Страница 28 из 65
— Вы стали немного подозрительным с возрастом, Sheumais ruaidh, — укорил его Хейес, покачивая головой.
— Вот почему я и дожил до этого возраста, — парировал Джейми с легкой улыбкой. Он помолчал, глядя на Хейеса. — Вы говорите, что человека, который стрелял в вас в Друмосси, звали Марчисоном?
Я закончила перевязку. Хейес попробовал пошевелить плечом, проверяя не болит ли оно.
— Да ведь вы сами знаете, Sheumais ruaidh. Вы не помните тот день, сударь?
Лицо Джейми неуловимо изменилось, и я почувствовала легкую дрожь тревоги. Дело было в том, что Джейми практически не помнил этого последнего дня шотландских кланов, не помнил резни, которая залила кровью — в том числе и его собственной — каллоденское поле. Я знала, что отдельные эпизоды того дня время от времени возвращались к нему фрагментами кошмаров в его снах, но трудно было сказать — была ли такая потеря памяти следствием травмы или просто сила воли заставила его забыть тот день. Память о Каллоденском сражении была потеряна для него, или была — до сих пор. Я не думала, что он хотел ее возвращения.
— Многое случилось тогда, — сказал он. — Я не помню всего.
Он резко нагнул голову и, подтолкнув большой палец под край письма, вскрыл его, разломав печать на фрагменты.
— Ваш муж — скромный человек, мистрис Фрейзер, — Хейес кивнул мне, подзывая щелчком пальцев своего помощника. — Он никогда не говорил вам, что он сделал в тот день?
— Много храбрости было проявлено на том поле, — пробормотал Джейми, склонив голову над письмом. — И довольно мало чего-нибудь другого.
Я не думала, что он читал письмо; его взгляд был устремлен мимо бумаги, словно он видел что-то за ее пределами.
— Да, — согласился Хейес. — Но стоило запомнить то, что человек спас вам жизнь, не так ли?
Джейми пораженно дернул головой. Я подошла и встала рядом с ним, положив руку на его плечо. Хейес взял рубашку у своего адъютанта и медленно натянул ее, улыбаясь с несколько странным и осторожным видом.
— Вы не помните, как ударили Марчисона по голове как раз в том момент, когда он собирался заколоть меня штыком? А потом вы подобрали меня и вынесли с поля к маленькому роднику? Там на траве лежал один из вождей; его люди обмывали ему голову водой, но я понял, что он был мертв — он лежал так неподвижно. Люди возле ручья позаботились обо мне; они также хотели, чтобы вы остались, так как вы были ранены и истекали кровью. Но вы пожелали мне удачи во имя Святого Михаила и вернулись в битву.
Хейес уложил цепь, поправив серебряный месяц под подбородком. Без галстука его шея выглядела голой и беззащитной.
— Вы выглядели совершенно дико; ваше лицо было залито кровью, а волосы развевались по ветру. Вы вложили меч в ножны, когда несли меня, но вытащили его обратно, как только отвернулись. Я не думал, что когда-нибудь встречусь с вами, потому что видел тогда человека, твердо решившего умереть…
Он покачал головой; его полуприкрытые глаза, казалось, видели не разумного сильного человека перед собой, не Фрейзера из Фрейзерс-Риджа — но Красного Джейми, молодого воина, который вернулся в битву не из храбрости, а потому что хотел покончить с жизнью, которая стала ему в тягость от того, что он потерял меня.
— Да? — тихо произнес Джейми. — Я… забыл.
Я чувствовала его напряжение под моей рукой, звенящее, как натянутая струна. Пульс стремительно бился в его артерии за ухом. Были вещи, которые он забыл, но не это. Я тоже.
Хейес нагнул голову, когда адъютант завязал галстук вокруг шеи, потом выпрямился и кивнул мне.
— Благодарю вас, мэм. Это было великодушно с вашей стороны.
— Все в порядке, — сказала я пересохшим ртом. — Всегда пожалуйста.
Снова полил дождь. Холодные капли ударили мне в лицо и на руки; влага заблестела на сильных костях лица Джейми, задрожала каплями в его густых волосах и на длинных ресницах.
Хейес накинул сюртук и закрепил плед маленькой золотой брошью, которую отец дал ему перед Каллоденом.
— Значит, Марчисон мертв, — сказал он, словно про себя. — Я слышал, — он мгновение возился с застежкой броши, — что их было два брата, одинаковых, как горошины в стручке.
— Было, — сказал Джейми. Он взглянула в лицо Хейеса, на котором отразился лишь легкий интерес.
— А-а. И вы знаете, который из них был там?
— Нет. Но в любом случае, они оба мертвы.
— А-а, — сказал Хейес снова. Он постоял мгновение, как бы в раздумье, потом поклонился Джейми, прижав шляпу к груди.
— Buidheachas dhut, Sheumais mac Brian.[46] И пусть Святой Михаил защитит тебя.
Потом он коротко поклонился мне и, надев шляпу на голову, ушел вместе с адъютантом.
Порыв ветра, сопровождаемый потоком холодного дождя, так похожего на ледяной апрельский дождь на Каллоденском поле, пронесся по поляне. Джейми внезапно задрожал сильной конвульсивной дрожью и смял письмо, которое все еще держал в руке.
— Как много ты помнишь? — спросила я, наблюдая за Хейесом, который осторожно пробирался по раскисшей земле.
— Почти ничего, — ответил он. Он встал и посмотрел вниз на меня; его глаза были такие же темные, как небо над нами. — И это все еще слишком много.
Он отдал мне смятое письмо. Дождь запятнал и размыл местами буквы, но оно все еще было читаемо. В отличие от прокламации, оно содержало только два предложения, но цветистая речь не ослабила его эффекта.
«Нью-Берн, 20 октября.
Полковнику Джеймсу Фрейзеру.
Принимая во внимание, что мир и порядок в нашей провинции в последнее время были нарушены, и множество жителей и их собственность пострадали от людей, называющих себя регуляторами, я в соответствии с решением королевского совета приказываю вам немедленно созвать так много мужчин, как вы посчитаете нужным, чтобы организовать из них отряд милиции, и срочно доложить мне о количестве добровольцев, готовых послужить королю и стране, а также о количестве надежных людей в вашем отряде, которых можно призвать в случае возникновения чрезвычайной ситуации и попыток дальнейшего насилия со стороны повстанцев. Ваше усердное и точное исполнение этих распоряжения будет оценено.
Ваш покорный слуга,
Уильям Трайон.»
Я аккуратно свернула закапанный дождем лист, заметив отстранено, что мои руки дрожат. Джейми забрал письмо и держал его между большим и указательным пальцами, словно это было нечто мерзкое, как на самом деле оно и было. Его рот криво дернулся, когда он встретил мой взгляд.
— Я надеялся, что у нас будет больше времени, — произнес он.
Глава 8
Фактор[47]
Когда Брианна ушла к палатке Джокасты, чтобы забрать Джемми, Роджер медленно побрел вверх к своему лагерю. Он обменивался приветствиями со встречными людьми и получал от них поздравления, но не слышал их.
Она сказала, что будет следующий раз. Он держал в голове эти слова, переворачивая их в уме, словно горстку монет в кармане. Это были не просто слова. Она намеревалась сдержать их, и это обещание сейчас значило для него больше, чем клятвы, произнесенные ею во время первой брачной ночи.
Мысль о свадьбе напомнила ему других вещах. Он оглядел себя и понял, что Бри не преувеличила, говоря о его внешнем виде. Проклятие, сюртук к тому же принадлежал Джейми.
Он начал отряхивать иглы и стирать пятна грязи, но его прервало громкое приветствие с тропинки. Он поднял голову и увидел Дункана Иннеса, который осторожно пробирался вниз, скособочившись, чтобы компенсировать отсутствие руки. Дункан был в своем роскошном сюртуке, алом с синей отделкой и золотыми пуговицами, и его волосы под элегантной черной шляпой были заплетены в тугую косицу. Преображение рыбака в преуспевающего землевладельца было потрясающим, даже поведение его изменилось, став более уверенным.
Дункана сопровождал высокий худой джентльмен преклонного возраста в поношенной, но чистой и аккуратной одежде; его белые волосы были связаны на затылке, открывая высокий лоб с залысинами. Рот мужчины запал из-за отсутствия зубов, но сохранил веселый изгиб, а его глаза были синими и яркими на длинном лице с туго натянутой кожей; от чего вокруг глаз почти не было морщин, хотя глубокие борозды пролегли возле его рта и на лбу. С длинным горбатым носом, одетый в широкий черный сюртук, он был похож на приветливого стервятника.
46
Благодарю тебя, Джейми, сын Бриана.
47
Управляющий в Шотландии.