогда, когда мы уже стояли в воде и переводили дыхание. Я разрешил ослице попить немного воды. «Просто смочи свое горло, и глотай воду медленно, чтобы не захлебнуться. И пей по чуть-чуть, иначе простудишься!» Её глаза наполнились слезами, когда она прикусывала зубами мой круп, говоря: «Я люблю тебя, мой дорогой младший брат. Если бы ты не пришел ко мне на помощь, я была бы уже мертва». – «Моя добрая сестрёнка! Спасая тебя, я спасаю себя, – ответил я. – Мне было очень плохо. Я был подавлен тем, что после моего перерождения я оказалось в теле осла, но встретив тебя, я понял, что даже такое скромное животное, как осел, может стать очень счастливым, если найдет свою любовь. В своей предыдущей жизни у меня была жена и две любовницы. Я удовлетворял свои желания, но не испытывал любви. Тогда я ошибочно считал себя счастливым, и лишь теперь я понимаю, что заслуживал сострадания. Осел, зажженный огнем любви, счастливее любого человека. Осел, спасший из волчьей пасти свою возлюбленную, демонстрирует ей не только своё мужество и ум, но и удовлетворяет свое мужское тщеславие. Благодаря тебе, моя дорогая, я стал не просто гордым ослом, а самым счастливым животным на свете».
Мы пощипывали зубами друг друга в местах, где чесалось, терлись боками. Нежность и искреннее расположение друг к другу, сопровождаемые разговорами влюбленных, становилось всё глубже и глубже – настолько, что я почти забыл о волках, которые, выжидая, сидели на берегу.
Волки были голодными. Они, поглядывая на нашу свежую, сочную плоть, облизывали губы и не собирались никуда уходить. Конечно, мне хотелось немедленно спариваться с избранницей, но я знал, что это означало бы выкопать себе могилу. Видимо, волки ожидали именно такого случая. Сначала они стояли на камнях и, вытянув языки, лакали воду, как собаки, а потом, так же, как собаки, сели на задние лапы, подняли головы к небу и резко завыли на неприветливо-холодную Луну.
Пару раз я терял голову и поднимал передние копыта, пробуя взобраться на ослицу и тогда они бросались к нам. Но как только я поспешно отказывался от своего намерения, они тут же возвращались на берег. Видимо, волки были достаточно терпеливы. И я подумал, что надо первыми начать атаку. Но для этого мне была нужна помощь ослицы.
Когда мы ринулись на волков, они отскочили в сторону, и медленно отступили на песчаную насыпь. А мы не хотели попасть в их ловушку, поэтому перешли через реку в направлении села Симэнь. Увидев, что мы уходим, волки прыгнули за нами в воду, которая доходила их животов и замедляла их движения. И тут я сказал ослице: «Моя дорогая, атакуем! Нанесем этим диким зверям смертельные удары!». Согласно обговорённому ранее плану, мы быстро заскочили в воду и стали брызгать водой, ослепляя их глаза, прежде чем затоптать волков копытами. Волки барахтались в реке, и их шкуры от воды отяжелели. Я резко поднял передние копыта, рассчитывая нанести удар по голове первого волка, но тот ловко увернулся. Я, круто развернувшись, этими же копытами врезал по хребту второго волка и стал удерживать его под водой, пока он не стал пускать пузыри. А между тем первый волк вцепился в шею моей любимой. Увидев, какая опасность ей угрожает, я отпустил утопленного волка и задним копытом саданул по голове ее обидчика. Я почувствовал, что разбил его голову, так как он, оглушенный ударом, вмиг присмирел и, упав в воду, только шевелил хвостом – видимо, всё еще был жив. И в то же время подтопленный волк с прилипшей к телу шерстью, тощий и уродливый, с трудом выполз на берег. Моя избранница, бросилась к нему и, преградив ему дорогу к бегству, нанесла один за другим несколько ударов и заставила покатиться его по песку к реке. Я опять поднял передние копыта и припечатал его по голове. Темно-зеленые глаза волка мигнули, и понемногу угасли. Но, опасаясь, что волки еще живы, мы продолжали бить их копытами так, что их останки застряли в расщелинах между камнями. А волчья кровь и грязный ил загадили всю воду вокруг.