Новая прошивка

Наснас почувствовал зловонное дыхание прежде, чем увидел кровососа, шедшего на него в режиме «стелс». Сталкер выхватил из-за пояса обрез и ширкнул стволом из стороны в сторону. Но успел заметить только серую тень мелькнувшую на фоне стены. И кровососа не стало. Наснас медленно, все еще сомневаясь, опустил ствол обреза. Он был уверен, что кровосос рядом. А когда кровосос близко он должен атаковать. Ну, или хотя бы сымитировать атаку, чтобы напугать жертву. Такова уж природа этих тварей. Не могут они иначе. Ну, никак не могут.

— Ты тоже его видел? — шепотом спросил Баламут.

— Кого?

— Не знаю… Но, кто-то здесь есть.

— Кто-то, что-то, — зло огрызнулся Цербер. — К черту, к лешему, к дребеням собачьим! Быстрее в сарай!

Дверь в сарай была приоткрыта. Баламут оттянул ее побольше, чтобы можно было протащить волокушу. К его удивлению, дверь не слетела с петель. Должно быть потому что петли были не металлические, а ременные.

Это был самый обыкновенный сарай-сенник. Дощатые стены и пол, двускатная крыша, второй ярус примерно на две трети общей площади. Зайдя внутрь, Баламут посветил фонариком по сторонам — поискал, чем бы подпереть дверь. Ничего подходящего на глаза не попалось. Да и не было в этом никакого смысла, по большому-то счету. Дыры в стенах и крыше были такие, что кто угодно мог запросто пролезть. Хоть человек, хоть кровосос. А псевдогигант, окажись он рядом, так просто проломил бы эту хилую преграду. Странно вообще, что сарай не рухнул и не сгорел за годы существования Зоны. Может, в нем жила какая-то аномалия, хранившая его непонятно зачем? Однако ж, внутри было все же спокойнее, чем снаружи. Может, потому что надоедливый дождь не стучал без остановки по капюшону?

Выбрав место посуше, где вода не текла сплошным потоком через дыры в крыше, сталкеры положили волокушу на деревянный настил. Рядом две доски были выломаны, так что можно было развести костер прямо не земле. Чтобы не подпалить весь сарай. Оставалось только найти топливо.

За этим дело не стало. В глубине сарая валялось с десяток деревянных ящиков, а в углу была аккуратно сложена высокая стопа деревянных палет.

Вскоре запылал огонь. По стенам заплясали отсветы пламени и огромные, уродливо изломанные тени сидящих у огня людей. От их промокшей насквозь одежды шел пар.

Цербер крутил в руках биодетектор, пытаясь заставит его снова работать. На дисплее то появлялись сотни точек, то — ни одой. И то, и другое было ложью. Чертыхнувшись, сталкер кинул детектор в рюкзак.

— ПДА тоже не работает, — сказал Наснас. — Глотает сообщение, но нет подтверждения отправки.

Он достал из рюкзака три саморазогревающихся пакета армейского пайка. Один кинул Баламуту, другой — Церберу. С третьего сам сорвал контрольную полоску и дернул кольцо. Серебристый пакет начал медленно надуваться.

— Это что? — недовольно посмотрел на пакет Цербер.

— На этикетке написано, — ответил Наснас.

— Я пендосский язык не понимаю! — Цербер кинул пакет обратно.

— Лапша с цыпленком и овощами, — прочитал Наснас.

Цербер недовольно скривился.

— Тушенки не осталось?

Наснас не стал спорить — достал из рюкзака и кинул Церберу завернутую в промасленную газету банку тушенки. Тот проткнул крышку ножом и поставил банку к огню, чтобы согрелась.

Скрипнула размокшая доска.

Все трое разом схватились за оружие и повернулись на звук.

— Все в порядке, — Наснас положил обрез на колени.

— Сколько у нас боеприпасов? — спросил Баламут.

— Достаточно, — кивнул Цербер. — Ночь сможем продержаться. Если только…

— Что «если только»?

— Если только будем экономить патроны. И если только этих тварей, что мокнут сейчас под дождем, не слишком много.

— Эх, здесь бы огнемет не помешал, — вздохнул Баламут.

— Или базука, — мечтательно закатил глаза Наснас.

Цербер усмехнулся, потрогал кончиками пальцев банку и повернул ее другим боком к огню.

Наснас и Баламут раскрыли свои саморазогревающиеся пакеты.

— У меня картошка с тефтелями! — радостно сообщил Баламут.

— Ты что, тоже по-английски не понимаешь? — недоверчиво посмотрел на него Наснас.

— Я никогда не читаю этикетку, — Баламут отогнул края пакета так, что он стал похож на глубокую миску, поставил его на колени и взял в руку вилку. — Люблю сюрпризы!

— Ща кровососы изо всех щелей полезут — будет тебе сюрприз, — зловеще пообещал Цербер.

У Наснаса в пакете была лапша с курицей, и он привычно взялся за палочки.

— Все выпендриваешься? — усмехнулся, глянув на него, Цербер.

— Мне так удобно, — пожал плечами Наснас.

— Выпендриваешься, — не поверил Цербер.

— Может, Голема в чувства привести? — покосившись на раненого, не очень уверенно предложил Баламут. — Пусть поест.

— Не, — махнул сложенными вместе палочками Наснас. — Пускай спит, ему сейчас хорошо.

— Ну, ладно, допустим, эту ночь мы продержимся, — Цербер посмотрел на Баламута. — Ну, а что потом-то делать будем? — он перевел взгляд на Наснаса.

— У Трубы пересечем Периметр и двинемся краем Пустых земель, — Наснас подцепил из пакета лапшу, сунул в рот и втянул висящие концы.

— И сколько времени это займет? — Цербер выразительно покосился на раненого.

Наснас кинул палочки в пакет.

— Что ты предлагаешь? — спросил он.

Хотя и без того было ясно, что имел в виду Цербер — путь с раненым на руках станет втрое длиннее, вчетверо труднее и впятеро опаснее.

— Он все равно не выживет, — произнес негромко Баламут.

— А если и выживет, — Цербер полой дождевика обхватил стоявшую у огня банку и переставил ее к себе поближе. — Слепой и без ноги, — что это за сталкер?

— И что? — Наснас так и не взялся за палочки — Накачаем его наркотой и бросим здесь? Чтобы умер счастливым?

— Так нельзя, — покачал головой Баламут. — А если бы с кем-то из нас то же самое случилось?

— Верно? — кивнул угрюмо Цербер. — Все под дурной звездой ходим.

— Так о чем тогда речь?

— Ни о чем, — Цербер подцепил крышку ножом и ловко вскрыл банку. — Нам бы дожить до рассвета. А там видно будет.

Глава 2

(Пятью месяцами раньше)

Гупи закашлялся.

Сорвал с себя простыню.

Рывком сел.

В горле торчала пластиковая трубка и мешала дышать самому. Гупи, морщась, вытянул ее и швырнул на пол.

— Что это за херня? — пробормотал он.

Скорее зло, чем растерянно.

Он помнил все. Отлично помнил. Монолит, к которому они наконец-то пришли. И который на самом деле был вовсе не монолит. Журналиста, который на самом деле оказался изломом.

И — выстрел.

Ну, да, конечно же, он помнил выстрел, которым разнес себе голову.

Забавно.

Гупи попытался поднят руки, чтобы ощупать череп и убедиться, что с мозгами все в порядке. Но в каждую руку оказалось воткнуто по иголке, от которых тянулись к потолку полупрозрачные пластиковые трубки. А запястья были опоясаны браслетами, от которых тянулись какие-то провода.

— Какого лешего?

Гупи выдернул иголки и сорвал с запястий браслеты. Затем наклонился и снял точно такие же браслеты с щиколоток. После этого он ощупал голову. И ни нашел ни единой дырки.

Гупи усмехнулся. И покачал головой.

Их развели, как лохов.

Нет, не его с Журналистом.

А — всех.

Всех, кто лез в Зону, в надежде отыскать Монолит. Исполнитель, мать его, желаний!

Найти бы того гада, который первым запустил эту байку про Монолит!

Все, что подарит тебе Монолит — это глюк.

Один последний глюк.

Мечту о несбыточной мечте.

Перед тем, как уложит тебя на каталку в палате обслуживающих его пиров.

Зар-раза!

Гупи провел ладонью по губам.

Грязь твою!

Как же хотелось кофе!

Хотя бы растворимого.

Гупи опустил ноги вниз, оперся руками о край лежака и встал. В первый момент у него закружилась голова. Но очень скоро он пришел в себя и смог разжать руки.