Новая прошивка

— А бюреры? — спросил Абрек. — Они кто? Мутанты или монстры?

— Скорее, первые.

— А в чем разница между мутантами и монстрами?

— По-мне, так без разницы, — усмехнулся Курун. — Тварь — она и есть тварь! Тварей нужно убивать!

— Мутанты — это живые существа, видоизменившиеся под воздействием радиации и экспериментов, что проводили в Зоне военные. Их отличительная особенность в том, что они сами размножаются. Монстры — это существа, которые появляются невесть откуда.

— О как! — удивленно вытаращил глаза Аллигатор. — Это ты сам придумал?

— Эту классификацию предложил Болотный Доктор. А он в этом деле понимает побольше, чем ботаны с Янтаря.

— На счет Доктора спорить не стану.

— А чего ж мы тогда всех мутантов перестрелять не можем? — спросил Курун. — Если они сами себя рожают? Мне, вон сегодня чернобыльский пес чуть было руку не отгрыз!

— У них повышенная фертильность.

— Чего?

— Плодятся они со страшной силой, вот чего. Слепая сука рожать может каждые два месяца. В один помет приносит до двенадцати щенков. Бросает их однодневных возле какой-нибудь падали, чтобы было, что жрать. Через три дня они уже сами выходят на охоту. Сначала псевдомангустов и сумчатых сусликов ловят. А через неделю стаей могут уже и на человека напасть.

— Так ты хочешь сказать, что монстры и артефакты как-то связаны? — верно уловил главную мысль Джагера Аллигатор.

— Точно, — кивнул Джагер. — Нынче бирюльки после выброса в двух шагах от кордона найти можно.

— Мусор один, — усмехнулся Абрек.

— Да, но раньше-то и его не было.

— И какая тут связь? Между монстрами и бирюльками?

— Это — вопрос номер три, — усмехнулся Джагер.

— Надеюсь, последний?

— И не надейся даже. Но пока остановимся на этих трех. Как на самых важных. Кроме того, мне кажется, что ответы на все три эти вопроса как-то между собой связаны.

— Значит, остается лишь выяснить, откуда появляются монстры, как они появляются и что за связь между монстрами и артефактами?

— Примерно так.

— За две недели, что остались до выброса?

— Если хотим остаться в живых. Конечно, всегда есть другой вариант.

— Какой?

— Вернуться на Большую землю. Даже если Зона продолжит расползаться, на наш век свободной территории хватит. В любом случае, проживем больше, чем здесь.

— Значит, ты собираешься уйти?

— Кто тебе это сказал?

— Я так тебя понял.

— Пьешь много, — усмехнулся Джагер.

— Сегодня — особый день, — Аллигатор опрокинул еще одну стопку водки.

— Через две недели будет еще один особый.

— Ладно, что ты предлагаешь?

— Нужно обсудит этот вопрос с Доктором. Завтра же и пойду к нему на болото.

— Я дам тебе людей, сколько нужно.

— Не нужно. Один я быстрее доберусь.

— Не хорохорься, Джаг…

Джагер усмехнулся. То, что Аллигатор принял за бахвальство, было на самом деле точным расчетом. Все молодые, голодные и злые монстры безумствовали сейчас в Двуречном-Три. И, если повезет, их там всех и угрохают. А матерые твари сидят по домам. И не вылезают из них, если их не тревожить. Но он не стал объяснять все это Аллигатору и его парням.

— Мама-Зона не выдаст, а кровосос не съест, — Джагер подмигнул сталкерам и наколол на вилку сырка с колбаской.

— Как знаешь, — махнул рукой Аллигатор. — Что я тогда могу для тебя сделать?

— Боеприпасы и кое-что из экипировки. У меня фильтры в противогазе полетели и детектор аномалий барахлит. Медикаменты, таблетки для обеззараживания воды, — Джагер откусил сразу сыр и колбасу. Пожевал, подумал. — Ну, и хавчик какой-нибудь незатейливый.

— Это не проблема, — кивнул Аллигатор. — Что-то еще?

— Крохобор говорит, тут на днях двое незнакомых мужиков обо мне расспрашивали. Вроде как, под сталкеров косят, но не из наших.

— Не видел таких.

— Так вот, ежели они снова объявятся, попытайся разузнать о них побольше. А потом отошли куда подальше. Скажи, например, что я к Короеду на Сотку отправился. Кстати, как они там? Есть информация?

— Все целы. В бункере отсиделись. А кто эти двое, что про тебя расспрашивают?

— Самому интересно. Но встречаться с ними пока не хочу. Не до них сейчас, с чем бы они не явились.

— Ясно, — Аллигатор взял в руку почти пустую уже бутылку. — Ну, что, мужики, еще по одной? За то, чтобы всем, кто не с нами, пусто было!

— Годится! — широко улыбнулся Абрек.

И тут бар тряхнуло так, что тарелки на столах звякнули. Электрический свет на три секунды померк. А через зал будто невидимая волна плотного, горячего воздуха прокатилась.

— Что за хрень? — выругался Курун. — Еще один выброс?

— Нет, — Аллигатор поднял рюмку и, ни с кем ни чокнувшись, выпил. — Шарахнули по Двуречному-Три.

Глава 7

(Семью годами раньше)

Дождь не прекращался. Как будто наступил новый всемирный потоп. Вот только, ежели на этот раз старик Ной возьмет в свой плавучий зверинец еще парочку кровососов — до кучи, чтобы все было в полном соответствии с божьим промыслом, — то к концу плавания только эти двое и останутся. Хотя посмотреть на это было бы интересно. Как в старой детской шутке: а, вот, если схватятся кровосос и слон, то кто победит?

— Далеко еще? — отплевываясь льющейся в рот водой, хрипит Наснас.

Они идут уже минут сорок. Сквозь темноту и дождь. Не видя ничего ни впереди, ни по сторонам. Нигде. Вокруг только черный мрак и дождь. Хоть бы гром громыхнул или молния сверкнула. Так, для порядка. Чтобы на душе спокойнее стало. Незнакомец с посохом бодро шагает впереди. Как будто подобные ночные прогулки для него самое что ни на есть обычное дело. Эдакий променад перед сном. Или — перед ранним завтраком. Можно подумать, его нисколько не тревожит мысль о тварях, таящихся в ночи, и только и ждущих, чтобы наброситься и разорвать горло беспечному путнику. И на аномалии ему тоже плевать. Как будто у него вешки тут расставлены. Да только не видно этих вешек. Не видно! Ни одной! Следом едва поспевают Наснас и Цербер с волокушей, на которой лежит Голем. Ноги расползаются в грязи, дождь хлещет по лицу, будто зачищенные концы электрических проводов. Кажется, что вся кожа на лице изодрана в кровь. Баламут идет последним, прикрывая тыл. Хотя толку от такого прикрытия никакого. Так, одна видимость.

— Далеко еще? — снова кричит Наснас.

А в голове мысли, одна другой дурней. Топаем за ним, как бараны. А он ведь даже и не объяснил, куда идем? На сталкера не похож. И не мародер, вроде. Тогда кто он, твердь его, такой? Сам-то он как в этой глухомани оказался? Среди ночи?..

Незнакомец остановился, воткнул посох в землю перед собой. Положил на него обе руки.

— Пришли.

— Куда пришли?

Выбежав вперед, Баламут посветил фонариком вперед, потом по сторонам. Не видно ни зги.

— Здесь нет ни черта!

Баламут начал психовать. Похоже, ему тоже не давала покоя мысль о том, кто этот странный тип, спасший их от кровососов? И — куда он их ведет? Даже если они в темноте сбились с пути, все равно, до ближайшего убежища сутки нужно топать. Не меньше. Даже схрона мало-мальски обустроенного поблизости нет. Нет! Уж это-то Баламут знал точно. Когда они только вырвались из сарая с кровососами, им всем, понятное дело, все равно было, кто и куда их ведет. Главное, был человек, которые вытащил их из ловушки и повел за собой. Теперь же хотелось понять, что все это значит? Или, может быть, лучше спросить, какой во всем этом смысл? Если, конечно, предположить, что смысл был хоть в чем-то.

Незнакомец повернул голову в сторону Баламута. Лицо закрыто широким, низко опушенным капюшоном.

— Ты просто не умеешь смотреть, — произнес он так спокойно и уверенно, что Баламут не нашел, что ответить. И на всякий случай еще раз посветил фонариком по сторонам.

Он снова ничего не увидел. Но почему-то не решился сказать об этом. Незнакомец внушал ему, нет, не страх, а что-то посерьезнее страха. Страх можно побороть. Страх можно подавить. От страха можно обезуметь. Страхом можно даже упиваться. В любом случае, страх — это определенно команда, включающая защитные системы организма. То, что чувствовал Баламут, находясь рядом с незнакомцем, подавляло его, заставляло подчиниться. Если бы он вдруг сдуру или со злости направил ствол на чужака с посохом, то — грязь радиоактивная! — он не смог бы нажать на спусковой крючок. Почему? А черт его знает! Не смог бы — и все тут!